Оружейник. Винтовки для Петра Первого - читать онлайн книгу. Автор: Константин Радов cтр.№ 19

Лондон – прекрасный город и обычно производит впечатление на новоприбывших, но я ничего не замечал по сторонам, подобно древнеримскому колесничему на состязаниях, которого кони вынесли на последнюю прямую перед конечной метой. Еще немного, и у меня в руках будет образец оружия, по меткости и скорострельности далеко превосходящий всё ныне существующее. Последнее усилие – и я смогу выбирать, какого монарха осчастливить своими инвенциями. Французский король, по понятным причинам, не годился. Если б он даже простил меня – я бы его не простил. Союзники Людовика никаких чувств, кроме презрения, не вызывали. Его враги… Нет, переходить под чужие знамена во время войны и сражаться против вчерашних товарищей казалось бесчестным, какие бы обиды ни омрачали душу. Страны, сохраняющие нейтралитет, тоже не подходили – они меньше воюющих нуждались в оружии и не оценили бы его должным образом. Оставались государства, не оспаривающие испанское наследство и ведущие свою отдельную войну на востоке Европы, только ни одно из трех не нравилось мне.

Московия, страна русских… Конечно, я помнил о своих корнях – но когда тетушка Джулиана кричала: «Русский ублюдок!», это были два ругательства, а не одно. Русское происхождение следовало скрывать, как незаконнорожденность или бесчестный поступок. Я привык видеть в нем недостаток, и немногочисленные известия, долетающие из Москвы, кажется, только подтверждали господствующее мнение о русских. Парижские газеты иногда печатали рассказы очевидцев о междоусобицах, бунтах, пытках и казнях, о неуравновешенном царе, то развлекающемся плотницкой работой, то собственноручно рубящем головы (одним и тем же топором?), и самое главное – о печальном отсутствии в этой стране простейших основ права, чести и благородства. Если даже не верить газетам, в офицерской среде передавались призывы людей, безусловно заслуживающих доверия, не вступать в русскую службу, затем что в Московии телесные наказания применяются вплоть до генеральских чинов и некоторые опрометчивые европейские кондотьеры не далее как год назад испытали это на собственных задницах. Я готов служить, но не на положении раба – там же всех, природных подданных или наемных иноземцев, трактуют как рабов государя.

Польша являла собою полную противоположность Москве: каждый шляхтич по закону имел право сопротивляться королю и бунтовать против него, устраивая конфедерации. Польским королям служили многие французы, включая известного Боплана, книгу которого я с интересом прочитал в студенчестве и, кстати, тогда еще подумал, что мой отец с большей вероятностью мог быть выходцем из польской Руси, нежели московской, ибо украинские жители больше сталкиваются с турками и татарами и чаще попадают в плен. Нынешний король, теснимый шведами, нуждался в хорошем оружии и мог бы предложить выгодные кондиции, если б удалось его заинтересовать. Вот только сия возможность казалась более чем сомнительной ввиду явного малодушия Августа на войне и предпочтения, оказываемого балам и маскарадам перед сражениями. Скорее всего, мне даже не добиться высочайшей аудиенции. Беседовать с лейтенантом – не королевское дело.

Карл Двенадцатый… Вот это настоящий воин! Сей монарх не давал повода сомневаться, что он любит оружие, способен по достоинству оценить мои замыслы и может извлечь из них гораздо большую пользу для себя, нежели любой другой государь. Но почему-то не хотелось помогать ему сделаться еще сильнее. Да и титул у шведа – хоть святых выноси. Я уже не воображаю себя, как в детстве, последним римлянином, по недоразумению попавшим в чужую эпоху, но служить королю готов и вандалов… Благодарю покорно! Интересно, титул короля убийц и мародеров все еще вакантен?

Отложив решение вопроса о будущем суверене, занялся делами. В Англии было меньше глупых цеховых ограничений, мешало лишь незнание языка. Впрочем, перед обоюдным интересом, подкрепленным деньгами, препятствие сие неизменно отступает. Что я еще собирался сделать, помимо неотложных дел, – встретиться с автором моих любимых «Математических начал натуральной философии». Изыскания о сопротивлении воздуха полету артиллерийских снарядов всецело основывались на открытых им принципах движения и методах математических расчетов, поэтому идея представить свой (пусть неоконченный) ученый трактат на суд самого Ньютона была чрезвычайно волнующей. Я надеялся, что управление королевским монетным двором оставляет великому естествоиспытателю время для встреч и бесед с молодыми коллегами. Однако нелепый случай так перевернул обстоятельства, что стало не до науки.

Как-то вечером у меня была встреча в матросском трактире с мастером, исполнявшим заказы как на оружейные детали, так и на сверла, резцы и прочие инструменты для изготовления таких же деталей в большом количестве. Мы отмечали окончательный расчет и имели все основания быть довольными друг другом: один получил недостающее для успеха в своем деле, другой – весьма достойную оплату. Для этого пришлось продать не только оставшиеся на старинной шпаге камни, но и ее саму, заменив прекрасный клинок дешевой железкой. Впрочем, сюда, в припортовый квартал, я ходил вовсе без шпаги и одетый ремесленником, чтобы не привлекать лишних взглядов. Вопреки моему равнодушию к крепким напиткам, желание снять напряжение последних недель заставило выпить больше обычного. Поэтому момент, когда проход между столами заполнили вооруженные люди, совершенно ускользнул от моего внимания. Когда меня подняли и повели, ухватив с двух сторон под локти, растерянности не было предела. Кто это? Французские власти не могут хватать беглецов во вражеской стране! Может, гугеноты разоблачили обманщика? Или, наоборот, их враги посчитали меня настоящим агентом повстанцев? Нет, вряд ли иезуиты способны здесь действовать так открыто…

Свежий ночной воздух наконец выдул излишки спирта из моих мозгов. Какие, к чертям, иезуиты?! Огляделся вокруг – не меня одного вытащили из трактира. Еще с полдюжины людей, все молодые и большей частью похожие на моряков, стояли в окружении… не иезуитов, понятно! Это же матросы с военного корабля нас сцапали: идет обыкновенная вербовка. «Экспедиция за мясом» – называлось такое у нас в дижонском полку. Я сам не раз в подобном участвовал, а теперь сработал закон талиона, и капральская палка оказалась о двух концах. Меня охватил внезапный приступ смеха – к счастью, кратковременный. Товарищи по несчастью покосились как на сумасшедшего. Во имя вольности этот народ одного короля обезглавил, другого изгнал. Нет англичанина, от лорда до поденщика, который не кичился бы перед континентальными жителями своей свободой: у кого еще есть Magna Carta, Habeas Corpus Act и Bill of Rights? Ну и чем законы могут помочь этим бедолагам, и мне вместе с ними? Насколько помню, они защищают от несправедливого обвинения и произвольного ареста – а нас никто ни в чем не обвиняет (вот свинство!) и не арестовывает, напротив: нам хотят предоставить величайшую честь – служить во флоте Ее Величества!

Матросы встрепенулись при появлении офицера. Похоже, дисциплину им вбили крепко, во французской пехоте так не тянутся. Я попытался привлечь внимание командира:

– Господин офицер! Это ошибка! Прикажите отпустить меня, я иностранец и дже…

Дыхание перехватило от резкого удара «в душу». Седой, но крепкий, как дубовая свая, боцман беззлобно посмотрел на мои усилия вдохнуть, кивнул удовлетворенно и снова утратил всякий интерес к пленникам. Теперь уже товарищи усмехались, глядя на меня. Потом нас куда-то повели, присоединили к толпе таких же невольников, загнали в тупик между высоких стен и посадили на корточки. Начались разговоры шепотом: чуть громче – сразу окрик или удар дубинкой по спине. Нельзя, чтобы новобранцы сговаривались между собой, иначе с ними не справиться. Английские торговые моряки, как правило, могли объясняться на немецко-голландском жаргоне, отчасти понятном и мне. Я попытался выяснить у соседей нашу будущую судьбу.