Четвертый ледниковый период - читать онлайн книгу. Автор: Кобо Абэ cтр.№ 12

В тот момент, когда я собирался включить выводную систему, зажужжал телефон. Я взял трубку и сейчас же услышал далекий хрипловатый голос:

— Алло, это господин Кацуми?

Голос показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, кто это. В трубке слышался уличный шум: видимо, говорили из автомата.

— Предупреждаю, — продолжал голос, — лучше вам не залезать слишком глубоко в наши дела.

— Ваши дела… Какие дела?

— Этого вам знать не нужно. Между прочим, полиция заинтересовалась теми двумя, которые ходили за убитым.

— Кто ты?

— Ваш друг.

Отбой. Я закурил сигарету и, немного успокоившись, вернулся к выводной системе. Щелкаю переключателями, читаю ленту записи. Вызываю одну за другой все секции с информацией, полученной из госпиталя, объединяю их и перевожу на положение «общая реакция». Теперь психика убитого полностью восстановлена и способна реагировать на внешние воздействия. Не сама психика, правда, а ее электронное отображение. Должна существовать какая-то разница между психикой живого человека и ее отображением, это несомненно, и было бы очень интересно исследовать эту разницу, но сейчас меня интересует совсем другое.

Стараясь подавить волнение, я обращаюсь к машине:

— Можешь отвечать на вопросы?

Короткая пауза. Затем слышится слабый, но отчетливый ответ:

— Кажется, да. Если вопросы будут конкретными.

Голос совсем живой, и я немного теряюсь. Словно в машине спрятан настоящий человек. Но это всего лишь электронная схема. У нее не должно быть ни сознания, ни воли.

— Тебе, конечно, известно, что ты умер?

— Умер? — испуганным, задыхающимся голосом шепчет формула внутри машины. — Я умер?..

Нет, это ужасно. Я в страхе бормочу:

— Ну да… Конечно…

— Вот, значит, как… Меня все-таки убили… Вот оно как…

— И ты, конечно, знаешь кто тебя убил?

Голос вдруг становится жестким и гневным:

— Да вы-то кто такой? Почему вы задаете мне вопросы?

— Я?..

— И где я нахожусь? Что происходит? Я умер, но ведь я разговариваю, думаю… — Голос торжествующе кричит: — А-а, понял! Вы врете. Вы все врете, хотите заманить меня в ловушку…

— Нет-нет. Ты ведь не настоящий человек. Ты всего лишь уравнение, формула человека, по имени Сусуму Тода, введенная в машину-предсказатель.

— Мне не до смеха. Бросьте ваши нелепые шутки. Ну что за мерзавцы… Я совсем не чувствую своего тела… Скажите лучше, где Тикако? И включите свет, прошу вас.

— Ты умер, понимаешь?

— Хватит! Больше ты меня не запугаешь! Довольно я дрожал перед тобой!

Я вытираю пот, заливающий глаза. Кажется, надо покончить все одним махом.

— Кто тебя убил?

В машине слышится издевательский смех.

— Лучше скажи мне, кто ты такой. Если я убит, то выходит, что ты и есть убийца. Ну ладно, довольно. Зажги свет и позови Тикако. Слышишь? Будем говорить начистоту.

Кажется, он действительно считает, что я преступник. Следовательно, сознание покинуло его за мгновение до смерти. Может быть, не стоит разуверять его? Попробовать разыграть представление?

— Ну хорошо. Кто же я такой, по-вашему?

— Откуда я знаю?! — ломающимся, как у юноши, голосом крикнул человек в машине. — Ты что, за идиота меня считаешь? Неужто ты думаешь, что я поверю твоей дурацкой выдумке?

— Выдумке?.. Какой выдумке?

— Замолчи!

Мне кажется, что я ощущаю на лице его тяжелое дыхание. Я знаю, что это машина, но меня охватывает отвращение. Да, дело усложняется. Не того я ожидал от простой и ясной точности машины. В чем-то я просчитался. Ну конечно, нельзя было вот так, в лоб, безо всякой подготовки объявить ему правду. Нужно было действовать осмотрительно, оставив себе путь для отступления.

Я решительно поворачиваю переключатель. Мой собеседник мгновенно распадается в электронную пыль. Что-то шевельнулось в моей совести: его существование казалось слишком реальным. Я торопливо настраиваю индикатор времени и перевожу его на двадцать два часа назад. На тот час, когда Сусуму Тода ждал свою любовницу в кафе на Синдзюку. Затем я включаю изображение.

Снова зажужжал телефон. Это был Цуда из команды по выявлению преступника.

— Как дела? Какие результаты дала стимуляция трупа?

— Пока никаких, — ответил я и вдруг спохватился. Ведь мой разговор с машиной выявил одну очень важную деталь. Когда мы говорили с Ёрики, он заметил, что, возможно, убийцей окажется вовсе но Тикако Кондо. Это было самым скверным из возможных предположений, но всего лишь предположением, не имеющим под собой никакой почвы. Однако из разговора с машиной явствует со всей очевидностью, что Тода ожидал встречи с кем-то помимо женщины, с каким-то третьим лицом. Возможно, с врагом или с посредником.

— Лучше расскажи, как там у вас. Есть что-нибудь новое?

— Почти ничего. За ним до самого дома шли какие-то двое. Это утверждает, например, старичок из табачной лавочки рядом с домом. Впрочем, женщина уже скрепила свое признание отпечатком пальца. У следствия тоже нет единого мнения, и вообще все изрядно охладели к этому делу.

— А твое мнение?

— Право, не знаю… Я вот говорил с Кимурой из команды, которая занимается женщиной. Пока мы не будем ясно представлять себе отношения между нею и убитым, утверждать, будто у женщины был соучастник, нет, кажется, никаких оснований. И вообще, неужели это так уж важно для нас?

— Откуда нам знать, что важно, а что не важно, если мы еще ничего не сделали? — В моем тоне прорывается раздражение. Надо же, искали совершенно случайный объект и впутались в такую странную историю. — Я бы хотел, чтобы вы там меньше занимались теоретическими построениями и все внимание сосредоточили на сборе фактических данных. Хорошо бы, например, иметь точный план комнаты этой Тикако.

— Не вижу, чем это может помочь машине…

— А я тебе еще раз повторяю: мы не знаем, что для нас важно и что нет! — не удержавшись, заорал я, но тут же пожалел об этом. — Ладно, потом соберемся и все тщательно обговорим. У нас нет времени, вот я и срываюсь. Между прочим, остерегайся репортеров. Помни, для нас это последний шанс одолеть комиссию…

Кажется, он не согласился со мной, но промолчал и отступился. Дело запутывается все больше и больше. Нам уже не до проектов, годных для комиссии. Мы по горло заняты — стараемся обелить себя. И у меня такое впечатление, что чем больше мы барахтаемся, тем глубже увязаем.

Когда я положил трубку и обернулся, на экране была спина живого Тоды двадцать два часа назад. И меня вновь охватила гордость за могущество моей машины. Я поворачиваю верньер поля зрения. Тода на экране сдвигается, и я вижу обстановку кафе как бы его глазами. Отчетливым выглядит только то, на что устремлен сейчас его взгляд. Все остальное беспорядочно искривлено и затуманено. Место, где сидим мы с Ёрики, представляется темным пятном, словно там ничего нет. Мороженое в блюдечке на столе совершенно растаяло.