Габриэла, корица и гвоздика - читать онлайн книгу. Автор: Жоржи Амаду cтр.№ 88

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Габриэла, корица и гвоздика | Автор книги - Жоржи Амаду

Cтраница 88
читать онлайн книги бесплатно

— Простите меня, сеньор поэт, я читаю только проза, и определенный проза. — Он подчеркнул «определенный». — Новеллы, нет! Боевой проза, такой, что ворочает горы и преображает мир. Вы читали Кропоткина?

Маститый поэт заколебался. Он хотел было сказать, что читал, — имя было ему знакомо, — но нашел, что лучше выйти из затруднительного положения с помощью громкой фразы:

— Поэзия выше политики.

— А я плевать хотел на поэзию, дорогой мой! — Он поднял палец. Кропоткин самый большой поэт всех времен! — Фелипе всегда мешал португальский язык с испанским и, только когда был сильно возбужден или очень пьян, говорил на чистом испанском. — Сильнее Кропоткина только динамит. Да здравствует анархия!

Фелипе пришел в бар навеселе и в баре продолжал пить. Это с ним случалось только раз в год, и лишь немногие знали, что так он отмечает память брата, расстрелянного в Барселоне много лет назад. Брат был истинным воинствующим анархистом, с горячей, буйной головой и бесстрашным сердцем. Фелипе унаследовал его брошюры и книги, но не поднял его разорванного знамени. Он предпочел уехать из Испании, чтобы избежать осложнений, которые могли возникнуть из-за этого опасного родства. Однако и поныне, двадцать с лишним лет спустя, Фелипе в день годовщины расстрела закрывал свою мастерскую и напивался. При этом он клялся, что вернется в Испанию, будет бросать бомбы и отомстит за смерть брата.

Бико Фино и Насиб отвели испанца, поминавшего убитого брата, в комнату для игры в покер, где он мог пить вволю, никому не мешая. Фелипе с упреком говорил Насибу:

— Что ты сделал, неверный сарацин, с моим алым цветком, с моей грациозной Габриэлой? У нее были веселые глаза, она сама была как песня, как радость, как праздник. Зачем же ты украл ее? Ты один хочешь ею наслаждаться и поэтому засадил ее в тюрьму? Подлый буржуа…

Бико Фино принес бутылку кашасы и поставил ее перед сапожником.

Доктор объяснил поэту причину возбужденного состояния испанца и извинился за него: Фелипе человек воспитанный, уважаемый гражданин, и только раз в году…

— Я отлично понимаю. Изредка немного выпить — это любят даже люди из высшего общества. Я тоже не трезвенник и никогда не откажусь от глотка кашасы…

В чем, в чем, а в выпивке Рибейриньо знал толк. Он сел на своего конька и начал лекцию о различных сортах кашасы. В Ильеусе изготовляли замечательный сорт — «Кана де Ильеус»; эту кашасу почти всю продавали в Швейцарию, где ее пьют как виски. Мистер — «англичанин, директор железной дороги», — объяснил Рибейриньо Аржилеу, — ничего другого в рот не берет.

А уж в этом деле он разбирается…

Речь полковника несколько раз прерывалась. Наступил час аперитива, приходили новые посетители, их представляли поэту. Ари Сантос крепко обнял Аржилеу и прижал его к груди. Многие знали поэта понаслышке, и лишь некоторые читали его стихи, но приезд его в Ильеус, утверждали все, войдет в анналы культурной жизни города. Поэт был в восторге и благодарил за горячий прием. Жоан Фулженсио, изучив визитную карточку Аржилеу, бережно убрал ее в карман.

Собрав мзду за проданные билеты и всучив одну книгу с посвящением Ари, другую — полковнику Мануэлу Ягуару, Аржилеу уселся за столик вместе с доктором, Жоаном Фулженсио, Рибейриньо и Ари, чтобы попробовать хваленую «Кану де Ильеус».

Потягивая кашасу в компании только что обретенных друзей и отбросив свою важность, поэт развеселил всю компанию. Громовым голосом он рассказал несколько забавных анекдотов. Громко смеясь, спрашивал об ильеусских делах, будто жил здесь давно, а не явился только этим утром. Лишь когда ему представляя и нового посетителя, он замолкал, чтобы вытащить из портфеля билеты и книги. В конце концов, по предложению Ньо Гало, изобрели своего рода код для облегчения трудов поэта. Когда жертва могла приобрести и билеты и книги, ее представлял доктор, когда приходилось рассчитывать лишь на продажу билетов, но не книги, знакомил Ари. Холостяка или человека, стесненного в средствах, представлял Ньо Гало. Таким образом экономилось время. Давая согласие, поэт немного поупрямился.

— Вид часто бывает обманчив… Уж я-то знаю. Иногда тот, на кого и не подумаешь, возьмет книжку… И потом, цена ведь не твердая…

В веселом кругу, к которому присоединились Жозуэ, капитан и Тонико Бастос, Аржилеу чувствовал себя свободно. Ньо Гало его заверил:

— В своем городе, мой дорогой, мы не можем ошибиться. Мы знаем и возможности, и вкусы, и уровень каждого…

Вошел мальчишка и раздал посетителям рекламные листки цирка, представления которого начинались на следующий день. Поэт возмутился:

— Нет, этого я не могу допустить! Завтра мой вечер. Я нарочно выбрал этот день, потому что в обоих кинотеатрах идут фильмы для молодежи, а взрослые редко на них ходят. И вот, пожалуйста, откуда ни возьмись этот цирк…

— Но, сеньор, разве билеты на вечер не продаются заранее? Разве они не оплачены наличными? Так что никакой опасности нет, — успокоил его Рибейриньо.

— Вы думаете, я стану говорить в пустом зале? Декламировать свои стихи для полдюжины слушателей? У меня есть имя, дорогой сеньор, о котором я должен заботиться, оно завоевало некоторую популярность и пользуется определенной известностью и в Бразилии, и в Португалии…

— Не беспокойтесь… — сказал Насиб, стоявший рядом со столиком, где сидел знаменитый гость. — Это паршивый бродячий цирк, приехавший из Итабуны. В нем нет животных, нет даже приличных артистов. На представление придут только дети.

Поэт был приглашен на завтрак Кловисом Костой — тотчас же по приезде он нанес визит в редакцию «Диарио де Ильеус». Аржилеу спросил доктора, сможет ли тот немного погодя проводить его к Кловису.

— Конечно, я с величайшим удовольствием провожу нашего уважаемого гостя.

— И позавтракаете вместе с нами.

— Я не приглашен…

— Но зато я приглашен и приглашаю вас. Такие завтраки, мой милый, нельзя упускать. Они лучше домашних, уж не говоря о завтраках в гостиницах — те всегда невкусные и такие скудные, чрезвычайно скудные!

Когда они вышли, Рибейриньо заметил:

— А этот толстяк не теряется… И билеты продал, и книги, и на завтрак отправился. А жрет, должно быть, не меньше жибойи .

— Он один из самых выдающихся поэтов, — заверил Ари. Жоан Фулженсио вытащил из кармана визитную карточку Аржилеу:

— Во всяком случае, его визитная карточка говорит об этом. Никогда не видел ничего подобного. «Бакалавр»… Представляете? Живет на Парнасе… Простите, Ари, но даже не читая его стихов, я заранее скажу, что они не по мне. Не может быть, чтобы они были стоящими…

Жозуэ перелистывал экземпляр «Топазов», купленный полковником Рибейриньо, вполголоса читая некоторые стихи.

— В них нет жизни, это мертвые строки. И к тому же старомодные, будто поэзия не развивалась. А ведь настал век футуризма.

— Не говорите так… Это кощунство, — заволновался Ари. — Послушайте, Жоан, этот сонет. Божественно, — Ари продекламировал заглавие: — «Громкий рокот водопада».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению