Чернобыльская молитва. Хроника будущего - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алексиевич cтр.№ 57

Первые месяцы… На Украине – тревога, а у нас в Беларуси все спокойно. Посевная в разгаре. Я не прятался, не отсиживался в кабинетах, а мотался по полям, лугам. Пахали, сеяли. Вы забыли, что до Чернобыля атом называли мирным тружеником, гордились: живём в атомной эре. Атомного страха не помню… Тогда мы ещё не боялись будущего… Ну, что такое – первый секретарь райкома партии? Обычный человек с обычным институтским дипломом, чаще всего инженера или агронома. Кто-то окончил ещё высшую партийную школу. Я знал о радиации то, что нам успели прочитать на курсах гражданской обороны. Там я не слышал ни слова о цезии в молоке, о стронции… Мы везли молоко с цезием на молокозаводы. Сдавали мясо. Косили сорокакюрийную траву. Выполняли планы… Со всей ответственностью… Я их выколачивал. Планы с нас никто не снимал…

Один штрих… К портрету, так сказать…В первые дни люди испытывали не только страх, но и подъем. Я – человек, у которого отсутствует инстинкт самосохранения. Это нормально, потому что сильно развито чувство долга. Таких тогда было много, не я один… У меня на столе лежали десятки заявлений с просьбой: «Прошу направить в Чернобыль.» По зову сердца! Люди готовы были пожертвовать собой, не задумываясь и не требуя ничего взамен. Что бы вы там ни писали, но был он, советский характер. И был он, советский человек. Что бы вы ни писали, как бы лихо не отрекались… Вам ещё жалко будет этого человека… Вспомните о нем…

Приезжали к нам учёные, они спорили до крика. До хрипоты. Подхожу к одному: «Наши дети в радиационном песке копаются?» А он мне в ответ: «Паникёры! Дилетанты! Что вам о радиации известно? Я – ядерщик. Вот произошёл атомный взрыв. Через час я ехал к эпицентру на уазике. По плавленной земле. Что вы панику поднимаете?» Я им верил. Я вызывал к себе в кабинет людей: «Братцы! Я убегу, вы убежите. Что люди о нас подумают? Скажут, что коммунисты дезертировали?» Если не убеждал, словами, чувствами, действовал иначе: «Ты патриот или не патриот? Если нет – клади на стол партбилет. Бросай!» Некоторые бросали…

Что-то стал подозревать… Были догадки…Заключили мы договор с Институтом ядерной физики на обследование наших земель. Они берут траву, берут пласты чернозёма и везут туда, к себе в Минск. Проводят там анализы. А потом звонят мне: «Организуйте, пожалуйста, транспорт, чтобы забрать вашу почву назад». – «Вы что, шутите? До Минска четыреста километров… – У меня трубка из рук чуть не выпала. – Везти землю назад?» – «Нет, не шутим, – отвечают мне. – У нас эти пробы по инструкции подлежат захоронению в могильнике, в подземном железобетонном бункере. Со всей Беларуси к нам везут. За месяц имеющуюся ёмкость до отказа заполнили». Вы слышали? А мы на этой земле пашем, сеем. На ней наши дети играются… С нас требуют планы по молоку и мясу. Из зёрна гнали спирт. Яблоки, груши, вишни шли на соки…

Эвакуация… Если бы кто-нибудь посмотрел сверху, подумал бы, что началась третья мировая война… Одну деревню вывозят, а другую предупреждают: эвакуация через неделю! И всю эту неделю там скирдуют солому, косят траву, копаются на огородах, дрова колют… Жизнь как жизнь. Люди не понимают, что происходит. А через неделю их увозят на военных машинах… Совещания, командировки, накачки, бессонные ночи. Столько всего было. Возле горкома партии в Минске, помню, стоит человек с плакатом: «Дайте народу йода». Жарко. Он в плаще…

(Возвращается к началу нашего разговора.)

Вы забыли… Тогда… Атомные станции – это будущее… Я не раз выступал… Пропагандировал… Я был на одной атомной станции: тихо, торжественно. Чисто. В углу – красные знамёна и вымпелы «Победитель социалистического соревнования». Наше будущее… Мы жили в счастливом обществе. Нам сказали, что вы счастливые, и мы были счастливы. Я был свободный, я даже не мог понять, что кто-то может считать мою свободу не свободой. А теперь нас списала история, нас как бы нет. Я читаю сейчас Солженицына… Я думаю… (Молчит). У моей внучки лейкемия… За все я заплатил… Дорогой ценой…

Я – человек своего времени… Я – не преступник…"

Владимир Матвеевич Иванов,

бывший первый секретарь

Славгородского райкома партии

Монолог защитника советской власти

"Э-э-э… такую мать…Э-э-э! (Идёт многоэтажный мат). Сталина на вас нет. Железной руки…

Что вы тут записываете? Кто вам разрешение дал? Фотографируете… Уберите свою цацку… Сховайте. А то разобью. Понимаешь ты, приехали… Мы живём. Страдаем, а вы писать будете. Писаки!! Народ с толку сбиваете… Бунтуете… Выпытываете не то, что надо. Нет сейчас порядка! Порядка нет! Понимаешь ты, приехали… С магнитофоном…

Да, я защищаю! Я советскую власть защищаю. Нашу власть. Народную! При советской власти мы были сильными, нас все боялись. Весь мир на нас глядел! Кого трясло от страха, а кто завидовал. Б…ь! А что теперь? Сейчас? При демократии… «Сникерс» и маргарин залежалый к нам везут, просроченные лекарства и ношеные джинсы, как туземцам, которые недавно с дерева слезли. С пальмы. За державу обидно! Понимаешь ты, приехали… Такая была держава! Б…ь! Пока Горбачёв не взлетел… На царство… Черт с метиной! Горби… Горби действовал по их планам, по планам цэрэу… Что вы мне тут доказываете? Понимаешь ты… Они Чернобыль взорвали… Цэрэушники и демократы… Я в газетах читал… Не взорвался бы Чернобыль, держава бы не рухнула. Великая держава! Б…ь! (Идёт многоэтажный мат). Понимаешь ты… Булка хлеба при коммунистах стоила двадцать копеек, а сейчас две тысячи. Я за три рубля покупал бутылку, ещё на закуску хватало… А при демократах? Штаны второй месяц не могу себе купить. В рваной фуфайке хожу. Распродали все! Заложили! Наши внуки не рассчитаются…

Я – не пьяный, я – за коммунистов! Они были за нас, за простых людей. Сказок мне не надо! Демократия… Цензуру отменили, что хочешь. То пиши. Свободный человек… Б…ь! А помри этот свободный человек, его похоронить не на что. У нас померла бабка. Одинокая, без детей. Два дня бедная в хате лежала… В старой кофте… Под образами… Гроб не могли купить… Стахановка когда-то, звеньевая. Мы два дня не выходили в поле. Митинговали. Б…ь! Пока председатель колхоза не выступил… Перед народом… И не пообещал, что теперь, когда помрёт человек, колхоз выделяет бесплатно: деревянный гроб, труну, по-нашему, телёнка или поросёнка и два ящика водки на поминки. При демократах… Два ящика водки… Бесплатно! Бутылка на одного мужика – пьянка, полбутылки – лечение. Нам от радиации…

Почему вы это не записываете? Мои слова. А записываете только то, что вам выгодно. Народ с толку сбиваете… Бунтуете… Политический капитал нужен? Карманы долларами набить? Мы тут живём… Страдаем… А виноватых нету! Назовите мне виноватых! Я за коммунистов! Они вернутся и тут же найдут виноватых… Б…ь! Понимаешь ты, приезжают… Записывают…

Э-э-э… Такую мать… (Идёт многоэтажный мат).

(Фамилию не назвал)

Монолог о том, как два ангела встретили маленькую Оленьку

"У меня есть материал… Все книжные полки дома заставлены большими папками. Я так много знаю, что не могу уже писать…

Семь лет собирала – газетные вырезки, инструкции. Листовки… Свои заметки…. У меня есть цифры. Я вам все отдам… Я могу бороться: организовывать демонстрации, пикеты, добывать лекарства, навещать больных детей, – но не писать. Возьмитесь… А у меня самой столько чувств, что я с ними не справлюсь, они меня парализуют. Мешают мне. Чернобыль имеет уже своих сталкеров… Своих писателей… Но я не хочу войти в круг тех, кто эксплуатирует эту тему. Надо написать честно. Все написать… (Задумывается.)