Выждав паузу, дав людям переварить услышанное, Иван Маркович, недолго думая, предложил всем присаживаться. Сам же первым подал пример, закурив перед строем.
— Дело есть, товарищи. Разговор нам предстоит серьезный, посему прошу не стесняться. Все мы знаем, что первый же вылет на бомбометание по Британии привел к значительным потерям. Противник оказался не так прост. Плотный зенитный огонь над целью. Четкая работа перехватчиков, — Овсянников покосился на Абрамова, не хочет ли тот чего добавить. Нет, помполит сам внимательно слушал, наклонив голову набок. — По некоторым данным, англичане наводят истребители по радио, благодаря чему успевают перехватить соединения бомбардировщиков еще на подходе к цели. Я предлагаю спокойно, невзирая на звания, заслуги и опыт, обменяться мнениями: как нам лучше бить врага? Что можно сделать, чтобы без потерь доходить до цели, точно бомбить и без потерь возвращаться на аэродром? Прошу высказываться.
Иван Маркович прищурился и растер окурок о бетонку. Ну, кто первый? Сам он этой ночью обдумал и проанализировал свои ошибки, сделал кое-какие выводы, но хотелось бы послушать и мнение летчиков. Одна голова хорошо, а сотня тоже может что-то дельное предложить. Ребята пока мнутся, перешептываются между собой. Лезть вперед никто не спешит. Здесь же, за спинами товарищей, стоит капитан Гайда. Вроде бы разговор не касается его работы, а тоже не утерпел, пришел послушать.
— Разрешите! — первым поднялся младший лейтенант Ступин из эскадрильи Андрея Иванова. — На нашем «ДБ-3» в хвостовой и верхней полусфере две огневые точки, а стрелок один.
— Действительно, невозможно в бою из турели к люковой установке прыгать и обратно! — выкрикнули из задних рядов. — Бывает, не знаешь, к какому пулемету вставать.
— Верно подмечено, — благосклонно кивнул Овсянников, — сегодня же распоряжусь объявить набор воздушных стрелков из оружейников и солдат роты охраны.
— И еще хорошо бы вместо ШКАСов «березы» ставить, — вскочил лейтенант Гордеев. — У нас три точки на машину, а у англичан восемь крыльевых.
— Поясните? — Иван Чернов резко повернулся к летчику. — ШКАС скорострельнее и точнее «Браунинга».
— «Харя» бьет залпом из всех стволов одновременно. Плотность залпа на порядок выше, чем у одного ШКАСа. Прицельная дальность и у них, и у нас 200–300 метров. Воткнуть в бомбардировщик пулеметную батарею мы не можем, значит, надо выигрывать калибром. У БТ убойная сила больше и дальность огня выше. Мы сможем англичан с дальней дистанции осаживать. Легче будет сбивать.
— А как калибр 12-и-7-мм в турель воткнуть? — полюбопытствовал Чернов. — И нет их у нас. Пока закажем, да пока привезут, время уйдет.
— «Березу» можно попробовать. Только думать надо, — донеслось с правого фланга строя.
— Кто?
Ребята со смехом вытолкали вперед щуплого паренька в замасленной спецовке.
— Комвзвода Паршин, — представился механик. — Я тут покумекал: в нижний люк тяжелый пулемет вполне ставится. С башней сложнее, но есть пара задумок. Разрешите с ребятами посоветоваться?
— Разрешаю. Берите любой самолет из тех, что быстрее чем за три дня не отремонтируют, и экспериментируйте. Только условие: если не получится, сделаете все, как было.
— Так точно, товарищ подполковник.
— С пулеметами я решу, — заявил майор Вайкулис. — На складе есть четыре «БТ» и у немцев можно десяток тяжелых «MG» выменять.
— Действуйте, — Овсянников озадаченно почесал в затылке.
И когда это Тойво Вайкулис успел с немецкими коллегами общий язык найти? Пробивной у нас командир БАО, все достать может. Пожалуй, если его как следует попросить и заинтересовать, через два дня новенький «Хейнкель» пригонит. Выменяет у соседей на моторное масло и неликвиды консервов. При этой мысли Овсянников невольно усмехнулся: есть задача, которую майор Вайкулис не решит — тяжелых авиационных пулеметов у немцев немного. Да и как он их добывать собрался? Неужели найдет, на что выменять? Что он может предложить немецким интендантам?
— У меня вопрос, — поднялся Ливанов. — Всегда ли есть необходимость работать по площадной цели с малой высоты? Мы в первом вылете понесли потери от зенитного огня, хотя была возможность отбомбиться одним залпом с высоты 800—1000 метров.
— А точность? — заявил Хохбауэр. На этот раз Макс был не согласен со своим товарищем.
— Завод большой, бомбы цель накроют, — поддержал Ливанова Андрей Иванов.
— Ляжет на пустыри между цехами. Большого ущерба не будет. Надо бомбы точно в крыши и цистерны класть.
— Зато зенитчики нам меньше дыр наделают. А часть груза мимо уйдет, не велика беда. Еще раз прилетим.
Наблюдая за спором, Иван Овсянников чувствовал, что у него горят уши. Это по его инициативе заводы Бирмингема бомбили с малой высоты. Чернов в тот же день повторил маневр Овсянникова, вывел соединение на цели Ньюкасл-апон-Тайна на высоте в полкилометра. А Ливанов — молодец, ни словом не обмолвился, ни одного намека на вину командира. Высказался спокойно и по делу.
— Если цель в зоне действия «сто десятых», можно хоть неделю подряд бомбить, а как быть, когда летим без эскорта? Если не зенитчики, так истребители встретят. Надо бомбить так, чтобы потом не возвращаться.
— Ночью работать, — предложил Макс Хохбауэр.
— Ночью точность еще ниже.
— Есть предложение! — громко выкрикнул, перекрывая голосом шум, Савинцев. Выждав, пока ребята успокоятся, штурман полка продолжил: — Как сделать, чтобы полет над вражеской территорией проходил ночью, а бомбить при свете солнца?
— К рассвету подгадывать? — догадался Ливанов.
— Да, если летим днем, на нас истребители и вся ПВО наваливается. Дальше радиуса действия «сто десятых» мы забраться не можем, и мало их у немцев. У нас вообще дальних истребителей нет. Ночью проблемы известны: можно промахнуться мимо цели или вообще ее не найти. Я предлагаю удар по сложным объектам рассчитывать так, чтобы к цели идти ночью. На рассвете восстановить ориентировку, найти цель, отбомбиться и лететь домой налегке, на предельной высоте.
— Ночью все равно безопаснее, — резонно парировал Гордеев, — есть же у нас осветители. Сбросил САБы и бомби, как на полигоне.
— А если не туда вышли? Штурманы тоже могут ошибаться.
— А как возвращаться днем без сопровождения? Нас тут же перехватчики зажмут.
— Сказано же, дурья башка, к цели идем ночью! На обратном пути без груза скорость выше, высота, маневрировать легче. И лимонники больше не нами, а теми, кто с бомбами идет, интересоваться будут. Сумеем проскочить.
На этом разговор завершился. Записав в блокнот все услышанное, Овсянников тепло поблагодарил ребят за хорошие предложения.
— Будем работать, разберемся, обкатаем на практике. В следующем же вылете попробуем утренний удар.
На закуску под конец разговора подполковник приберег хороший сюрприз. Громко зачитал приказ, разрешающий давать личному составу увольнительные в город.