Русская правда. Язычество – наш «золотой век» - читать онлайн книгу. Автор: Лев Прозоров cтр.№ 17

При этом, однако, не нужно думать, что такое почитание царя способствовало деспотизму вроде того, каким отличились в истории других стран требовавшие себе божеских почестей тираны, вроде создателя великой китайской стены Цинь Ши Хуанди, римских Нерона, Калигулы, Гелиогабала или нашего Ивана Грозного. Царь как человеческое существо был лишь вместилищем духа Индры, живым кумиром Громовержца. А кумир, ставший непригодным, гм… и сменить могут. Согласно второй (но, пожалуй, первой по значению) эпической поэме Индии, «Махабхарате», царь, не способный защищать подданных и обеспечивать их благополучие, а тем паче царь-угнетатель, и не царь вовсе, его можно и нужно убить, как бешеную собаку. Во пса место, как сказали бы в древней Руси. Поневоле вспоминаешь, что согласно летописному преданию князя Игоря Старого, отца Святослава и сына Рюрика, за попытку собрать двойную дань древляне убили, как волка. Разумеется, на самом деле в этом рассказе много неясного, настоящий детектив [21] , но интересно само убеждение в праве подданных восстать и казнить неправедного правителя, как пса или волка.

Обязанности царя ясно объяснены во все той же «Каутилья Артхашастре»:

«Обет царя – это его деятельность, его жертвоприношение, его повеления по делам… Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных его польза. Польза для царя – не то, что ему приятно, но что приятно подданным – в том польза царя. Поэтому царь, всегда напряженный в работе, пусть велит делать, что нужно. Корень того, что нужно – это напряженность в работе, противоположное – корень вреда». Как видите, читатель, здесь не так уж много общего с «Государство – это я!» позднейших христианнейших государей Европы.

Обязанности, строго распределенные между остальными четырьмя кастами, подвластными царям, сформулированы в тех же «Законах Ману».

«87. А для сохранения всей этой Вселенной он, пресветлый (Брахма-Пуруша. – Л.П.) для рожденных от уст, рук, бедер и ступней установил особые занятия.

88. Обучение, изучение (Веды), жертвоприношение для себя и жертвоприношение для других, раздачу и получение (милостыни) он установил для брахманов.

89. Защиту подданных, раздачу (милостыни), жертвоприношение, изучение (Веды) и неприверженность к мирскими утехам он указал для кшатрия.

90. Пастьбу скота и также раздачу (милостыни), изучение (Веды), торговлю, ростовщичество и земледелие – для вайшья.

91. Но только одно занятие Владыка указал шудрам – служение этим варнам со смирением».

Брахманы, как и цари, почитались воплощенными Божествами. Они подразделялись на множество разрядов – по происхождению, Божествам, которым служили, обрядам, которые совершали (так, кстати, семья Виджпаи, из которой происходил недавний премьер-министр Индии, имела права совершать по заказу царя ашвамедху – торжественное жертвоприношение коня). Но все это многообразие сводилось к двум основным разновидностям – городские брахманы и деревенские. Городские брахманы хранили законы, обычаи, совершали сложные обряды, были советниками и наставниками правителей. Их деревенские коллеги пробавлялись в основном ублажением местных божков (лока-дэват), предсказаниями и чародейством.

Делом кшатриев, соответственно, была защита общины от врагов – внешних и внутренних. Они были воинами, военачальниками, судьями. В отличие от брахманов и вайшью, кшатрии, по понятным причинам, никогда не сосредотачивались на идеях ненасилия, и даже во времена после императора Ашоки, когда, не без буддийского влияния, отказ от мяса стал чуть ли не общим правилом в Индии, кшатрии продолжали считать своим священным правом охоту и, естественно, поедание мяса добытых зверей и птиц. Нормальными для кшатры были такие брачные обычаи, как умыкание невесты, или сваямвара – нечто вроде рыцарского турнира, на котором судьей и призом в одном лице выступала невеста.

В касту вайшью входили самые разные люди – торговцы, скотоводы, ремесленники и земледельцы. Собственность (общинная или частная), богатство, выгода – все это было предметом помыслов вайшью. Они платили налоги и подати, кормя жрецов-брахманов и защитников-кшатриев. Каста вайшью объединяла живущего в роскоши купца-миллионщика, члена влиятельной гильдии, принятого при царском дворе, и деревенского крестьянина.

Шудры собственниками не были – они были собственностью. Они не были «дваждырожденными» – это слово, смысл которого я намерен разъяснить читателю несколько позже, чаще всего употреблялось в адрес брахманов, но охватывало и две другие касты свободных людей. Но при том законы строго определяли и то, что нельзя делать хозяину с шудрами. Эллинский писатель Мегасфен, описывавший обычаи и уклад Индии, даже не сумел опознать в шудрах рабов – настолько их положение отличалось от привычного греку положения «говорящих орудий труда» в просвещенной Элладе.

Нарушение предписаний, повторяю, каралось безжалостно, шла ли речь о кшатрии, взявшемся зарабатывать на жизнь ручным трудом и вообще искать иного пропитания, чем дань, военная добыча и охота (снисхождение также проявлялось и к выигрышам в азартные игры, до которых воинственные кшатрии были большими охотниками), о вайшью, решившем заняться охотой, привилегией кшатры, или о шудре, взявшемся толковать Веды и приносить жертвы Богам. Вопрос, хорошо или плохо справляется человек с делом чужой касты, даже не ставился. «Законы Ману» сурово указывали – лучше плохо исполнять свой долг (или, в терминах индуизма, свою дхарму), чем преуспевать в исполнении чужого.

Позднее то же было повторено в знаменитой «Песне Господа», Бхагават-Гите, и не кем-нибудь, а самим Кришной, говорившим в этот момент от имени Всевышнего Божества.

Но вернемся к нашей основной теме – и что же мы увидим? Пятеричность буквально пронизывала жизнь древнеиндийского общества. Пятеричной (центр и четыре стороны) была структура индийских городов, пятеричной (царь и четыре касты-варны) было и устройство общества.

А не осталось ли чего-то подобного у кельтов?

У собственно галлов мы видим лишь слабый намек на подобное устройство. Впрочем, слаб он, без сомнения, лишь потому, что о галлах мы знаем исключительно с чужих слов, из сочинений эллинов и завоевателей-римлян, с которыми друиды галлов, конечно, не торопились делиться сокровенными преданиями об мироустройстве – а потом были попросту уничтожены этими римлянами. Четыре племени – битуриги, карнуты, арверны, эдуи – населяли середину страны галлов, а в середине находилась священная роща, куда собирались на свои советы друиды всех галльских племен. Верховного короля у галлов в то время не было, а простонародье, общинники, настолько были подавлены авторитетом друидов и властью военной знати, которую Цезарь в своем сочинении величает «всадниками», что иноземцы с трудом могли отличить их от рабов – особенно это касалось греческих и римских демократов. Однако несомненно, что и рабы, и цари у галлов наличествовали.

Отчетливее пятеричное устройство земли и общества в заповеднике кельтской древности – Ирландии. Так же, как Индия – Гималаями, Ирландия была защищена от исторических катастроф и передвижек океаном.

Даже христианство в Ирландии было много терпимее к «языческой бесовщине» – чего стоит только переименование кельтской Богини Бригитты в святую, о котором мы уже говорили. Церковнослужители ирландской церкви сплошь и рядом вербовались из вчерашних друидов, и сам их вид мог шокировать (да и в действительности шокировал) континентальных священнослужителей – достаточно сказать, что эти «святые отцы» носили длиннейшие, заплетенные в косы бороды, выбривали на голове полосу от уха к уху и раскрашивали лицо. Эти странные священники и не менее странные монахи (достаточно сказать, что в Ирландии обычным делом были смешанные монастыри, где монахи и монахини проживали вместе!) хранили и записывали древние ирландские предания (их часто не совсем удачно называют сагами, но все же сагами правильнее именовать предания скандинавов), восходящие зачастую не то что к Языческим временам (Ирландию в пятом веке крестил святой Патрик), но и ко временам до рождества Христова! Иной раз эти предания обнаруживают изумительнейшее сходство с индийскими легендами: так, послушник Тайрхелл, тремя прыжками посрамивший злого духа и получивший за это прозвище Молинг («Мой Прыжок») – под этим прозвищем его и канонизировали – удивительно напоминает Вишну, тремя шагами посрамившего царя демонов Бали и получившего прозвище Трижды шагнувший. «Приключение Неры», рассказывающее, как воин Нера в ночь на Самхайн (у нас этот праздник более известен под англосаксонским именем Хэллоуин) носил на плечах снятого со столба пленника-мертвеца и узнал от него тайны и пророчества, перекликается с вводным рассказом «Двадцати пяти рассказов Веталы», где раджа в ночь новолуния идет за телом повешенного у великого кладбища, а дух-ветала, вселившийся в тело висельника, говорит с ним и предупреждает о грозящей опасности. Так что предания Ирландии, по всей вероятности, уходят корнями в ту же невероятную древность, когда предки ирландцев и индийцев были одним народом.