Хранитель Чаши Грааля - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 50

Вероника Васильевна закивала, но в ее взгляде чувствовалось несомненное разочарование.

– Но надежда все-таки есть? – проговорила она после небольшой паузы.

– Как я уже говорил, мне нужно будет взять на анализ образец краски, грунта и древесины.

Старыгин достал остро заточенный скальпель и принялся за работу.

Когда через полтора часа он вышел из музея на улицу, навстречу ему метнулась женская фигура.

– Вы – Старыгин, реставратор из Москвы? – выпалила незнакомка.

– Из Петербурга, – поправил ее Старыгин и поднял глаза.

Это была высокая молодая женщина с черными, как вороново крыло, волосами до плеч и немного раскосыми глазами уроженки степей. В ее глазах и во всем облике ощущалась какая-то отчаянная смелость, даже бесшабашность. Казалось, это именно о ней сказано – «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Впрочем, незнакомка была молода и красива. Она была одета в узкие черные джинсы и кожаную куртку-косуху, но Старыгин подумал, что ей больше пошел бы шелковый халат и косматая шапка степных кочевников.

– Извините, – проговорила девушка, беззастенчиво разглядывая Старыгина. Хотя она вроде бы просила прощения, но совершенно не выглядела виноватой или смущенной. Она смотрела на Дмитрия Алексеевича в упор, с несомненным женским интересом и едва заметно улыбалась уголками губ.

Старыгин удивленно заметил, что при иссиня-черных волосах у нее удивительно яркие синие глаза.

– Извините, – повторила она, и улыбка стала еще заметнее. – Но тем не менее вы – Дмитрий Старыгин, реставратор, и приехали сюда, чтобы изучить найденную в местном музее картину?

– Допустим, – осторожно признал Дмитрий Алексеевич. – А вы кто такая и с чем связан ваш интерес к моей скромной персоне?

– Меня зовут Шукран Арипова, я корреспондент местной газеты и интернет-портала. Наших читателей очень интересует эта картина. Правда ли, что великий итальянский художник Сандро Боттичелли побывал в этих местах и запечатлел на своей картине красоту наших бескрайних степей?

Старыгин поморщился. Девушка говорила готовыми газетными штампами, да еще и несла несусветную чушь. Вот так и рождаются нездоровые сенсации!

Он хотел было с самого начала поставить журналистку на место, но ее яркая восточная красота и решительность произвели на него впечатление, и он ответил довольно сдержанно:

– Насчет того, что картина принадлежит кисти Боттичелли, – это еще нужно проверить, а то, что эта картина написана здесь, в степях, – это просто нонсенс.

– Что? – переспросила девушка, видимо, не знавшая этого слова.

– Нонсенс, ерунда, чушь! – отрезал Старыгин. – С чего вы взяли, что итальянский художник побывал в этих местах? Это слишком далеко от Италии, слишком далеко… от цивилизации, добраться сюда в те времена было просто нереально.

Тут он вспомнил книгу арабского путешественника, который, судя по всему, побывал неподалеку от здешних мест, и смутился.

Это сейчас, в наше время, когда основным видом транспорта, связывающим мир в одно целое, стал самолет, маленький городок в бескрайних степях превратился в захолустье, дальнюю провинцию. А в Средние века здесь проходили основные караванные пути из Китая в Европу, Великий шелковый путь. Здесь кипела жизнь и делалась большая политика, властители этих степей были одновременно хозяевами международной торговли…

– Простите, может быть, здесь и бывали торговцы и путешественники из разных стран Европы и Востока, но живописец – это профессия, не нуждающаяся в дальних путешествиях, скорее, она требует усидчивости, трудолюбия и уединения… Да и вообще – с чего вы взяли, что картина написана в этих краях? Наверняка ее привез кто-то из ссыльных или эвакуированных.

– С чего взяла? – переспросила девушка, и глаза ее сверкнули. – Да с того, что на этой картине изображена гора Улан-Шан!

– Как? – переспросил Старыгин. – Как вы сказали?

– Гора Улан-Шан! – повторила журналистка.

Старыгину показалось, что земля уходит у него из-под ног.

– Урочище Сары-Таг возле горы Улан-Шан… – процитировал он слова из древней книги.

– Да, верно! – журналистка оживилась. – Вы даже знаете название этого урочища? А почему вы так побледнели?

– Нет, ничего! – отмахнулся Старыгин. – А почему вы так уверены, что это гора Улан-Шан?

– Взгляните сами! – и девушка протянула ему две фотографии.

На одной был снимок, сделанный с той картины, которую только что видел Старыгин, – несколько воинов в богато украшенных доспехах, золотая чаша, на заднем плане – бескрайняя степь, а за ней – теряющаяся в золотисто-коричневой дымке двуглавая гора. Должно быть, чтобы получить доступ к картине и сфотографировать ее, журналистка использовала свою смелость и обаяние.

На второй фотографии была настоящая степь, пыльная и плоская, и позади – двуглавая гора…

Старыгин переводил взгляд с одного снимка на другой и терялся в догадках.

Гора на обеих фотографиях была одна и та же.

С тех пор как была создана итальянская картина, прошло больше половины тысячелетия. Сменились не только владыки, правящие миром, но даже населяющие мир народы, изменились языки, на которых они разговаривают, неузнаваемо перекроилась карта мира, человечество стало совсем другим, оно живет по другим законам – но эта двуглавая гора осталась точно такой же, как пятьсот лет назад, такой же, как тысячу лет назад и даже десять тысяч лет назад.

Так же бесстрастно взирает эта гора на суету человеческого муравейника. И не только гора – такой же, как пятьсот лет назад, осталась степь у ее подножия, и наверняка жители этих степей тоже мало изменились. Так же, как пятьсот лет назад, они пасут свой скот, поют свои песни, собирают целебные травы…

Старыгин вспомнил, для чего он на самом деле прибыл в этот степной край. И слова молодой журналистки прозвучали как нельзя кстати.

– Хотите поехать со мной, взглянуть на эти места? – спросила его Шукран. – Хотите своими глазами убедиться, что именно эта гора изображена на картине?

– Хочу, – решительно ответил Старыгин.

– Ну, так поехали! – и журналистка повела его к запыленному мотоциклу, стоявшему на другой стороне улицы.

Похоже, Шукран не знала, что такое колебания, раздумья, промедление. Она действовала быстро, решительно, молниеносно. И Старыгин включился в ее игру, заразился ее уверенностью и готовностью к действиям. Он не стал говорить о вещах, оставленных в гостинице, о своих планах на вечер и на ближайшие дни, не стал откладывать поездку. Ехать – так ехать прямо сейчас!

И еще – Старыгин почему-то был уверен, что ездит она именно на мотоцикле. Это транспортное средство удивительно подходило ей. Хотя еще больше подошел бы ей конь. Гнедой или вороной конь с развевающейся гривой, с лиловыми сумасшедшими глазами…