Игры рядом - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Остапенко cтр.№ 67

— Как же мне уйти, если я лишний?

— Надо.

— Но пути нет.

— Нет. Через песок. Прямо. Много-много дней.

— Я умру.

— Нет. Умирают, потому что устают. И больно. А я тебе помогу, больно не будет. Так. Дойдешь.

Эйдерелла… Как же я сразу не понял. Конечно, если я накачаюсь ею под завязку и возьму с собой много листьев и корней, то, возможно, в самом деле смогу пересечь пустыню… Не слишком приятная перспектива, разумеется, но всё равно лучше, чем умереть здесь.

— Я бы не хотела, — вдруг тихо проговорила Каданара, не глядя на меня. — Но надо уйти. Тебе. Память, так… Держит память. Вождя тревожить. Не надо. Ему хорошо. Им хорошо. Привел, ладно, теперь пусти. Пусти их. Отойди.

Ее слова били меня, словно оплеухи.

«Отпусти… отойди».

Им хорошо?..

Они стали другими. А может быть, наконец, собой? Я ведь знал их обоих меньше недели. Они казались мне мерзкими и ничтожными людишками, но это они, а не я, смогли войти в озеро кипятка, пробыть в нем много часов и выйти обновленными. А я не смог. Что бы ни говорила Каданара — во мне не было того, что можно было бы очистить. Отчистить, отскоблить, окатив горячей водой. Они были просто запачканы, отравлены, грязны. А во мне нечему было пачкаться и отравляться.

— Хорошо, — сказал я и, подхватив с земли плоский камешек, запустил им в воду, казавшуюся такой холодной. На миг меня охватило страшное искушение попробовать эту воду, убедиться, что она всё еще отвергает меня — меня, в котором было всё, что надо… и не было ничего, что надо. Я вздохнул, повернулся к Каданаре всем телом, проговорил:

— Я отойду.

И почувствовал себя почти счастливым от ее ответной улыбки.

Я ушел в тот же день, набрав столько эйдереллы, сколько мог унести, и выкурив целую трубку за час до отхода. Фиолетовая курочка наконец осознала серьезность положения, и я мог оставить ее со спокойной душой. Она плакала, провожая меня, и утирала крылом крупные желтые слезы с неморгающих глаз. Рыжая рыбешка в ее клюве тоже плакала.

Куэйда и Дарлу я не видел, да мне и не хотелось. Каданара права, не стоит их тревожить. Они должны как можно скорее подарить снежникам нового аркха. В конце концов, в Далланте инцест не считается чем-то из ряда вон выходящим. Оно и к лучшему, хотя эти двое уже были больше, чем братом и сестрой.

Никто не заметил моего ухода, и провожала меня кроме фиолетовой курочки одна Каданара. Она стояла, привалившись плечом к стволу эйдереллы и жуя семена, и помахала мне рукой, когда ей помахал я. Мне почему-то не казалось, что мы расстаемся навсегда — эйдерелла во мне не верила, что никогда не увидит своих сестер, безмятежно покачивающих тонкими кронами посреди мертвых серых песков. Поэтому я не оборачивался, уходя, и не чувствовал затылком провожающего взгляда. Нет никакого смысла разводить трагедию из недолгой, незначительной разлуки.

Сухие щелчки, как будто плеть, как будто издалека. Только не плеть и совсем близко. Равномерно, спокойно, уверенно.

— Этого не может быть.

— Я тоже так подумал. Поэтому и решил сказать тебе.

— В последний раз его видели в Далланте… Около двух месяцев назад. Говоришь, он идет с запада?

— С запада…

— Он ведь не мог проскочить мимо наших блокпостов? Не мог, верно?

Щелчки становятся чаще, мощнее: будто плетей уже две… три… И совсем-совсем далеко.

— И со стороны пустыни тоже не мог пройти? Так ведь?

— Так…

— Жнец его подери… Что они там делают? Скажи, чтобы прекратили.

Снова щелчок, самый мощный — и тишина, только сухой ветер забрасывает пыль и песок в раскрытое окно.

— Я поэтому и решил тебе сказать… Подумал, это тебя заинтересует.

— Да уж. Ладно, пошли кого-нибудь ему навстречу. Простачка… Пусть сделает вид, будто раньше служил у него и теперь узнал. И приведет сюда, но без насилия. Всё очень любезно.

— Кайл…

— Что?

— Зачем?

Сухие щелчки, один, другой, третий… Это то, что вместо смеха. Только и всего.

— Давай поживее, Арт.

Я всё-таки дошел. Не скажу, что это было легко. По правде говоря, я вообще смутно помню свой путь. Мне казалось, что он длился не очень долго. Я беспрестанно жевал эйдереллу и довольно скоро стал ощущать онемение у корня языка, постепенно распространившееся дальше. Но поскольку в это время я брел по сухому серому песку, где до меня, вероятно, не ступала нога человека, это заботило меня гораздо меньше, чем могло бы. Время от времени я терял сознание, а скорее, просто впадал в некое подобие транса и грезил наяву, продолжая идти. Я не люблю вспоминать эти дни.

Потом мне встретились какие-то люди, степняки. Их я тоже почти не помню. Вроде бы они были настроены не слишком приветливо, но я отдал им остатки эйдереллы, и, попробовав ее, они стали моими лучшими друзьями. А может, и кровными братьями, сложно сказать. У них я немного очухался и привел себя в порядок. Эйдерелла, как оказалось, не вызывала ломки, что пришлось очень кстати. Чувствительность моего языка и нёба понемногу восстановилась, ко мне вернулся дар связной речи и здравой мысли, я снова обрел пристойный вид и, одним ясным утром почувствовав себя очнувшимся после затяжного запоя, понял, что пора возвращаться к жизни.

Со времени, когда я покинул Даллант, прошло два месяца.

Я узнал об этом от степняков — не тех, с которыми меня породнила эйдерелла, — других. Степь, соединяющая Снежные Пески с цивилизованным миром, заселена разрозненными группами кочевых племен, в основном неагрессивных, ввиду того, что им попросту негде развернуться. Степь, как и пустыня, формально принадлежит королю, однако здесь, в отличие от Снежных Песков, эта власть отнюдь не номинальна. Через каждые десять миль мне попадался неплохо укрепленный форт. Губернаторы были не так глупы, чтобы принимать бой в открытом поле, где их позиция стала бы заведомо проигрышной, и лишь время от времени отбивали хаотичные неорганизованные набеги степняков. Край глухой, но беспокойный. Насколько я знал, армия Шерваля сюда пока и носу не совала. Вероятно, именно по этой причине ходили слухи, что здесь расположены войска Кайла Урсона. Каким образом можно спрятать войска посреди степи, да так, чтобы достоверно об их существовании никто не знал, оставалось для меня загадкой. Поэтому я не особенно верил подобным слухам. Однако мысль, что, пробираясь к полесью, я могу столкнуться с легендарным предводителем Сопротивления, почему-то не отдавалась во мне приятным чувством. Не знаю, как бы я отнесся к такой перспективе годом раньше, но теперь мне не хотелось иметь с ним ничего общего. Я объяснял это тем, что у меня и без Сопротивления забот по горло.

Я шел по самым крупным дорогам и старательно огибал форты, то и дело рискуя нарваться на разбойников, но мне везло — нарывался я только на мирное население, охотно поившее меня козьим молоком и снабжавшее свежими слухами. Про войну здесь, как ни странно, знали. Причем придавали ей больше значения, чем дворяне в Далланте, на моей памяти ни разу не сделавшие междоусобицу между кооолем и его братом темой застольной беседы. Впрочем, возможно, они просто не воспринимали Шерваля всерьез. И совершенно зря. Степняки же оказались на удивление хорошо осведомлены. Тогда во мне шевельнулись первые подозрения. Ну откуда, скажите на милость, знать простой деревенской бабе, что за последние два месяца армия Шерваля, до того методично надвигавшаяся на юго-восток и опасно приблизившаяся к степи, круто развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась на северо-запад, в сторону столицы?.. Это звучало ужасно глупо: я не верил, что Шерваль настолько туп, чтобы пойти на Мелодию, не укрепив тылы. Скорее, он решил отправиться в обход и понемногу замкнуть круговое наступление… но откуда такая спешка?