Табакерка Робеспьера - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 65

– А что мы можем? – пролепетал депутат из Лилля. – Если мы посмеем выступить против него, нас тут же обвинят во всех грехах! Он все еще силен и влиятелен... вот если бы первым выступил кто-то другой, я охотно поддержал бы этого смельчака...

Многие в зале Конвента рассуждали точно так же. Депутаты перешептывались, вертели головами в поисках смельчака.

И он нашелся.

Никому не ведомый Луше откуда-то сверху, с самого верхнего яруса, выкрикнул:

– Арестовать Робеспьера!

Зал на мгновение оцепенел от страха, на миг стало тихо, как на кладбище. А затем в разных концах зала раздались выкрики:

– Арестовать! Арестовать Бешеную Гиену! Сколько можно терпеть его тиранию?! Для того ли мы свергли короля, чтобы посадить на трон этого провинциального адвоката?

В зале нарастали хаос и сумятица, кто-то возражал, кто-то бурно аплодировал предложению Луше.

Председательствовавший в тот день Колло д’Эрбуа быстро поставил вопрос на голосование.

И «болото», составлявшее большинство членов Конвента и всегда шедшее за тем, на чьей стороне сила, «болото», которое еще вчера дружно рукоплескало Робеспьеру, мгновенно переметнулось на сторону его противников и проголосовало за немедленный арест своего вчерашнего кумира.

Этому способствовало то, что почти каждый из депутатов знал за собой какую-то вину – в этом зале сидели примазавшиеся к революции взяточники и казнокрады, вымогатели и мародеры, составившие состояние на ограблении жертв революционного трибунала. Каждый из них боялся разоблачения, каждый боялся, что не сегодня, так завтра Робеспьер назовет его имя, передаст его в руки всесильного Комитета общественного спасения, откуда один путь – на гильотину.

Всех их сплотило одно общее чувство – чувство страха. Они поддержали предложение Луше только потому, что оно означало: на гильотину пойдут не они, а их обвинитель Робеспьер вместе со своими сторонниками.

Увидев, что предложение Луше поддержано большинством, депутаты захлопали, в зале раздались радостные выкрики. Почти все радовались, что свалили Робеспьера, который еще утром казался им всесильным и непобедимым, и со страхом отныне покончено.

Робеспьер стоял на трибуне, мрачно оглядывая ликующий зал, и что-то искал в кармане своего камзола.

– Ответьте им! – выкрикнул, подойдя к трибуне, Сен-Жюст. – Ответьте этим предателям! Вы не утратили еще своего влияния на Конвент! Все переменится, стоит лишь вам заговорить!

Однако Робеспьер взглянул на него затравленным взглядом и произнес что-то несуразное:

– Моя табакерка... у меня украли мою табакерку... все пропало... что делать?..

– О чем вы говорите?! При чем здесь какая-то табакерка?!

– Моя табакерка... – повторил Робеспьер. – Я помню, утром, когда я вышел из дома на улице Сент-Оноре, со мной столкнулся какой-то нищий бродяга... Должно быть, это он украл табакерку... ах, нет, бродяга здесь ни при чем, ведь я сам подарил табакерку этому славному юноше, Декланжу... чтоб его черт побрал! Наверное, я сделал это в помрачении ума...

– Возьмите себя в руки! – настаивал Сен-Жюст. – Забудьте вы про свою табакерку! Не все еще пропало! Все зависит от вашего ответа!

Робеспьер, однако, хмуро молчал.

Его противники ликовали: победа далась им удивительно легко.

Младший брат Робеспьера Огюстен воскликнул, что, раз он разделяет убеждения брата, он хочет разделить и его судьбу. Он потребовал обвинительного декрета.

Это требование было немедленно удовлетворено Конвентом. Был принят декрет об аресте Максимилиана Робеспьера и его брата, а также их ближайших соратников – Сен-Жюста, Кутона, Леба, Анрио и председателя Революционного трибунала Дюма.

– Республика погибла! Настало царство воров и разбойников! – проговорил Робеспьер, медленно спускаясь с трибуны к ожидавшим его жандармам.

Оказалось, однако, что арестованных вождей революции не так-то просто поместить в тюрьму.

Сначала Робеспьера повезли в тюрьму Люксембург, но когда начальник узнал имя доставленного ему узника, он отказался его принять. Он сказал, что не верит, что Неподкупный – преступник и не даст согласия заключить его в камеру, как вора или грабителя.

Тогда Робеспьера отвезли в здание полицейской префектуры, вместе с Кутоном, Сен-Жюстом и Леба. В префектуре его приняли, но при этом выказали знаки почтительности и величайшего уважения – ведь еще вчера он был вершителем судеб Франции.

Вероника перешла канал по мосту и подошла к воротам, за которыми скрылись Герман с Юлией. Сбоку от них имелась небольшая железная калитка. Оглядевшись по сторонам, Вероника толкнула ее и проскользнула внутрь.

И тут же пулей вылетела обратно: в темной подворотне за калиткой ее поджидала огромная черная собака с горящими, как угли, глазами! Собака не лаяла, даже не рычала – она молча кинулась на Веронику, оскалив страшные желтоватые клыки.

Чудом увернувшись от страшных челюстей, Вероника захлопнула за собой калитку. Тут же раздался страшный грохот: собака с размаху всем своим телом ударилась о преграду. Калитка, к счастью, выдержала: она открывалась внутрь и от удара закрылась еще плотнее.

Вероника перевела дыхание и прислонилась к стене. Сердце ее колотилось, руки дрожали, ноги подгибались.

Вдруг рядом с ней возник Воронов.

– На вас лица нет! – проговорил он сочувственно. – Такое впечатление, что вы только что увидели привидение!

– Хуже! – ответила девушка, когда к ней вернулся голос. – Там, за калиткой, такая кошмарная собака... настоящая собака Баскервилей! Вообще-то, что вы здесь делаете? – спохватилась она. – Мы же договорились, что вы уедете...

– Я только хотел убедиться, что с вами все в порядке. Но теперь вижу, что далеко не все в порядке и без моей помощи вам не обойтись...

Вероника удивленно взглянула на Воронова: что он о себе вообразил? Чем ей может помочь этот немолодой мужчина, совсем не похожий на супермена? Хотя сейчас он выглядит не таким уж старым, и вроде вполне крепкий он, но все же...

Однако ссора с ним не входила в ее планы, и она проговорила примирительно:

– Я-то в норме, а вот Юлия... она без моей помощи точно пропадет, и весь наш план пролетит, как фанера над Парижем, а как проникнуть внутрь – я не представляю... и вряд ли вы мне чем-то сможете помочь!

– Ну, вот как раз тут вы ошибаетесь! – оживился Леонид Платонович. – Как ни странно, именно я могу вам помочь!

– Что-то не верится. – Вероника вновь взглянула на него с сомнением. – Вроде бы вы не собаковод и не боец спецназа!

– Зато я историк!