Чтиво - читать онлайн книгу. Автор: Джесси Келлерман cтр.№ 53

Цепь не позволяла видеть все пространство за решеткой. Пфефферкорн был слегка разочарован, когда оказался в коротком бетонном коридоре, заканчивавшемся обычной деревянной дверью.

— А где охрана? — шепнул он.

— Нету.

Женщина открыла незапертую дверь. Они вошли в квадратный бетонный предбанник: винтовая лестница (никакой вычурности, обычные железные ступени, по спирали уходившие в узкую шахту), две деревянные двери справа, еще одна слева. Ничего похожего на узилище для мучеников пера.

— Сигнализация не сработает? — прошептал Пфефферкорн.

— Нету никакой сигнализации. Шептаться необязательно.

Жена Жулка открыла ближнюю правую дверь. Они очутились в небольшой, десять на десять футов, кладовке. Вдоль стен стояли безыскусные железные стеллажи. На полках лежали рулоны однослойной туалетной бумаги, стопки постельного белья гостиницы «Метрополь», коробка с мылом, пачки бумаги и упаковки шариковых ручек. На крючке висел сильно мятый белый спортивный костюм. В углу притулилась тачка. Присев на корточки, с нижней полки женщина достала сумку на колесиках и, выпрямившись, кивнула — мол, ваше, забирайте.

Пфефферкорн раздернул молнию. Невероятно, все на месте. Он взглянул на спутницу. Та пожала плечами:

— Драгомир никогда ничего не выбрасывает.

Она прикрыла глаза, пока Пфефферкорн облачался в наряд злабийского козопаса. Все было впору, но шестидюймовые каблуки не особо годились для побега из тюрьмы. Он отпихнул башмаки и вновь надел тапки.

— Сносно, — сказала женщина, окинув его критическим взглядом.

Дезодорант-электрошокер и зубную щетку-нож Пфефферкорн спрятал в карманы рубахи. Мыло-контейнер и одеколон-растворитель — в задние карманы штанов. Денежную скатку и не отслеживаемый телефон засунул в гетры. Фальшивый паспорт приладил в трусы.

Женщина подала ему неотправленные письма и не дописанный финал поэмы:

— Не забудьте.

Пфефферкорн пристроил их к мылу. Он раздумывал, что делать с мятными леденцами, но женщина забрала у него жестянку.

— Там вовсе не конфеты, — сказал Пфефферкорн.

Она опустила жестянку в карман фартука:

— Я знаю.

Пфефферкорн взглянул на нее.

— Поспешите, — сказала она. — У нас мало времени.

Соседняя комната оказалась кухней. На прилавке стояли плетеная корзина с корнеплодами, большая терка в засохших овощных струпьях и стопка грязных подносов. Женщина заставила Пфефферкорна выпить две чашки чая. Потом усадила его на табурет, а сама раскрыла набор с наклейками и пробежала инструкцию.

— Главное, не забыть ватную палочку, — сказал Пфефферкорн.

— Я умею читать.

На грим ушли весь лак и все наклейки. Женщина потерла кухонную лопатку о фартук и вместо зеркала поднесла Пфефферкорну.

Усы бросали вызов усам Блублада.

Вернулись в кладовку. Женщина сняла с крючка белый спортивный костюм, оказавшийся защитным комбинезоном. Пфефферкорн собрался расстегнуть молнию, но его остановили:

— В туалет не нужно?

Пфефферкорн прислушался к себе.

— Пожалуй.

Комната за третьей дверью была точной копией его камеры: тюфяк, параша, слив. Только вместо книг на столе жалкий набор дешевой косметики и пластмассовый гребешок с застрявшими волосками. Смятая засаленная подушка, сбитое одеяло.

Все это время жена Жулка обитала по соседству.

Пфефферкорн воспользовался парашей и вернулся в кладовку. Женщина уже расстегнула безразмерный комбинезон. Пфефферкорн забрался в штанины и продел руки в рукава.

— Где ваш муж? — спросил он.

— В пентхаусе «Метрополя». — Женщина угрюмо усмехнулась и, вжикнув молнией комбинезона, затянула «липучки». — Занят подготовкой к празднику. Раньше утра не вернется. — Она подняла капюшон, хранивший ее запах, и закрепила его липучей застежкой. — Вот и все. Дальше сами.

— Понял, — из-за визира прогудел Пфефферкорн. — Спасибо.

— Удачи, — кивнула женщина.

Он шагнул к лестнице, но обернулся.

— А с вами что будет? — спросил Пфефферкорн.

На лице ее появилась та же угрюмая усмешка. Женщина достала из фартука жестянку с мятными леденцами. Встряхнула. Одна конфета — и через три минуты смерть.

— Освежусь мятой, — сказала она.

Казалось, он был на милю под землей. Температура воздуха поднималась вместе с ним. Выяснилось, что воздухопроницаемость не входит в число достоинств комбинезона. Крестьянская рубаха липла к телу, оконце в капюшоне запотело. Ноги дрожали. В карманы словно кто-то насыпал дроби. От сумрачной тесноты шахты накатывала паника. Пфефферкорн представил жену Жулка, которая карабкалась здесь, обремененная грудами книг, корнеплодов и полотенец. Стиснув зубы, он продолжил подъем.

Наконец винтовая лестница бесцеремонно перешла в пожарную, привинченную к стене. Пфефферкорн уперся головой в люк. Тот, лязгнув, открылся. В центре круглого бетонного зала, освещенного голыми желтоватыми лампочками, высился резервуар футов десяти в поперечнике, похожий на огромную проржавевшую орхидею. Маслянистые лужицы выдавали щербатость пола. Повсюду были черные трехлистники на желтом фоне — символ радиации. На стене висели плакаты. На первом улыбчивый контурный человечек трогал резервуар. На втором коленопреклоненный контурный человечек делал предложение контурной даме сердца. На третьем контурный человечек переживал за контурную жену над раздвинутыми контурными ногами которой склонилась контурная акушерка. Четвертый плакат завершал устрашающую историю: контурные родители в ужасе смотрели на контурного младенца с тремя глазами и гениталиями обоих полов.

Пфефферкорн отыскал выход. Как и ожидалось, дверь была не заперта. Он вышел на небольшой бетонный пандус. Вечерело. Ни проволочных заграждений, ни сторожевых вышек с прожекторами, ни собак, ни камер наблюдения. Станцию окружало ядовитое озеро радиусом в полмили. Густая липкая жижа цвета антифриза слабо светилась. Всякому, кто вздумает проникнуть на станцию или покинуть ее, пришлось бы пересечь озеро. Пфефферкорн не слышал запаха, но мысленно его представил, в миллиард раз усилив зловоние, которое учуял в лесу. Простата его съежилась и захотела спрятаться. Комбинезон не внушал особого доверия. Одно дело теория, но совсем другое — практика. Пфефферкорн прикинул расстояние до берега и сошел с пандуса, по колено погрузившись в вязкое месиво. Слава богу, что отверг каблукастые башмаки.

На полпути Пфефферкорн обернулся: цилиндрический реактор с раструбами макушки и основания смахивал на пышный торт в лаймовом сиропе. По стене зигзагом бежала трещина. Этот реактор был в точности как все другие ядерные реакторы, которые Пфефферкорн видел на фотографиях, только гораздо меньше. Помнится, самый маленький в мире, говорилось в некрологе Жулка.