Собака и волк - читать онлайн книгу. Автор: Карен Андерсон, Пол Андерсон cтр.№ 8

На берегу догорал костер. Он едва мог различить растянувшихся на сухой траве солдат. Чуть поблескивал наконечник копья караульного. Солдат встрепенулся и подошел к королю узнать, в чем дело.

— Тс-с… — прошептал Ниалл и пошел прочь.

По небу бежали рваные облака. На востоке же луна, казалось, остановила окружавшие ее тучи и сама поплыла между ними. Время частично подточило ее, так же, как приливы постепенно подточили то, что еще оставалось от Иса. На мощеной дороге блестела роса, булыжники были скользкими под босыми ногами. В окружении массивных берегов серебрилась бухта. Он шел словно в трансе. Возле воды ветер выл громче, море беспокойно металось.

Ниалл остановился возле линии прилива, рядом с рухнувшей дамбой и руинами двух башен, прозванных Братьями. Осмотревшись, увидел обнаженные отливом акры развалин. С презрением к самому себе вспомнил, как грабил оставшиеся без защиты дома. В неверном свете луны различил фонтаны, скульптуры, дорогу Тараниса, которая совсем недавно вела к Форуму. На дороге Лера — груда камней. Вероятно, это все, что осталось от храма Белисамы. Где-то рядом был дом Дахут. Подле ног его лежал череп. Может, это череп человека, которого он знал, а может… он содрогнулся. Нет, это мужской череп.

Ее череп должен походить на камею, вышедшую из-под резца искусного мастера.

Так как был он босиком, дальше не пошел. Скрестив на груди руки, вождь смотрел на бьющиеся о берег волны и чего-то ждал.

Песня, несмотря на шум ветра и волн, звучала все громче. В ней слышались тоска и вызов, смех и боль, арфа и нож и бесконечное, бесконечное одиночество. В волнах кто-то резвился, белый, как морская пена. Кто там, тюлень? Нет, сирена, длинная и гибкая, с высокой грудью, узкой талией и округлыми бедрами. Она пела ему песню о возмездии: «Я возмездие. Ты будешь вечно служить мне за любовь, что сильнее смерти. Во имя этой любви, Ниалл, не будешь ты знать покоя до тех пор, пока Ис не уйдет окончательно на дно, не утонет, как утонула я. Это твой долг, король Темира. Долг чести перед той, кого ты предал. Любовь ее да пребудет с тобой навсегда».

Долго-долго стоял он на краю поверженного города, слушая пение сирены. Припомнилось, как когда-то вызвал из могилы ведьму Монгфинд. Говорят, человек, впустивший в свою жизнь потусторонние силы, вступает на дорогу, с которой не свернуть.

Но ведь он же Ниалл Девяти Заложников. Страх и раскаяние не для него. Начался отлив. Сирена замолчала и скрылась из вида. Ниалл вернулся в лагерь, лег и провалился в сон без сновидений.

Утром выстроил перед собой солдат. Обратив внимание на непреклонное выражение его лица, они замерли в почтительном ожидании.

— Выслушайте меня, дорогие мои, — начал он. — Сегодня ночью было мне видение, и я принял решение. Вряд ли оно вам понравится, но то воля богов. Ис, погубивший наших людей, должен не просто умереть. Королевство это, даже разрушенное, может взять верх над нами — ибо народ вернется в эти места и начнет жизнь заново. Если они увидят то, что видим мы, и будут рассказывать то, что слышали мы, и сочинят легенды и баллады с воспоминаниями о былом величии, то в истории мы останемся убийцами. Они еще, чего доброго, построят новый город и назовут его Ис! Неужели мы позволим им восхвалять старый Ис до скончания века? Или этот предательский город погибнет навсегда? — Повторяю: забудьте об Исе и тем более не связывайте с ним мое имя. — Времени у нас остается мало. Всего сразу сделать не успеем. Дома в долине трогать не надо. Это за нас очень скоро сделают другие. А сейчас снесем вон тот маяк. Он указывал морякам путь в Ис.

Внушительный на вид маяк построен был без раствора, поэтому поддался сильным мужчинам легче, чем предполагали. Они столкнули блоки со скалы в море. Пустившись в плавание, увидели, что половина камней ушла на дно. Ниалл задумал на лето еще один поход. Тогда он все и завершит. Солдаты, конечно, потребуют вознаграждения. Ну ничего, там еще останется, чем поживиться.

Ниалл улыбнулся. Если они к тому же и галлов с добычей повстречают, ограбят обязательно. Ведь в песне сирены звучала не только угроза, но и обещание.

Потом он посерьезнел, и мужчины, заметившие перемену в его настроении, отошли подальше. Она взяла с него слово. Теперь он должен ей подчиняться, из года в год. На мысе Рах находится некрополь. Он сравняет его с землей. А начнет с могилы Бреннилис.

I

Солнце еще не село, но за окном потемнело, и в комнату, куда Апулей привел гостей, вползали сумерки. Помещение это было небольшое и для приватной беседы подходило как нельзя лучше. На стенах — панели со сценами из истории Рима. Сейчас они были слабо различимы. Последние лучи солнца все еще освещали стол из полированного ореха. На нем лежали писчие материалы, книги и стояло скромное угощение. Кроме стола, в комнате были только табуреты. На них и уселись трое мужчин.

Рассказ о случившемся вызвал потрясение. Апулей сделал неуклюжую попытку утешить пострадавших. Сразу же заговорили о том, что надо сделать в первую очередь.

Апулей подался вперед. Красивое лицо выражало неподдельную озабоченность.

— Сколько людей выжило? — тихо спросил он.

Грациллоний сидел, сгорбившись, разглядывая сцепленные на коленях руки.

— Я насчитал около пятидесяти, — монотонно произнес он.

У трибуна Аквилона вырвалось непроизвольное восклицание:

— Полсотни из всего города, и… те, кто, как вы говорите, нашли у вас приют? Иисус Христос, не оставь нас своею милостью!

— Кроме них, возможно, остались в живых человек двести-триста, включая детей, из сельской местности. Мы попытались вступить с ними в контакт.

Корентин стукнул кулаком по колену. Под кустистыми бровями сверкнули глаза, полные слез.

— Дети, — прорыдал он, — невинные души!

— Если им не помочь, большая часть их умрет от голода, — сказал Грациллоний. — Туда наверняка наведаются грабители.

Апулей принял деловой тон.

— Насколько я понял, там в ваше отсутствие остались люди, способные позаботиться о населении. Где вы успели побывать?

— Пока только в Аудиарне. То, как нас там приняли, побудило меня отправиться прямо к вам.

— Что они вам сказали?

Грациллоний лишь пожал плечами. Корентин грубовато объяснил:

— Трибун с архиереем в одни голос сказали, что у них нет для нас ни места, ни еды. Когда я нажал на них, они сознались, что не могут, не осмеливаются принять к себе толпу язычников, бежавших от гнева Бога. Тут я понял, что спорить бессмысленно. К тому же они, без сомнения, правы, утверждая, что наши люди не будут чувствовать себя у них в безопасности. Ис ведь находится… находился возле Аудиарны. Их народ в ужасе от того, что случилось, поэтому они не хотят иметь с нами ничего общего.

Апулей взглянул на Грациллония и сочувственно покачал головой.