Бомбардировщики - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Максимушкин cтр.№ 59

Главное, лишь бы стратосферные облака не нагнало, чтоб Макс ориентировку не потерял, а то выйдет, как было у соседей с группой капитана Северского. Тоже шли к цели ночью по счислению и заблудились, вместо Манчестера свалились прямо на Эдинбург. Ребята рассказывали, они тогда сильно удивились, увидев перед глазами воды залива. Хорошо, не растерялись, отбомбились по порту и заводам.

Надо сказать, что группа капитана Северского отвалила в сторону моря, сбросив бомбы ровно за полчаса до появления союзников. К чести немцев, они быстро сориентировались и отбомбились по освещенным пожарами целям. Англичане же сначала приняли «Хейнкели» за своих перехватчиков, а когда разобрались, было уже поздно.

Вид звездного неба над головой навевал ностальгию, воспоминания о школьных годах. Неожиданно перед глазами возник Павел Сергеевич, учитель физики, заодно преподававший астрономию, низкорослый сухонький старичок с неожиданно молодыми небесной синевы глазами. Вспомнились будоражащие воображение рассказы Павла Сергеевича о звездах, о других планетах нашей системы, об астрономических наблюдениях.

«Именно в нашей стране работал гениальнейший ученый Константин Циолковский, принципиально доказавший возможность постройки космической ракеты. И именно в нашей стране с самым передовым в мире строем должна быть и будет построена первая ракета. Именно советский человек первым ступит на Луну, Марс, Венеру и другие планеты», — при этих словах учитель показывал на цветную схему ракеты и переходил к рассказу о ее устройстве.

Они с Васей Наговицыным просиживали ночами на чердаке, наблюдали звездное небо, следили за движением планет и считали падающие звезды. Метеоры, как говорил учитель. Именно тогда Володя и решил поступить в военное летное училище. Вовремя понял, будущих космопроходцев будут набирать из военных летчиков.

Задели за живое Володю рассказы учителя астрономии, его горящие глаза и возбужденный голос, когда он объяснял законы небесной механики. А что?! Придет время, социализм построим, всего у нас будет в достатке, тогда и к другим мирам станем трассы прокладывать. Именно так рассуждали мальчишки. Немного наивно, но зато искренне.

Уже потом, через много лет, после выпуска из училища, Ливанов понял, что с космическими просторами придется повременить. Война надвигается, империалисты все никак не успокоятся, готовы перегрызться между собой, а заодно на Советскую Россию зубы точат. Во время финской войны выяснилось, как рассказывал помполит, что рабочий класс за границей не спешит сбрасывать ярмо угнетателей. Хорошо им мозги промыли, заразили национализмом. Впрочем, проблемы заграницы старшего лейтенанта Ливанова не волновали — своя рубашка ближе к телу, а те пусть сами на своем опыте шишки набивают. Чай, не малые дети.

Недаром Сталин говорил: сначала надо у нас социализм, а потом коммунизм построить, на своем примере показать все преимущества нашего строя. Иначе нам не поверят. Иначе нас растопчут. Вождю Ливанов верил. Это троцкисты хотели превратить всю страну в военный лагерь, на костях советских людей въехать в светлое будущее. Вовремя их разоблачили, чуть-чуть не втянули они нас в войну за Чехословакию, чуть было не рассорили с немецкими товарищами.

А что было бы, если бы троцкисты победили? Тогда против нас не только английские империалисты, но и немецкие национал-социалисты бы выступили, пришлось бы против всего мира сражаться. Какую там Англию бомбить?! На границе пришлось бы отбиваться. Немцы — это не англичане, ребята серьезные. Драться с ними куда тяжелее, чем с империалистами. Владимир это знал на собственном опыте.

Он своими глазами видел, как люфтваффе воюет, приходилось совместно с «Мессершмиттами» работать, от перехватчиков отбиваться. Ливанов до сих пор помнил горящий, но не свернувший с курса «Юнкерс», огненную комету, упрямо прущую к цели. Такие вещи не забываются. Это не пропаганда, это настоящее. Ради красных слов жизнью не жертвуют, тут дело серьезнее.

Ночью в кабине бомбардировщика хорошо думается. Вся мелочная суета осталась внизу, вокруг только небо и звезды, впереди — ад зенитного огня и вражеские перехватчики. Наверное, правы врачи, в такие минуты мышление раскрепощается, риск, ожидание схватки заставляют мозг работать на всю катушку. И душа перед боем очищается. Тягучие минуты и часы полета настраивают человека на философский лад. Это пехотинец перед боем скрашивает невыносимость ожидания грубоватыми шутками. В кабине самолета ты совершенно один, с товарищами только по переговорному устройству общаться можно. Вот и получается, что ты один на один с небом остаешься.

Скорее бы война закончилась. Ливанов не верил тем, кто говорил, будто все только начинается. Не верил, что можно годами драться за перепаханный снарядами вдоль и поперек клочок земли, как это было в германскую. Должны же люди понимать, что так нельзя. Нельзя все решать тупой силой. Война никому ничего хорошего не дает, только позволяет империалистам набивать карманы.

Взять, к примеру, англичан. Тоже надеялись погреть руки на военных контрактах. Сами и раздули пожар войны в Европе. Вооружали Польшу — «нелепое детище Версальского договора». Спровоцировали Финляндию на конфликт с СССР. Когда у них не получилось руками финнов заграбастать Карелию, сами нанесли подлый удар по Баку и Мурманску. Исподтишка, без объявления войны. Думали, Союз испугается, шиш вам! Нас так просто не возьмешь!

Слева мелькнула темная тень. Показалось? Нет. Вон опять что-то мелькнуло. Над облаками блеснул огонек, видимо, пламя из патрубков мотора. Самолеты. Идут без огней. Целая эскадра. Наши? Группа идет разрозненно, максимум держатся вместе звеньями. Кто-нибудь вполне мог забраться левее.

Вскоре Ливанов понимает, что ошибся. Это явно не наши и не союзники. Немцы пока отказались от ночных налетов, а наших летчиков всегда предупреждают, если по близким маршрутам идут две группы. И силуэты незнакомые. Небольшие двухмоторные машины, идут над облаками, как и мы. Дистанция в три-четыре километра. Хотя ночью тяжело определить расстояние, всё кажется меньше и дальше, чем на самом деле. Но это точно не наши, силуэт сильно отличается.

— Приготовиться к отражению атаки! — короткий приказ по СПУ. В голове мелькнула шальная мысль — видят ли ведомые? Радиомолчание нарушать не хотелось. Владимир «зажал» стрелки приборов, самолет на мгновение замер на месте и качнул крыльями: делай, как я.

Чужие самолеты медленно приближаются. Идут курсом на пересечку.

— Командир, это «Бленхеймы», — в голосе Зубкова звучит уверенность. Опасные машины, легкий бомбардировщик, маневренности и скорости хватает для активного воздушного боя. Плохо будет, если они нас атакуют. С полной нагрузкой особо не поманеврируешь, если очередью не прошьют, так в штопор свалишься.

— Огонь не открывать! — безлунная ночь, может, и не заметят или не поймут, кто идет, примут за своих.

Томительные секунды ожидания. До рези в глазах вглядываешься в темные неясные тени вражеских машин, пытаешься если не сосчитать самолеты противника, это невозможно, так хоть предугадать маневр. Какое-то время две группы бомбардировщиков шли параллельными курсами, затем англичане медленно обогнали эскадрильи тяжелогруженых «ДБ-3» и растворились во мраке. Похоже, они нас не заметили.