Булгаков и "Маргарита", или История несчастной любви "Мастера" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колганов cтр.№ 69

Если у кого-то есть желание, можно проследить связь между Михалковыми и Блохиными. Дело в том, что Петр Владимирович Глебов, муж Марии Александровны Михалковой, первым браком был женат на дочери московского обер-полицмейстера Дмитрия Федоровича Трепова и Софьи Сергеевны Блохиной, тетушки княгини Киры Алексеевны по отцовской линии. Вскоре после событий 1905 года отправленный в отставку генерал скончался от разрыва сердца и уже никак не мог способствовать карьере своего зятя. Вскоре Глебов и Софья Дмитриевна разошлись, а через несколько лет Петр Владимирович нашел себе другую даму сердца, из рода помещиков Михалковых. Надо полагать, на этот раз не прогадал.

Петр Петрович Глебов

После революции Мария Александровна и ее брат Владимир не эмигрировали, остались в СССР. За это их можно было бы и поблагодарить — надо же иметь в виду, что вряд ли их потомкам удалось бы в эмиграции сделать столь удачную карьеру. Сын Владимира стал известным поэтом — вспомним стихотворный сериал про Дядю Степу — и одним из авторов государственного гимна в трех редакциях, ну а внуки его — не менее известными кинорежиссерами.

Итак, Владимира Кристи оправдали — попробовали бы не оправдать сына егермейстера Высочайшего Двора, сенатора и тайного советника! А вот простили бы Евгения Шиловского, если бы он исполнил свое намерение и застрелил Булгакова, по сути соблазнившего его жену? Шиловский тоже ведь не из крестьян, надо полагать, не забыл о чести дворянина. Кстати, его невестка Дзидра Тубельская, описывая квартиру Шиловских в Большом Ржевском переулке, упомянула и кресло с родовым гербом — в нем любил сиживать сам хозяин дома.

Честно говоря, боюсь даже представить себе, что было бы, застань Шиловский любовника с собственной женой — не важно, в квартире, на скамейке у Патриаршего пруда или же в вагоне поезда. Можно только порадоваться тому, что принципам дворянской чести Шиловский предпочел успешную карьеру, но в еще большей степени — заботу о своих сыновьях. С другой стороны, злые языки утверждают, что в ту пору, в 20-х и в начале 30-х годов, адюльтер вошел в моду среди высшего командного состава Красной армии.

А вот интересно, может ли у кого-то из читателей появиться мысль застрелить своего отца?.. Господи! Да что я говорю… то есть пишу! Одно дело — застрелить обидчика-прелюбодея, будь он хоть любимым дядюшкой, хоть членом Госсовета и губернским предводителем дворянства. Но тут совсем иной расклад. Разумеется, при условии, что некто застал свою жену с любимым папой в весьма пикантном положении.

Летом 1969 года я отдыхал в Крыму, в компании театральных знакомых. Славное было когда-то местечко — Новый Свет. Уединенная бухта, окруженная живописными горами. Масса достопримечательностей, в их числе замок, построенный по проекту Федора Шехтеля. Напомню, что для себя он выстроил особняк вблизи угла Ермолаевского и Малой Бронной — там жили в 1929 году Шиловские, туда же с Большой Пироговской приезжал Булгаков, чтобы повидаться с будущей женой… Но не будем отвлекаться. Помимо Новосветского замка привлекал внимание своим необычным предназначением грот, вырубленный в скале и формой напоминающий эстраду. В нем располагалась винотека, в основном для заезжих царственных особ, там же своим пением развлекал аристократическую публику Шаляпин — его именем и назван грот. Ну и конечно же завод шампанских вин, основанный тонким ценителем виноградных вин князем Львом Сергеевичем Голицыным. В 60-х годах после выхода на экраны фильма «Три плюс два», созданного по сценарию Сергея Михалкова, поселок Новый Свет на некоторое время стал местом, популярным среди московской артистической богемы. Здесь можно было отдохнуть от «гнета цивилизации» и слишком уж назойливого внимания вездесущей публики. А немногим счастливцам вроде вашего покорного слуги выпала честь накоротке пообщаться со звездами театра и кино. Каюсь — не сумел воспользоваться этой возможностью в полной мере. Впрочем, сразу поясню — в основном то были начинающие звезды либо же дети чем-то знаменитых родителей.

И вот однажды после хорошего подпития один из моих знакомых, позже отличившийся исполнением роли незабвенного Коровьева в инсценировке «Мастера и Маргариты», говорит:

— А ты знаешь…

Поскольку отнесся я к услышанному как к грязной и ничем не подтвержденной сплетне, опущу подробности рассказа, скажу лишь о своей реакции:

— Врешь! Этого не может быть!

Тут следует заметить, что я воспитан был в другой, технократической среде и хотя вовсе не считал себя ханжой, однако даже для человека без особых предрассудков должны существовать какие-то ограничения.

Если бы мой собеседник не был с «главным пострадавшим» в той истории, что называется, не разлей вода, я бы точно не поверил. Но тут уж столько было им рассказано о юношеских забавах и совместных приключениях сомнительного свойства — хватило бы на целый том воспоминаний в стиле «желтой прессы». Жаль, что в памяти только самое приметное осталось, остальное было вытеснено событиями последующих лет. Важно одно — не приходилось сомневаться в том, что я услышал правду. А возвратившись в Москву, узнал, что Никита Михалков с Анастасией Вертинской после трех лет совместной жизни внезапно разошлись.

Вот представляю, что скажете: на то он и Коровьев, чтобы нагло врать! Все может быть. Однако прежде, чем по этому поводу судить-рядить, я предлагаю прочитать фрагмент из воспоминаний Андрея Кончаловского, опубликованных около пятнадцати лет назад. «Низкие истины» — название уже о многом говорит! Вот как наставляет своего сынишку папа:

«— Кончай дрочить. Тебе пора женщину. Ты ее должен трахнуть.

Женщина была генеральшей. У нее был шестнадцатилетний сын, которого надо было учить музыке. Я пошел давать ему уроки. Первый раз выступал в качестве репетитора. Женщина была рыжая, белая, даже дебелая, от нее пахло духами „Красная Москва“. Полные икры, огромный бюст. Наверное, во времена, когда ее очаровывал отец, она была очень хороша. На меня она посмотрела влажными темными глазами, говорила почему-то вполголоса…

Не успел свет погаснуть, как ее руки уже проворно расстегивали мою ширинку. Наверное, ее очень возбуждало то, что она имеет дело с девственником. Первым делом я познал блаженство того, что греки называют „фелатье“, а русские — „минет“. Такого поворота событий не ожидал. Если когда-нибудь удастся сделать давно задуманный автобиографический фильм „Воспитание эгоиста“, обязательно введу эту сцену».

И еще цитата:

«До революции так было принято во многих семьях: отец брал на себя сексуальное образование сына».

Ну да, конечно! Для родовитого потомка губернского предводителя дворянства не годится уличная девка — для первого опыта ему требуется дама аристократических кровей. Ну, скажем, генеральша, даже если ей уже за пятьдесят.

Кстати, если речь идет о половом воспитании собственного сына — это вроде бы еще куда ни шло, но вот «сексуальное образование» снохи…