Игры рядом - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Остапенко cтр.№ 47

Он только улыбнулся — беззлобно и очень устало.

— Где? В Лемминувере? С кем? — настаивал я.

— Не на-адо, — как-то вяло протянул он и сделал легкий жест кистью руки, будто отмахиваясь от моего испытующего взгляда. — Ладно уж…

Сколько мы не виделись, подумал я. От силы пару недель. И сколько всего произошло. У меня, у него… Сколько того, о чем мы никогда не станем друг другу рассказывать. Просто не захотим.

От мысли, что еще один прежний друг внезапно стал мне чужим, я ощутил странную легкость во всем теле. Я поднялся, распрямил плечи.

— Ты справишься? — спросил, сам удивившись своему вопросу.

Он неуверенно улыбнулся.

— Попробую.

Я кивнул с твердостью, которой не ощущал, и вышел на несгибающихся ногах.

Потом пошел к себе, лег в постель и стал думать.

В тот день, к счастью, гулянки не намечалось. Мне это было на руку — не столько потому, что я устал от притворства, сколько потому, что мне просто хотелось побыть одному — кто знает, вдруг на меня снизойдет озарение и я пойму, что же, Жнец подери, происходит с моей жизнью в последнее время. К своим свежеиспеченным «родственникам» я даже не стал заглядывать, а слоняться по замку не решился из опасений наткнуться на Дарлу — сейчас я был не в настроении с ней беседовать. Сидеть у себя было не менее опасно, но здесь я, по крайней мере, был один.

Выглянув в коридор, я поймал за плечо пробегавшего мимо пажа и приказал принести мне пергамент и чернила. Тон вышел подчеркнуто повелительным, я даже удивился. Мальчишка не возвращался долго, объяснив задержку тем, что никак не мог найти пергамента. Я скривился — казалось бы, приличный дом, а на такую ерунду скупятся. Впрочем, может, здесь просто мало кто умеет писать.

Заперев за палсом дверь, я сел за стол в дальнем углу комнаты и, закинув на него ноги, прислонил прямоугольный лист темно-желтого пергамента к коленям. Чернила — это, конечно, не грифель, но в данный момент, как и всегда, впрочем, для меня был важен процесс.

Чернила оказались темно-красными, как венозная кровь. Я обмакнул в них кончик хорошо заточенного пера и стал рисовать лицо Миранды. Я его не помнил, но это не имело значения.

Я пытался представить, что было бы, если бы надо мной не висело проклятье суеверий этого безумного культа. Вспоминал то далекое время, когда я и те, кто еще недавно были моими друзьями, только начинали «охоту» в восточных лесах. Да, мы были взъерошенные, хохочущие, озлобленные, умеющие ненавидеть лучше, чем стрелять. Но время шло… Не знаю, как вышло, что мои друзья стали выполнять мои приказы. Не помню, когда и при каких обстоятельствах я начал их отдавать. В какой-то миг наши жестокие забавы и ненависть выросли во что-то большее. В то, чему я до сих пор не мог подобрать названия. Да, мы много убивали, но унижать нам нравилось гораздо больше.

Мы никогда не рассказывали друг другу о себе.

Мы никогда не говорили о том, что делаем и зачем.

Мы никогда не задумывались, какую цену нам придется за это заплатить.

Я сам не заметил, как оторвался от попыток нацарапать Миранду и принялся за арбалет, прямо поверх ее лица. Крестовина пришлась на переносицу, которая получилась слишком угловатой. У меня вдруг зачесались ладони. И через миг захлестнула тоска — глухая, черпая и совершенно беспробудная.

«Проклятье, — подумал я. — Проклятье, да нет же, Юстас, нет. Всё не так! Всё совсем не…»

Моя рука дрогнула, крупная алая капля растеклась по лицу Миранды, полностью залив арбалет. Я выругался, уже вслух, поднял взгляд. Таки приперлась, сучонка. Или не она?..

Стук повторился. Может, не отзываться?.. А если Ларс? Если что-то стряслось?.. Да нет, Ларс бы не стучал…

Ручка двери опустилась и вернулась в исходное положение. Я смотрел на нее, как зачарованный, судорожно стискивая испорченный пергамент.

— Виконт… вы там?

«Леди Йевелин», — подумал я, и единственное, чем отозвалась во мне эта мысль, было несказанное удивление. Оно было так велико, что я встал, бросил пергамент и перо на стол и отпер дверь, ни на миг не задумываясь, зачем я это делаю. Просто она спросила, там ли я — этого почему-то оказалось довольно.

Она стояла на самом пороге, и, когда я открыл дверь, очутилась прямо напротив меня, так близко, что я мог коснуться ее лица, не выпрямляя руки. Стало особенно заметно, что она выше меня — мне приходилось чуть приподнимать подбородок, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Не могу сказать, что это доставляло мне большое удовольствие.

— Леди Йевелин? — повторил я как полный дурак.

— Можно? — без улыбки спросила она.

Я отступил в сторону. Она была вся в зеленом — от шелковой сетки на голове до простого домотканого платья и плетеных туфель. Платина волос свободно струилась по спине. Я смотрел на ее волосы, спускающиеся до талии, а она стояла спиной ко мне, не поворачиваясь и не ступая вперед, словно позволяя мне вдоволь налюбоваться ими. В ту минуту я думал о чем угодно (в основном о всяких пошлых мерзостях), но только не о том, какого хрена ей тут надо.

Поэтому мое деревянное «Чем обязан?» было скорее непроизвольным, чем исполненным здоровой подозрительности.

Она сказала:

— Закройте дверь.

Это было произнесено таким тоном, будто она собиралась обвинить меня во всех смертных грехах. Наверное, именно поэтому я ее послушался. Мою странно опустевшую голову внезапно посетила мысль, что эта холеная сука, видимо, всё разнюхала. Не знаю, как, почти наверняка не без участия Юстаса, но сейчас это не важно. Она шла к креслу, из которого я только что вылез, а я лихорадочно раздумывал, что сказать или сделать, чтобы она оставила нас в покое. Так ничего и не придумав, я смотрел, как она усаживается в кресло, как кладет изящные локти на подлокотники, как выпрямляется, прижимая безупречно ровный позвоночник к твердой прямой спинке сиденья. Леди Йевелин была прекрасна. И даже обыкновенное кресло теперь казалось поистине царским троном.

Сев, она вонзила в меня прямой, словно арбалетный болт, и такой же беспощадный взгляд, и я почувствовал, как латы моей самоуверенности рассыпаются в труху. И успел подумать, каким идиотом, вероятно, выгляжу, когда она вновь разлепила карминовые губы и изрекла:

— Развеселите меня!

Несколько мгновений я рассматривал ее, словно редкую диковинку, пытаясь понять, не снится ли она мне. Леди Йевелин сидела неподвижно, ни капли не смущенная этим взглядом. Она не улыбалась, и это было странно.

— В вашем семействе, судя по всему, испытывают непреодолимую тягу к народным сказаниям, — сам не зная зачем, произнес я. Она окинула меня взглядом, от которого могло свернуться молоко. Я слабо усмехнулся, развел руками. — Прошу прощения, миледи, я неучтив. Сомневаюсь, что могу помочь вам. Я не слишком хороший собеседник, тем более сегодня я не в форме.