Габриэла, корица и гвоздика - читать онлайн книгу. Автор: Жоржи Амаду cтр.№ 62

— Вы правильно поступаете, — послышался гнусавый голос Ньо Гало. — У Мундиньо Фалкана совсем иной образ мыслей. В его правление Ильеус значительно изменится. Если бы я был влиятельной персоной, я бы тоже полез в этот котел…

Насиб заметил:

— Инженер — симпатичный человек. Сложен-то как атлет, верно? Похож на киноартиста… Он вскружит голову не одной девчонке…

— Он женат, — сообщил Жоан Фулженсио.

— Но с женой не живет… — уточнил Ньо Гало.

Откуда они успели узнать подробности интимной жизни инженера? Жоан Фулженсио объяснил, что тот сам рассказал им об этом после завтрака, когда капитан привел его в «Папелариа Модело». Его жена сошла с ума и находится на излечении в психиатрической клинике.

— Знаете, кто в этот момент беседует с Мундиньо? — вдруг спросил Кловис Коста, который до сих пор молчал и глядел на улицу, ожидая появления мальчишек, продающих «Диарио де Ильеус».

— Кто?

— Полковник Алтино Брандан… В этом году он продает Мундиньо свой урожай и, возможно, заодно свои голоса… Что за черт, почему газета до сих пор не вышла? — спросил он другим тоном.

Полковник Брандан из Рио-до-Брасо… Крупнейший фазендейро зоны после полковника Мисаэла. Он решал исход голосования в районе и был значительной фигурой в политической жизни.

Кловис Коста говорил правду. В конторе экспортера, утопая в мягком кожаном кресле, сидел полковник Брандан в сапогах со шпорами и тянул французский ликер, которым его угощал Мундиньо.

— Так вот, сеньор Мундиньо, в этом году урожай замечательный. Вы обязательно должны приехать ко мне на фазенду и провести там несколько дней. Живем мы небогато, но если вы окажете нам честь, то, даст бог, с голоду не умрете. Вы повидаете плантации, усыпанные золотыми плодами, сейчас деревья сгибаются под их тяжестью. Я уже начал сбор… Такое изобилие радует глаз.

Экспортер хлопнул фазендейро по колену!

— Ну что ж, принимаю ваше предложение. Приеду к вам в одно из ближайших воскресений…

— Приезжайте лучше в субботу, в воскресенье люди не работают. Вернетесь в понедельник. Если вы решитесь, знайте, мой дом — ваш дом…

— Договорились, в субботу буду у вас. Теперь я могу выезжать, не то что раньше, когда ждал инженера.

— Говорят, этот парень приехал, верно?

— Совершенно верно, полковник. Завтра он начнет ковыряться в бухте. Готовьтесь к тому, чтобы увидеть вскоре, как ваше какао отправляется из Ильеуса прямо в Европу и в Соединенные Штаты.

— Да, сеньор… Кто бы мог подумать… — Полковник налил еще рюмку ликеру и поглядел на Мундиньо умными глазами. — Первоклассная кашаса, и такой тонкий вкус. Не здешняя, конечно? — И, не ожидая ответа, продолжал: — Поговаривают, что вы будете кандидатом на выборах? Я слышал эту новость, но не поверил.

— А почему бы нет, полковник? — Мундиньо был доволен, что старик сам затронул этот вопрос. — Разве я не подхожу для этого? Или вы так плохо обо мне думаете?

— Я? Думаю плохо о вас? Господи, спаси и помилуй. Вы один из достойных кандидатов. Только… — Он поднял рюмку с ликером и посмотрел ее на свет. — Только вот вы, как и эта кашаса, не из наших мест… — Он снова посмотрел на Мундиньо.

Экспортер покачал головой — довод не новый, он к нему уже привык. И разбивать этот довод тоже стало для Мундиньо привычкой, своего рода умственным упражнением.

— А вы здесь родились, полковник?

— Я? Я из Сержипе, «конокрад», как зовут нас здешние мальчишки. Полковник любовался игрой хрусталя на солнце. — Но я более сорока лет назад приехал в Ильеус.

— Я тут всего четыре года, скоро будет пять. Но я такой же грапиуна, как и вы, сеньор. Отсюда я уже не Уеду…

И Мундиньо перешел к аргументации; он перечислил все, что связывает его с зоной какао; назвал различные предприятия, в которых участвовал или которым помогал, и, наконец, упомянул о проблеме бухты и о приезде инженера.

Фазендейро слушал, свертывая сигарету из нарезанного табачного жгута и высушенного листа кукурузы, живые глаза его время от времени впивались в лицо Муйдиньо, словно полковник хотел узнать, насколько тот искренен.

— Вы заслуживаете большого уважения… Многие из тех, кто приезжает сюда, помышляют лишь о том, чтобы заработать побольше денег. Вы же думаете о нуждах края. Жалко, что вы не женаты.

— Почему, полковник? — Мундиньо взял графин и налил Брандану еще одну рюмку.

— Вы меня извините… Тонкая штука этот ваш ликер. Но, откровенно говоря, я предпочитаю кашасу… А ликер обманчив: пахучий, сладкий, кажется дамским напитком. А пьянит, собака, так, что голову теряешь. Кашасу сразу чувствуешь, уж она не обманет.

Мундиньо вытащил из шкафа бутылку кашасы.

— Как вам угодно, полковник. Но почему я должен быть женат?

— Если вы позволите, я дам вам совет: женитесь на здешней девушке, на дочери какого-нибудь полковника. Не подумайте, что я вам предлагаю свою: у меня все трое замужем, и я, слава богу, неплохо их устроил. Но и здесь, и в Итабуне еще много девушек на выданье. Зато тогда все убедятся, что вы у нас не проездом и что приехали не ради наживы.

— Брак — дело серьезное, полковник. Сначала надо найти женщину, о которой мечтаешь, ведь брак родится из любви.

— Или из необходимости, не так ли? На плантациях работник женится хоть на пне, лишь бы на нем была юбка, ему нужна женщина в доме, с которой он мог бы спать и разговаривать. Вы себе и не представляете, что значит иметь жену. Это помогает даже в политике. Жена рожает нам детей, благодаря жене нас больше уважают. А для остального есть на свете содержанки…

Мундиньо рассмеялся.

— Вы, полковник, хотите заставить меня заплатить слишком дорогую цену за выборы. Если успех будет зависеть от моей женитьбы, то заранее предупреждаю, боюсь проиграть. Я не хочу, победы таким путем, полковник. Я хочу, чтобы победила моя программа.

И Мундиньо, как он это делал уже неоднократно, завел речь о проблемах района, наметил пути к их разрешению и с заразительным энтузиазмом нарисовал волнующие перспективы.

— Вы абсолютно правы. Все, что вы говорите, — святая истина, ваши слова можно занести на скрижали. Кто станет вам возражать? — Полковник уставился в землю. Сколько раз он чувствовал себя обиженным Бастосами, из-за которых был вынужден прозябать в провинции. — Если ильеусцы рассудят разумно, вы победите. Но не уверен, признает ли вас правительство, это уже другая сторона дела…

Мундиньо улыбнулся, решив, что убедил полковника.

— Впрочем, имеется еще одно обстоятельство: хотя ваше дело и правое, но у полковника Рамиро большие связи, много родственников и кумовьев, которые всегда голосуют за него. Вы меня простите, но почему бы вам не поладить с ним?

— Что значит поладить, полковник?

— А если вам объединиться? У вас есть голова на плечах и свой взгляд на вещи, а у него авторитет и избиратели. Кроме того, у него красивая внучка, вы с ней не знакомы? Вторая-то — еще совсем девочка… Дочки доктора Алфредо.