Котовский - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 65

Когда я сидел вместе с антоновцами в этой дыре, я с обидой думал, что если нас обнаружат, то свои же застрелят и меня.

При моем передвижении по территории антоновцев был случай, когда со мной не оказалось сопровождавшего меня Ишина. Он должен был остановиться по какому-то делу, и дальше я поехал только с телохранителями. Эта поездка чуть было не кончилась гибелью.

Как только мы въехали в село, нас окружили вооруженные вилами и охотничьими ружьями крестьяне. Стащив с лошадей, они повели нас к оврагу для расстрела.

Мы упирались, стараясь перекричать эту гомонящую толпу. Я говорил им, что я — „член ЦК“, но они ничего не хотели слушать. Уже у самого оврага толпу остановил случайно оказавшийся здесь антоновский командир, который знал меня в лицо. Матюкаясь и размахивая плетью, он освободил нас и проводил до села.

Оказалось, в каждой мятежной деревне существовали так называемые отряды самообороны. Этим отрядам Антонов дал строгие указания: не впускать в село чужих людей, небольшие отряды красных разоружать, бойцов истреблять, о больших соединениях немедленно сообщать в штаб.

Меня и моих телохранителей приняли за разъезд красных и намеревались расправиться с нами.

С каждой новой поездкой передо мной все больше вырисовывалась общая картина антоновского мятежа. Он представился туго смотанным, перепутанным клубком, где сплелись и эсеровщина — вдохновительница и организатор восстания, и недовольство крестьян продразверсткой, усугубленное опять-таки эсеровской пропагандой, что „продразверстка будет вечно“, что „землю вам дали, а хлеб с нее будут забирать большевики“, и жесточайший террор.

Из уст самих антоновцев мне приходилось слышать рассказы о демобилизованных красноармейцах, вернувшихся в села после войны с белополяками. Им немедленно предлагали вступить в „партизанскую армию“. Тех, кто отказывался, безжалостно рубили, остальные под страхом смерти шли служить к Антонову. Показывали пепелища — все, что осталось от изб людей, сочувствовавших Советской власти.

Всюду, куда бы я ни приезжал, видел одно и то же: кровь, слезы, гарь, разруху крестьянского хозяйства, тысячи обманутых, втянутых в антоновскую авантюру людей. И у меня все больше кипела ненависть к главарям мятежа, усиливалось желание как можно быстрее вывезти их в Москву и тем обезглавить антоновщину. Для выполнения этой основной задачи я старался использовать любую возможность.

Главари мятежа все время жаловались мне на то, что испытывают острую нужду в оружии. Я воспользовался этим и дал указание отобрать самых надежных боевиков для поездки за оружием: 20 человек — в Тулу, 20 человек — в Воронеж. Выделили наиболее отъявленных головорезов. Группы эти поехали в разное время. Тузинкевич встречал их и сопровождал в Тамбов. Оттуда одна группа в сопровождении чекистов отправилась в Тулу через Москву, где и была арестована. Другая в сопровождении Тузинкевича направилась в Воронеж, где также была арестована.

Собранные мной разведывательные сведения о дислокации частей армии Антонова, ее вооружении и моральном состоянии, об антоновских агентах в тамбовских советских учреждениях я немедленно через Тузинкевича передавал в Тамбов.

Однако основная задача — вывоз Антонова из расположения его отрядов по независящим от меня обстоятельствам оказалась невыполнимой. О создавшейся обстановке мне нужно было лично доложить руководству ВЧК и получить указания, что делать дальше. С этой целью в первой половине июня я на два дня выезжал в Тамбов. Свою поездку я объяснил антоновцам необходимостью получить „указания ЦК“ путем телефонных переговоров на условном языке.

На мой запрос из ВЧК ответили: директива прежняя, надо принимать все меры для встречи с Антоновым и вывоза его в Москву.

— А что же делать, если мне так и не удастся отыскать Антонова и встретиться с ним? — спросил я.

— В таком случае надо постараться вывезти в Москву самых главных подручных Антонова.

Мне было дано право принять для этого все меры, какие я найду нужными. Еще мне было сказано, чтобы, уезжая обратно к антоновцам, я долго у них не задерживался по следующим причинам.

Посланные мною в Москву Федоров и Донской больше в Тамбов не возвратятся. Они арестованы в Москве. Не возвратятся также арестованные сорок боевиков-антоновцев, посланные для „получения оружия“. Это может вызвать подозрения (ведь посылал-то их я). Поэтому мне нужно спешить с возвращением.

Вторая, и самая главная причина, по которой я должен был спешить, заключалась в том, что к концу июня — началу июля 1921 года командованием Красной Армии был приурочен полный военный разгром антоновщины.

Все чекистские действия необходимо было закончить к этому времени. Чекистская операция должна была дать для командования Красной Армии сведения о дислокации и вооружении бандитских формирований.

По возвращении к антоновцам моя деятельность стала еще более активной. Ссылаясь на директивы центра, я дал указание о созыве губернского съезда „Союза трудового крестьянства“ и командного состава антоновцев, с тем чтобы избрать нужных мне делегатов для направления в Москву на „всероссийский съезд повстанческих армий и отрядов“. В то же время я продолжал выяснять возможность встречи с Антоновым. Положение, однако, нисколько не изменилось: о главаре мятежников ничего слышно не было.

Созвать губернский съезд оказалось делом нелегким.

Части Красной Армии все туже и туже стягивали огненное кольцо, то и дело приходили сообщения о боях банд с красноармейскими отрядами.

Во все концы территории, занятой антоновцами, полетели верховые гонцы с извещениями о предстоящем съезде и о посылке делегатов на него.

Съезд созвали в последних числах июня, состоялся он на опушке леса близ села Хитрова. На съезд собрались политические руководители антоновцев и представители командного состава. Самого Антонова на съезде не было. Как мне говорили, он все еще не выздоровел.

За шатким столом, вынесенным из избы лесника, расположился президиум: я, Егор Ишин, Иван Матюхин, заместитель начальника „Главоперштаба“ (начальником считался сам Антонов) Павел Эктов. Секретарем съезда был адъютант Матюхина, бывший учитель Муравьев (не знавший, что он мой однофамилец: антоновцы знали меня под фамилией Петрович). На лужайке в разных позах расположились вооруженные участники съезда.

Открыл съезд Ишин и сразу же предоставил мне слово для доклада „О международном и внутреннем положении“.

Сделать такой доклад мне было нетрудно. В продолжение нескольких лет приходилось сотни раз делать доклады на эту тему.

В докладе для антоновцев нужно было только заострить положения и формулировки в сторону, желательную антоновцам.

После доклада начались выступления делегатов с мест, в которых делались сообщения о положении в том или ином районе. Я все время задавал выступавшим вопросы, ответы на которые уточняли состояние антоновщины в различных районах. Секретаря съезда я просил как можно подробнее записывать выступления делегатов с мест (ВЧК должна получить самое полное представление о положении у антоновцев).