Про зло и бабло - читать онлайн книгу. Автор: Макс Нарышкин cтр.№ 42

И вот теперь, когда я прикрыт со всех сторон, можно усадить Кристину в кресло и поговорить о мелочах.

Увидев номер договора, она пообещала найти его среди бумаг и принести, а я между тем закидывал удочку ближе к омуту, чтобы проапдейтить полученную информацию сразу, как она появится. Прошу прощения за падонкоффский базар, но я уже в работе, а здесь иначе нельзя, иначе девочка меня не поймет или, чего доброго, вообще заподозрит…

— Говорят, у вас неприятность какая-то в отделе случилась?

— Вы о Марине? Да, это было неприятно…

— Я все думаю, что она должна была сделать, чтобы ее уволили? — такие вопросы в отличие от курильщиков я имею право задавать. Я юрист. — По идее, не должны были уволить. Нельзя.

Она посмотрела на меня с грустной благодарностью. В глазах ее читалось: «Да, жаль, что ты пришел так поздно».

— Она что-то там неправильно заархивировала, — и Кристина вдруг засуетилась.

Не желая пользоваться услугами совершенно лишней сейчас аутсорсингерши Вики, исполняющей на нашем этаже роль не секретаря, а барменши, я лично налил девочке чаю и сел в кресло напротив нее со своей чашкой в руке.

— Кристина, неправильное архивирование — не причина для увольнения. Что случилось-то? — и я, придавая обстановке демократическую атмосферу, громко отхлебнул.

Она верила в честность человека, подсказавшего способ получения иностранных марок, а я хотел получить максимальный фидбэк, по-английски — дивиденды, по-русски — выгоду. Вместе с этим она боялась неизвестного ей ловкача, помнила, чем закончила свой трудовой стаж в СОС Маринка, и идти по тому же пути не хотела.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла, как Крюгер, белая от злости Гала Большакова. Невероятно, сутки прошли, а она все не успокаивается.

— Вы не хотите извиниться, Чекалин? — почти прокричала она.

— А вы больше не будете в моем присутствии прибыль называть «ебидтой», а покупку акций с целью перепродажи «отфронтариванием»?

— Да поймите же, Чекалин! — хлопнув дверью, она вошла и оперлась на мой стол. — Это профессиональные термины! Я ничем не задела ваше юридическое эго! Вы же с этими своими хомячками… в присутствии человека из департамента здравоохранения мэрии!..

От меня не укрылось, что перед тем, как войти, Гала провела взглядом по Кристине. Так проводят декодером по штрих-коду в супермаркете. Оценив дресс-код, она быстро вычислила, что со вкусом, но не в бутике одетая девушка всего лишь представитель «стафа» и более внимания на нее не обращала. Общение со стафом — обоснованное должностными полномочиями и потому обыденное дело для юристов и СБ, но контакт с ними такого экзекьютива, как креативный директор, граничит с репутационным риском.

Поскольку цель намеренного конфликта уже была достигнута, я уже сейчас мог бы рассмеяться, встать и, положив руку на плечо Гале, я знаю, она не воспротивилась бы этому, конфликт уладить. Если таким нервным девочкам не говорить, что они безвкусны и глупы, то в кратчайшие сроки можно добиться даже секса. Но присутствие в офисе Кристины поставило передо мной новую цель. Я знаю, что экзекьютив не считает стаф за людей точно так же, как стаф не считает за людей экзекьютив, хотя и по другим причинам. Сыграй я сейчас отходную — и девушка поймет, что я такой же, как Гала, я из ее стана, а значит, недостоин откровений. А откровения девочки, с которой уже начала налаживаться связь, мне нужны были сейчас. Как воздух. Я быстро обучающийся человек. Поперев однажды с открытым забралом, я тут же получил по носу от Молчанова. Слишком долгий путь я проделал к этой Кристине, чтобы теперь за одну минуту подпилить собственный сук.

— А что это вы покрикиваете на меня, мэм? — с холодком в голосе спросил я. — Целим на стул вице-президента?

Несчастная Гала побелела так, что казалось, сейчас из-под ногтей ее хлынет кровь.

— Я засужу вас!..

— Придется встать в очередь. Крайний в ней — наш главный по эйчару.

Через минуту начальник отдела кадров, услышав эту новость, страшно удивится, поскольку пока это единственный человек, который видел меня всего один раз, и мы показались друг другу милыми людьми. Через часок-другой нужно будет вызвать его под каким-нибудь предлогом в курилку и затеять грошовый разговор, в ходе которого прокинуть словцо о странном поведении креативного директора, которая была у меня и плела про него всякую всячину.

Мысль о том, что целый час он будет тонуть в неприятных чувствах, меня немного расстроила, но то восхищение, что полилось на меня с лица Кристины, окупило все расходы сполна. Упомянув в неприязненном контексте имя начальника HR-менеджмента, человека, подписавшего сволочной приказ об увольнении одинокой беременной женщины, я укрепил колышущееся на ветру Кристинино доверие. А разве не это сейчас мне было нужно?

— Я сейчас выясняю обстоятельства незаконных увольнений в СОС, — с напряженной миной, словно бы нехотя выдавил я. — Я заапрувил мероприятие у Старостина…

Последнее было уже чересчур, так как стафу вовсе необязательно знать, на что дает ОК президент компании. Но зато теперь Кристина знает, что мое общение с богом носит вполне простецкий характер, и полномочий у меня, судя по разговору с Галой, немеряно. Апрувить можно все. Посылаешь из соседнего кабинета в кабинет босса письмо по электронке, где в подробном виде излагаешь концепцию идеи. Например: «Необходимо заказать четыре канцелярских набора для организации рабочего места стажеров. В соответствии с п. 32 инструкции каждое место практиканта, подготавливаемого к рекрутской вербовке в качестве будущего штатного сотрудника, необходимо оборудовать стандартным набором необходимых канцелярских принадлежностей. В данный момент в офисе PR-менеджеров отсутствуют вакантные наборы, в этой связи прошу вас дать разрешение финансовому отделу выдать отделу доставки необходимую сумму для приобретения четырех наборов». Прийти и сказать: «Надо четыре вертушки» вышло бы вчетверо быстрее, но зато по e-mail не получишь ничего не значащего «Я тебя услышал». Едва в мои уши попадает «Я тебя услышал», я быстро перевожу: «Пошел на хер». А по электронке получишь либо ОК, либо — «Нецелесообразно». Ждать ответа придется вдесятеро дольше, чем при личном разговоре, зато все ясно и понятно, и у босса нет возможности договориться с тобой таким образом, что в случае краха идеи ответственность пришлось бы делить поровну.

— А что на самом-то деле произошло?

Кристина распахивает в мою сторону глаза и, хотя в них еще дрожит слеза страха, говорит:

— Она не заметила красный треугольник.

Политкорректностью дышит каждая фраза любого из «семьи». «Не заметить» красный треугольник невозможно априори, поскольку любой канал, перекрываемый топ-менеджментом, визуально оформляется очень четко. Пропустить мимо внимания условный сигнал, запрещающий доступ к информации, будь то треугольник на дверях или папке, или файле, или просто теме разговора, нет никакой возможности. Однако дабы не травмировать слух стада, к которому принадлежу в полной мере и я, и не напрягать его воображение, вместо «внедрения в запрещенную зону» употребляют «не заметил красный треугольник». Так незаметно явное стремление лица нарушить корпоративные правила компании и намеренность выдается за ошибку. Но для эйчара это — условный сигнал, ибо его представителям хорошо известно, что страшнее преступления только ошибка. Выходит, девочка, желая того или не желая, вторглась в зону сокровенных интересов СОС.