Дама Тулуза - читать онлайн книгу. Автор: Елена Хаецкая cтр.№ 73

– Фуа! Фуа!

Сжатые со всех сторон, вынуждены были франки пробиваться к юго-востоку и там, через ворота Монтолье, выбираться из города, как из западни. А земляной вал здесь выше и палисад крепче, и осмелевшие люди куда злее.

Последний взгляд на Тулузу, на собор Сен-Этьен, видный из-за вала, – и вот франки садятся на коней и гонят их к Нарбоннскому замку. Следом влечется обоз. Все устали – и конные, и пешие, и обслуга, и лошади.

В Тулузе оставили сегодня франки восемнадцать человек, из них четверо – рыцари.

* * *

Дама Алиса ничуть не опечалена поражением, хотя и сын ее, и деверь одинаково хмуры. И одинаково сдержанно целуют ее руки.

На левой, протянутой сыну, – красное пятно: закусила, когда увидела со стены долгожданную конницу. Ибо в тот миг боялась дама Алиса разрыдаться. Не хотелось ей выходить навстречу радости с заплаканным лицом.

И старший Гюи просит простить им неудачу.

Так говорит дама Алиса дорогим родичам своим:

– Не к лицу нам печаль, раз мы снова вместе. Мы будем ждать Симона.

А у сенешаля Жервэ будто тяжелый камень с плеч свалился.

* * *

Всю дорогу от Крёста гнал Симон немилосердно, но не забывал при том смеяться и шутить, чтобы ни у кого не возникло подозрений.

И веселились бывшие с Симоном рыцари, ибо умел граф Симон ввернуть такое забавное словцо, что не один день после вспоминалось. Как оживет в груди, иной раз совсем некстати, так и трясешься со смеху.

Спешку свою объяснял Симон нетерпением, а вечерами иного разговора и не вел, кроме как о женщинах. Да и что тут требовалось особенного объяснять? Кто не знает симонова обыкновения носиться из края в край, так что человеческому глазу и не уследить.

И зачем рассуждать лишнее, коли мятеж потушен и Рона перестала бурлить, а дамы, тоскуя, зовут назад, в Тулузу – насладиться отдыхом, пирами, охотой, объятием белых их рук?..

Анисант из Альби держался от Симона подальше и старался не попадаться ему на глаза. Тяжким комом сырой глины ворочалась у него в животе правда, не давала и губ в улыбке раздвинуть. Но Симона Анисант боялся и потому продолжал хранить мертвое молчание о том, что знал. Угрюмство свое перед другими отговаривал раной.

А Симон, стервец, нет-нет да поймает его глазами. Поймает и ухмыльнется. Но зря не мучил – с разговорами не подходил. Только раз, переходя неглубокую речку, оказались они с Анисантом рядом. И вдруг засмеялся Симон.

Не удержался тогда посланец Алисы.

– Дивлюсь на умелое лицемерие ваше, мессен.

– Дивись, – фыркнул Симон. – На меня многие дивятся, не ты один.

– Ведь на вас теперь никто и не смотрит, а вы все веселость из себя давите.

Симон искоса на Анисанта поглядел. Видел, что нешуточно зол на него этот рыцарь, и еще позлить его захотел.

– Да ведь мне и вправду смешно.

– Чему же вы веселитесь? – спросил Анисант.

– Уж ты-то, сотник, хорошо знаешь, чему. Скоро скажу им правду, то-то веселье настанет…

– Где?

– В Базьеже. Оттуда до Тулузы меньше двадцати верст.

Анисант угрюмо сказал:

– Разорвут они вас на части, мессен.

А Симон уперся кулаком о бедро и, открыв в улыбке широкие зубы, ответил:

– Вот уж нет, сотник. Поверь.

В Базьеже, оповещенный заранее вестником, ждал их брат Симона – Гюи. Стоял верховым, неподвижный. По левую руку от него – молодой бигоррский граф, за спиной – двадцать всадников с копьями.

Симоново войско остановилось. И выехал Симон вперед, навстречу брату и сыну. Сделал знак Амори и легату следовать за собой; прочим же показал оставаться пока на месте, чтобы не учинилось беспорядка.

На самом деле хотел положить расстояние между собой и обманутыми рыцарями, ибо была доля истины в том, что говорил Анисант.

Еще один человек присоединился к Симону, без спроса – Анисант из Альби. Из-за обмана смертным страхом боялся он оставаться один среди франков.

Отъехав на десять шагов, повернулся вдруг Симон лицом к своим рыцарям и проговорил громким голосом (а сам ладонью меча касается):

– Мессиры! Как придет время, судите меня таким судом, каким пожелаете, а сейчас узнайте: я вас обманул. Старый Раймон возвратился из Арагона и отнял у меня Тулузу. Я привел вас в бой.

Поначалу царило молчание. Ничем иным не могли ответить гордые бароны на такое признание. А Симон глядел на них, застыв в каменной ухмылке. Как, легки ли вам симоновы шутки и по спине ли их тяжесть?

И вот – взорвались.

Закричали все разом, к Симону хлынув и Симона обступив:

– Лжец!..

– Позор!..

– Как вы посмели!..

– Трус!

– Что? – спросил тут Симон.

Да не на труса напал. Прямо в лицо закричал Симону конник:

– Вы трус, мессир!

Видел Симон, что конник этот простого звания и родом не из Иль-де-Франса, а откуда-то из Прованса. И вынул меч из ножен, чтобы зарубить его перед всеми, ибо такие пожары лучше всего кровью гасить.

Но легат Бертран удержал Симона.

– Именем Господа нашего! – закричал кардинал. Рукавами взмахнул. – Во имя Иисуса Христа, замолчите же!

Симон на конника дерзкого холодно глядел, а конник глаз перед Симоном не опускал – злобой исходил и обидой. И все больше нравился он Симону, сам о том не подозревая.

А когда все смолкли, наконец, так сказал легат, Симона удивив безмерно:

– Это я присоветовал графу Симону утаить от вас правду, бывшую в письме дамы Алисы. Никто не знал о том, что произошло в Тулузе. Даже Амори де Монфор. Посланца Симон вынудил молчать. Все это было сделано по моему указанию. Это я обманул вас. Вот как рассуждал я тогда: пусть малый грех поможет одолеть грех великий. Малый грех – моя ложь; пусть ляжет мне на душу и отягчит ее невеликой тягостью. Великий же грех – ересь, которую мы пришли побороть…

После этих слов еще некоторое время кричали и беспокоились. Чутко выждав – ни больше ни меньше, чем следовало, – гаркнул Симон во всю глотку:

– Мессиры! Мой брат Гюи де Монфор говорит: возьмем Тулузу, пока она не оделась еще стенами и не ждет нападения.

Гюи подался вперед и заговорил. Его встретили внимательно, едва ли не с приязнью. Красивый голос Гюи хорошо был слышен по всему войску. И ветер помогал, подхватывая слова симонова брата: одно удовольствие носить такой голос, звучный, почти певческий.

Тулуза, говорил Гюи, город большой, многолюдный. И богата она, так что припасов там скопилось множество. А если иссякает хлеб или мясо, то всегда находит Тулуза дорогу к другим городам и деревням. И потому затевать осаду – верный способ нажить себе беды на десять лет.