... Ваш маньяк, Томас Квик - читать онлайн книгу. Автор: Ханнес Ростам cтр.№ 49

— Хорошо, — говорит он. — Допрос прерывается в шестнадцать ноль шесть.

Преемник Челя Перссона Биргитта Столе не занималась частным расследованием, а решила сотрудничать с полицией на полную катушку. Не менее трех раз в неделю она проводила психотерапевтические беседы с Томасом Квиком, и едва появлялось что-то способное представлять интерес для полиции, она немедленно докладывала об этом Сеппо Пенттинену.

Главная сложность заключалась в том, что когда Квик поступил в 1991 году в Сэтерскую больницу, он и не подозревал, что совершил какие бы то ни было убийства. Эти воспоминания были полностью вытеснены — как и эпизоды сексуального насилия, которому он подвергался в детстве.

Под руководством Столе Томасу Квику предлагалось мысленно вернуться в свое детство в Фалуне в 50-е годы. Во время психотерапии он, казалось, превращался в маленького мальчика Стюре, который на детском языке детально описывал свои ощущения, в то время как Столе подробно записывала его рассказы и реакции.

Подобные события Чель Перссон сравнивал с «гипнотическими путешествиями в машине времени». Психологический термин для таких поездок — «регрессия». Это означает, что пациент возвращается на более раннюю стадию своего развития, зачастую для того, чтобы возродить и переработать травматические переживания. Томас Квик называл это «полетами во времени», и казалось, что на психотерапевтических сеансах он усилием воли может перенестись назад по оси времени — либо в свое якобы ужасное детство, либо в те моменты, когда он уже во взрослом возрасте совершал убийства.

По теориям, царящим в Сэтерской больнице, тяжкие преступления, связанные с насилием, являлись воплощениями психологических травм детского возраста, и потому насильник выступал одновременно и жертвой, и преступником. Связка между жертвой и преступником в одной личности приводила к тому, что реконструкцию памяти о насилии в детском возрасте можно было использовать, чтобы узнать, как насилие находило свое воплощение во взрослом возрасте.

Со временем терапия Биргитты Столе с Томасом Квиком превратилась в питомник вытесненных воспоминаний, многие из которых превращались в целые истории — настолько убедительные, что они напрямую вели к приговору суда за убийство.

Увлечение вытесненными воспоминаниями, воскрешенными на психотерапевтических сеансах, сейчас воспринимается с большим скепсисом, в том числе и в правоохранительных органах по всему миру, но в 90-е годы по этим теориям полностью выстраивалось лечение Томаса Квика и других преступников, находившихся в Сэтерской больнице.

Ни врачи, ни психологи ни на минуту не поставили под сомнение тот факт, что у Квика полностью отсутствовали воспоминания о совершенных им преступлениях, притом что он был самым ужасным серийным убийцей Швеции. Существовало распространенное мнение, которого все придерживались, что переживания такого рода настолько невыносимы, что воспоминания «диссоциируются» и скрываются в потайных уголках мозга. Никто не усомнился также в способности Столе вызывать эти воспоминания при помощи регрессии.

По мере того, как фрагменты воспоминаний начинали всплывать в памяти, подключался осознанный интеллектуальный процесс, где обрывки связывались — «интегрировались», — в то время как Биргитта Столе и ее странный пациент с ужасом обозревали открывающуюся перед ними картину — портрет серийного убийцы Томаса Квика.

Я знал, что Столе каждую неделю встречалась для консультации с гуру теории объектных отношений Маргит Нурель, обсуждая с ней терапию с Квиком, но ход их мыслей оставался тайной за семью печатями, как и то, каким образом строилась сама психотерапия. По поводу этого не сохранилось никакой документации — за исключением скудных и неподтвержденных воспоминаний Стюре Бергваля.

Биргитта Столе вела подробные записи каждой психотерапевтической беседы. После того, как Стюре в разговоре со мной взял назад все свои признания, он требует предоставить ему возможность прочесть эти записки, которые с юридической точки зрения являются частью его карточки.

Ответ потрясает: Столе утверждает, что она уничтожила все записи.

Стюре рассказывает также, что Маргит Нурель и Биргитта Столе написали книгу о Томасе Квике. Авторы выражали уверенность, что книга о психотерапии с Квиком станет эпохальным научным трудом того же уровня, что и «Случай человека-волка» Зигмунда Фрейда. [33] Но по неизвестным причинам книга так и не была опубликована. Мы со Стюре осознаем, что никогда не получим доступа к рукописи.

Таким образом, моим единственным источником информации по поводу десятилетней психотерапевтической работы Биргитты Столе с серийным убийцей Квиком является Стюре Бергваль — человек, занимающий последнее место в Швеции по уровню доверия к его словам.

После того, как Стюре Бергваль взял назад свои признания, руководство больницы применяет к заупрямившемуся серийному убийце ряд репрессивных мер. Среди прочего отменяются некоторые степени свободы — так, принимается решение снять жалюзи, защищающие его комнату от солнечного света и посторонних глаз, а также убрать те книжные полки, книги и диски, которые он в течение двух десятилетий держал у себя в комнате.

Когда Стюре упаковывает в коробку содержимое последней книжной полки, он находит в одной из них, под кучей старых виниловых пластинок, потрепанную папку без этикетки. Стюре открывает папку и с удивлением читает первые строки на первой странице:

«ВСТУПЛЕНИЕ

Цель данной книги — описать очень сложный и необычный психотерапевтический процесс, который я в качестве консультанта отслеживала в период с 1991 по 1995 год…»

Стюре не верит своим глазам — он обнаружил рукопись Маргит Нурель и Биргитты Столе, которую мы все считали утраченной. Он читает дальше:

«До того, как начался психотерапевтический процесс, Стюре не обладал никакими воспоминаниями детства до 12-летнего возраста. Контакт с теми убийствами, которые он совершил, — первое из них в 14-летнем возрасте — впервые установился в психотерапевтическом процессе. Он никоим образом не являлся подозреваемым в этих преступлениях со стороны полиции. Когда убийство и связанные с ним детали сделались достаточно отчетливыми в процессе психотерапии, Стюре сам попросил полицию приехать к нему для допроса и проведения следствия».

Несколько дней спустя я держу в руках вожделенную рукопись. Четыреста четыре страницы неотредактированного текста, местами нечитаемого из-за запутанности рассуждений и нагромождения специальной терминологии, однако это, несомненно, оно — описание терапии с Томасом Квиком, сделанное самими психотерапевтами.

Во время своих ранних сборов информации о Томасе Квике я часто наталкивался на понятие «иллюзия Симона». Я догадался, что это центральная тема в психотерапии, однако мне было сложно понять, какого рода иллюзия имелась в виду. Как только мне предоставляется возможность, я обращаюсь к Стюре за разъяснениями.