Когда падают горы (Вечная невеста) - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Айтматов cтр.№ 31

— А туда, куда и вы все, грамотеи двадцатого века, и первым в табуне — ты сам. В глобализацию такую-растакую, где каждому полагается доля от мирового богатства.

— Да ты спятил, при чем тут глобализация? Это совсем другое. Не буду объяснять, не время. Но твоя “глобализация” — что-то дикое!

— У нас свое понятие, не беспокойся.

— Ну и какое же? Любого банкира схватить за шиворот и тряхнуть — почему, мол, у меня башмаки дырявые?

— Ох ты, ух ты! Банкиров под защиту берешь?

— Да я бы вас обоих в одну лодку посадил и спустил по штормовым волнам глобализации, которую вы так чтите.

— Да ты что! Не сядет он со мной в одну лодку. Зачем ему — у него собственный пароход на две тысячи пассажиров имеется. У богатых своя глобализация — заграбастать себе на корню все богатства, у нас — своя: поделить и свою долю вырвать где подвернется. И то, что мы, захватив в горах арабов, выдавим из них свою барымту, — наше право.

— Послушай, Таштанбек-афган, я же знаю, ты не дурак, ну как ты можешь говорить такое? Право! Какое право? Право на грабеж? Ничего не понимаю.

— И не надо! — бросил Ташафган в спину Арсену Саманчину, по-прежнему смотревшему в окно. А тот буркнул через плечо:

— Хватит с меня твоих комментариев. Слышать больше не могу.

— Можешь — не можешь, однако постой и подумай, без этого, Арсен, тебе уже не обойтись. Ты уже в капкане. Но ты не один, мы все в капкане. Теперь обратной дороги нет. Грабители мы, говоришь? Вспомни: наши предки, если соседи не платили им за пастбища, за воду в реках, добивались выкупа-барымты, захватывая у них заложников, и получали табуны лошадей, стада рогатого скота, отары овец и коз. А теперь масштабы иные. Называй нас как угодно — бандитами, грабителями, ворами — нам это, как говорите вы, горожане, до лампочки. Мы с тобой можем уважать или не уважать друг друга, терпеть или не терпеть — это нам тоже до лампочки. Только одно требуется от тебя — буквально с первой минуты, как появятся здесь эти охотники-миллионщики, не знающие, куда девать свои башли, ты шагу не ступишь без моего приказа. Не думай, что я буду на побегушках у шефа Бектура. У нас теперь своя охота — рыскать по зарослям и рвам, выгонять барсов под стрельбу, а пока суд да дело, пока охотники-ханзады будут прицеливаться, ловить по-снайперски хищников на мушку, мы захватим их самих, загоним в пещеру и потребуем выкуп. Кому что, как говорится… Слышишь, Арсен? Я все это не попусту болтаю, а чтобы ты знал что к чему. Такая удача и во сне не приснится, тут сам Бог велит урвать… Пойми, посочувствуй. И службу свою переводческую подлаживай так, чтобы доверие к тебе гостей было полным. Тогда, помогая им, послужишь и нам, когда мы заманим их в пещеру — вся надежда будет на тебя. Ты слышишь, Арсен, доходит то, о чем я толкую?

Арсен не отвечал, он стоял у окна, опустив голову.

— Да ты не замыкайся, слушай. Нашей пятерке здорово повезло, что ты наш, аильский. Ты нас понимаешь, мы — тебя. И еще удача в том, что у этих принцев такие спутниковые телефоны. Когда из пещеры они будут звонить к себе домой — а это почти возле Африки, — то мы все будем знать об их переговорах через тебя и координировать свои действия. А без тебя мы ничего не сможем сделать… Дошло наконец? Что молчишь, Арсен?

— Мне нечего сказать, — ответил тот. И оба замолчали.

Дуйне ордундабы — на месте ли мир? Эта фраза, еще с детства не раз слышанная из уст односельчан по поводу самых разных жизненных ситуаций, теперь невольно всплыла в памяти. Да, внешне мир был на месте, включая школу, где он оказался столь невероятным образом. Да, окружающая среда могла оставаться такой, какая она есть, веками. Но мир внутри, в душе человеческой, в то же время, как он убедился на собственном опыте, может быть полностью сокрушен. И потому снова и снова кто-нибудь вопрошает: “Дуйне ордундабы — на месте ли мир?”

И — неожиданно в такой грозной ситуации — приходили на ум странные мысли, думалось: а где сейчас Вечная невеста, знает ли она, что “мир не на месте”? А знает ли об этом, обеспокоилась ли Айдана Самарова? Вряд ли, ей, конечно, не до этого. А знают ли горные твари, что предстоит на днях им, не подозревающим, что “мир уже не на месте”? Бродят, наверное, барсы этим солнечным днем среди сугробов и лесных лощин, куда нога человеческая не ступает, по местам своим заповедным, выглядывая очередную добычу, а самки с детенышами возлежат, должно быть, на солнцепеке, тоже не подозревая, что “мир уже не на месте”…

А над ними летают парами горные соколы, строго и бесшумно, без лишних выкриков. Что они высматривают в вышине над горами, чего ждут, что предвещают?

А то, что “мир уже не на месте” и что нагрянет такое бедствие, какого они еще не видели, и принесут его люди…

И еще одна мысль бередила его: вот в двух шагах справа стоит бывший одноклассник его, Таштанбек-Ташафган. Это он виноват, что мир стал “не на месте”, и, казалось бы, его следует возненавидеть самым жестоким образом, но почему-то Арсен Саманчин, скорее, жалел, что тот с такой убежденностью в собственной правоте нацелился на столь преступное дело. Ему бы чем другим заняться, но поздно, судя по всему, поезд уже ушел. Магия двадцати миллионов долларов куда сильней экстатических камланий тысячной толпы шаманов.

Будто угадывая его мысли, Таштанафган прервал паузу:

— Слушай Арсен, размышлять можно до белой бороды. Но сколько ни думай — твое положение уже бесповоротное. Ты переступил порог и теперь сохрани себя.

— Почему ты решаешь, кому жить, кому не жить? Кто дал тебе такое право?

— А потому, что ты уже в таком положении, когда есть только два выхода: или ты с нами и мы все, в том числе и ты, получим свою долю — или ты уходишь и предаешь нас. Тогда тебе, скажу прямо, — смертная месть. Мы очень хотим, чтобы ты остался жить, но решать тебе самому.

— Да что ты все про долю! Никакая это не доля, повторяю. Это грабеж и преступление.

— Все, хватит! На войне только тот побеждает, кто действует. Я побывал в Афгане и кое-чему там научился. Слушай внимательно наш план действий. Прилет, встреча и всякие там любезности по адресу знаменитых гостей-охотников нас, нашей пятерки, не касаются. Мы, как те кизячные слуги: огонь развели — и пошли вон. Однако мы конные, а на конях мы хозяева самим себе. Ты, Арсен, будешь с арабскими принцами круглые сутки. Работай добросовестно, не думай о нас, мы сами напомним о себе так, что у всех крышу снесет. Ничего не поделаешь. По-другому не получается. Но когда раздастся сигнал к атаке, а сигнальщиком буду я, ты должен быть готов, мы в одном строю. После прибытия высокие гости отдохнут малость у твоего дядьки Бектура, а на другой день переместятся на стоянку Коломто, это уже высоко в горах. До половины пути — на бектуровском джипе и на других машинах. А выше — верхом на лошадях. Все продумано, все подготовлено, лошади будут оседланы, и держать их будут наготове. Ты пойми, Арсен, рассказываю все это тебе, чтобы одинаково понимать положение. Без твоих переводов мы никто, но и без нас дело тоже не сладится. Как, где и когда мы совершим захват? И каким способом потребуем выкуп? Ты ведь хочешь это знать? Так ведь? Что молчишь?