— А Липучка? — спросила Танюсик.
— Липучки с ним не было. Она появилась позже.
В общем, Холмс-Два решил проследить за Лехой-Два, и именно в процессе слежки его осенило по поводу того, кто потерял в самолете пистолет.
— Помнишь, ты сказала, что от пистолета пахнет мятой и эвкалиптом? И еще рассказала, что у этого парня, Лехи-Два, болит горло и он все время сосет леденцы от кашля, — напомнил Миша.
— Точно! И когда Липучка ему звонила, он был в аптеке! — воскликнула Танюсик.
— Вот-вот! И покупал он там вот это, — и Миха с торжеством вытащил из кармана пустой пакетик из-под леденцов, на котором было по-английски написано: «Мята и эвкалипт».
— Откуда это у тебя? — изумилась Танюсик. Гениальности нашего Холмса она уже не удивлялась.
— Из мусорки, — торжественно объявил Смыш.
Мы с Танюсиком брезгливо скривились и зажали носы.
— А что тут такого? — удивился в свою очередь Смыш. — Это тебе не в школе, тут все чисто и аккуратно, только пакетики от чипсов и шоколадок. Я заметил, куда он выбросил старый пакет, и выудил его. Кстати, мусорка и натолкнула меня на мысль, как выручить Сашулин дневничок.
И Миха поведал о своем гениальном плане. Он хотел подбросить записку Лехе-Два еще раньше, но я, пригласив парня на конференцию, спутала ему карты.
— Ты смотрелась капитально, — уважительно произнес Миха. — Если бы я был на его месте, то обязательно влюбился бы в тебя!
— А на своем месте? — вырвалось у меня, и под изумленными взглядами друзей я тут же опустила глаза, кляня себя за несдержанность. А потом быстро перевела тему: — Так Леха-Два дозвонился до тебя?
— Ну да. — Миха тряхнул головой, как будто отгоняя наваждение. — Сразу же после того, как полицейские вручили мне зайца.
— Так, значит, они не хотели тебя арестовать? — обрадовалась я.
— Наоборот, хотели вернуть мне пропажу.
— А почему же Бамси пропал? — удивилась я и строго посмотрела на Сеню.
Тот виновато развел руками:
— Сорри. Оставил его в кафе. Решил проследить за этой самой девицей — настоящей Женечкой. Ну и забыл зайца… Мне ж еще прибор юного орнитолога надо было тащить! Короче, пошел я за ней, а тут по радио как раз объявили, чтобы обо всех неопознанных предметах и забытых вещах сообщали в полицию, — удрученно признался Сеня.
— И ты это понял? — поразилась Танюсик.
— Ну да! Я еще сам удивился, что так все ясно расслышал и понял. Все-таки заграничные поездки — это класс! В тыщу раз лучше школы!
— Ах ты мой пупсик! — прильнув к Сене, разулыбалась Танюсик. — Ах ты мой полиглот!
Но я была более критично настроена к человеку, оставившему Бамси на произвол судьбы.
— Ты хочешь сказать, что кто-то вызвал полицию и передал им Бамси? — строго спросила я.
— Ну да! После объявления я бросил эту Женечку и вернулся в кафе. Но было уже поздно: полицейские как раз стояли около зайца. А потом к ним подошли две старушки и сказали, что это игрушка их внучки и она очень-очень расстроится, если его ей не вернут. Бабушки показали полиции фотографию внучки и сказали, что она отправилась в ВИП-зал. И стражи порядка направились туда же. И я пошел следом за ними — а куда мне было еще деваться? Вас-то никого не было!
— Короче, полицейские приняли меня за Женечку и вручили зайца, — сказал Миха.
— Какая заботливая полиция, — с уважением произнесла Танюсик.
— И какие милые бабушки! — подхватила я.
— И наблюдательные, — насупился Миха. — Заметили, куда я пошла… Вернее, пошел.
— А Женечка? Что она делала, когда полиция тебя нашла? — Мне хотелось знать все-все-все, что произошло за время, выпавшее у меня из жизни!
— Поначалу она заорала еще сильнее, а потом появился какой-то парень, и она переключилась на него, — сообщила Танюсик. — Не девочка, а ядовитая кобра какая-то! На всех подряд кидается.
— Это был Сороконожка, — пояснил Миха. — Он прошел мимо и даже не посмотрел на нее. И не отреагировал, когда она его окликнула. И она так разозлилась, что набросилась на него и забыла обо мне.
— А он? — тут же спросила я.
— Сказал ей какую-то гадость, развернулся и удрал.
— Удрал?!
— Ну да. Убежал. Как от огня!
— А где сейчас эта Женечка? — спросила я.
— Я видел, как она вся в слезах выбежала из ВИП-зала вслед за парнем. Но он скрылся в мужском туалете, и тогда она рванула в медпункт. Наверное, все еще там мается, — сказал Сеня. — Там очередь человек сто. Тут из-за задержек столько рейсов скопилось!
Вот теперь все концы сошлись. Неясно было только, как Михе удалось вернуть мой дневничок и что стало с Лехой-Два и Липучкой.
Но вскоре я узнала и об этом.
— Ну так я же и говорю — мусорка! — продолжил свой рассказ Миха. — Полицейские вручили мне Бамси как раз в тот момент, когда позвонил этот твой…
— Он не мой! — отрезала я. — Мой встречает меня в аэропорту!
— Вот как? — Брови Михи поднялись, уголки губ опустились, и он стал похож на брошенного Мальвиной Пьеро. — Ну что ж… В конце концов, надо же когда-то поставить точки над «i»…
— Вот и ставь скорее! — поторопил Сеня. — А то мы так никогда до конца не доберемся!
— Ну, в общем, мусорка, — в третий раз повторил Смыш так полюбившееся ему слово. — Когда мне позвонил этот тип, я сказал, чтобы он выбросил дневничок в мусорку и тогда я скажу ему, где он найдет свой пистолет.
— Ты… сказал ему… выкинуть мой дневничок?! — От ошеломления я задохнулась и с трудом выговаривала слова.
— Сашуля, успокойся, — ласково произнесла Танюсик. — Миха все сделал правильно. Если бы твой дневничок оставили где-нибудь на видном месте, его бы сразу захапала полиция. Ты же видишь, что случилось с зайцем!
Она была права, и я смирилась. В моей ситуации глупо было бы требовать, чтобы вообще все было хорошо!
— Ну так вот. Парень оказался исполнительным и проворным. А что ему еще оставалось? Он выкинул Сашулин дневничок, а я вытащил его. И даже как следует протер! Хотя он и так почти не пострадал, ведь я выбрал для этой операции мусорку, которую только что очистили.
— А пистолет? Куда ты дел пистолет? — нетерпеливо перебил друга Сеня.
— А вот пистолет я как раз таки и подбросил на самое видное место! — с торжеством воскликнул Миша.
— И куда же?
— Под центральное табло. Притворился, что завязываю шнурки, и аккуратно уложил его на пол. А потом одновременно сообщил об этом Лехе-Два и в полицию. И наблюдал, как его схватили в тот самый момент, как он пытался поднять пистолет!
— Вот это да! — восхитились мы с Танюсиком. И только Сеня с сожалением вздохнул: