Простая история - читать онлайн книгу. Автор: Шмуэль Агнон cтр.№ 30

— Вам чего-то не хватает?

Мина положила вязанье на колени.

— Из лавки нам доставляют какао, кофе, сахар, рис, гречку, растительное масло, керосин. От вас мы получаем сливочное масло, сыр, яйца, кур. Что нам еще нужно?

Отец поглаживал свою бороду. Впервые за многие месяцы ему не нужно было никуда торопиться. Мало-помалу борода его распушилась веером и стала похожа на бороду императора Франца-Иосифа, только у того она была раздвоенной, а у него — лопатой.

Гедалья, у которого много накопилось на душе, не мог заставить себя высказать это. Как ни доволен он был Гиршлом и Миной, его не покидала тревога. Рано или поздно, не сегодня, так завтра, Великий Кредитор потребует, чтобы он вернул Ему долг.

Появилась Цирл, считавшая необходимым ежедневно узнавать, что у детей на ужин.

— В чем вы нуждаетесь, — заявила она, услышав разговор Мины с отцом, — так это в новом замке для кладовой, чтобы уберечь съестные припасы от вашей прислуги и ее друзей.

Когда Гедалья собрался уже уходить, пришли Гиршл и Берта. Зять пригласил родителей жены поужинать с ними.

— Почему бы не пригласить также родителей мужа? — предложила Мина.

Послали за Борухом-Меиром, и все вместе сели за стол. С тех пор всякий раз, когда Цимлихи приезжали к молодым Гурвицам, к ним присоединялись Цирл и Борух-Меир, и они хорошо проводили время в семейной обстановке.

Эти ужины действительно доставляли всем удовольствие. Сидя на новых стульях вокруг стола, беседуя друг с другом, родители Гиршла и родители Мины чувствовали, что хотя дома у них стало как-то пусто, зато семья их в целом увеличилась. И пусть обитые бархатом стулья в доме Боруха-Меира и Цирл выглядели более богато, чем плетеные венские стулья Гиршла и Мины, плетеные обладали тем преимуществом, что их легче передвигать.

— Обратите внимание, в какое время мы живем, — говорил Борух-Меир, просовывая пальцы через спинку стула. — В нынешних стульях больше дырок, чем соломы. Меня не удивит, если в конце концов их вообще станут выпускать без спинок.

Гедалья кивнул головой. У этого Боруха-Меира всегда найдется остроумное словцо!

Гиршл курил, развалясь, как герцог, а Мина возле него отмахивалась от дыма. Борух-Меир попросил у сына сигарету, несколько раз затянулся, поморщился и с презрением заявил, что никогда не мог понять курильщиков. Он стал осматривать свою бороду, не закоптилась ли она от сделанных затяжек.

— Как поживает брат графа? — поинтересовалась Цирл.

Гедалья с удивлением взглянул на нее, будто не понимая, о чем тут можно спрашивать.

— Я имею в виду того, которому сигареты крутят в Париже, — напомнила Цирл.

— Они поссорились, — обнаружила осведомленность Берта.

— Значит, графы тоже ссорятся? — удивилась Цирл.

— Братья — да! — поясняла Берта. — Говорят, граф был возмущен расточительностью брата, который зажег одну из своих парижских сигарет от спички, тогда как на столе стояла зажженная свеча. Вспыхнула ссора, в результате которой граф поклялся завещать свое имение церкви.

Борух-Меир опять просунул пальцы в дырки плетеной спинки стула:

— Держу пари, что эти спинки были сплетены из целой соломы, а дырки в них прорезали потом.

— Неужели, если братья не помирятся, имение действительно достанется священникам? — задумалась Цирл.

— Священники получат свою долю независимо от того, помирятся братья или нет. Уж о них-то, дорогая, не беспокойтесь.

— Мне, слава Богу, хватает собственных забот, — заверила Берту Цирл. — Скажи, Мина, когда же ваша прислуга подаст ужин? Пойду-ка я посмотрю, чем она занимается.

Прислуга готовила картофельные оладьи, латкес, которые Цирл, должно быть, ела тысячу раз. Но она смотрела на латкес так, будто это был величайший деликатес, попросила дать ей их рецепт.

— Эти оладьи очень любит господин Гильденхорн, — сообщила прислуга.

— Этот Гильденхорн много путешествует и, наверное, каждый день ест что-то новенькое. — Глаза Цирл приобрели задумчивое выражение: да, в мире, возможно, полным-полно замечательных вещей, но не каждому дано насладиться ими.

Борух-Меир с любовью смотрел на жену. Ее круглое розовое лицо, увенчанное копной черных вьющихся волос, казалось ему незнакомым. Каждый раз, глядя на нее, он открывал в ней что-то новое. Он перевел взгляд на Гиршла, который оставался таким же худым, как и до свадьбы.

Берта, по-видимому, прочла мысли Боруха-Меира.

— Если бы Гиршл пожил с нами в Маликровике, — сказала она, — мы бы его откормили!

Гиршл покраснел. Неужели теща вела счет съеденному им в ее доме? Он взглянул на Мину и заявил:

— А я знаю человека, который родился в Маликровике и все же весит меньше мушиной ноги.

— Автоматическая ложка пока еще не изобретена, — улыбнулся Борух-Меир. — Однако тот, кто не ленится подносить ложку ко рту, может быть уверен, что в доме твоей тещи не оголодает.

— Ваша прислуга, — сказала Цирл, не прекращая есть, — прекрасно готовит и вообще замечательная девушка. Внимательно следи за ней, Мина, потому что у некоторых людей есть привычка, уходя, что-то уносить с собой.

Мина изумилась. Всю жизнь окружающие следили за ней, а теперь за кем-то должна следить она.

В комнате появилась прислуга. Цирл благосклонно посмотрела на нее и спросила, не хочет ли она угостить их еще чем-то вкусным.

— Пришел господин Курц, — сообщила девушка.

— Ах, Боже мой! — радостно воскликнула Цирл. — Входите же, господин Тойбер, входите, пожалуйста!

— По-моему, был назван Курц, — заметила Берта.

— Я так рада, что это Тойбер, — настаивала Цирл. — Если бы это был кто-то другой, я не пустила бы его, поскольку у нас здесь чисто семейная встреча. Но Тойбер — все равно что член нашей семьи.

— Я зайду в другой раз, — решил Курц и удалился.

— Бедняга, — расстроилась Берта, — какое унижение для него!

— Ну как вы можете это говорить, дорогая? — не понимала Цирл. — Разве я не сказала, что рада его приходу?

— Но это был не Тойбер, а Курц, — напомнил ей Гиршл.

— Не говорите мне, что вы не рады были бы Тойберу, — продолжала Цирл.

— Но мы говорим о Курце! — воскликнул Гиршл.

— Ах, вы имеете в виду того молодого человека, который танцевал на свадьбе с платочком, — стала припоминать Цирл. — Что же с ним случилось?

— Неужели ты воображаешь, что я знаю, как он танцевал, с платочком или без него? — сердито спросил Гиршл.

— Мне показалось, что он превосходно танцует, — отметила Цирл. — Другого такого танцора на свадьбе не было!

Откровенно говоря, Берта тоже была рада, что Курц ушел. Когда люди собираются в тесном семейном кругу, посторонние ни к чему, особенно если дело происходит в середине октября и на улице уже холодно, а печки в доме еще не топят. Пока вся семья в сборе, холод почти не чувствуется, но посторонний напустил бы его.