Ищите кота - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 51

Я плакала и объяснялась в любви – маме и сестре, мертвой и живой. Маша стояла напротив. Изумленная, с ложками в руках, чайной и столовой, она села на табурет и неожиданно гаркнула:

– А ну-ка закрыла рот!

И уголок моего сознания, не участвовавший в истерике, хмыкнул: «Таким тоном она порядок в классе наводит. Руки на стол и слушать задание!»

– Открыла рот! – приказала сестра, противореча предыдущему велению. – Пей лекарство!

Сквозь судорожные рыдания я выкрикнула:

– Ложки пустые!

И зашлась смехом.

Никогда не верила в литературные выдумки, будто рыдания могут перейти в смех. Мгновенные превращения – в сказках и в фантастике. Любовь мгновенно не оборачивается ненавистью, дождь переходит в снег постепенно, жадность за секунду не становится щедростью, черное становится белым через серое.

Но случилось именно так. Я хохотала. Машка, посмотрев на ложки, которые тянула к моему рту, ойкнула и подхватила смех. Раз смеется, значит – не злится.

Приняв снадобья, я спросила:

– За что ты на меня обиделась?

– Не на тебя, на себя.

– То есть? За что – на себя?

– За неспособность доказать любимому человеку – тебе – очевидные вещи.

– Ничто не очевидно…

– Не дави софизмами, – вернула мне сестра упрек. – Тогда, в бане, когда мы в первый раз увидели голых некрасивых женщин, разве тебя не поразило, что твоя мама не стала утешать нас, а разозлилась?

– У нее всегда на первом месте стояло как ты себя ведешь, а уж потом почему ты так себя ведешь.

– Почему обычно ясно, а как надо исправлять в реальном моменте действительности.

– Советы великих педагогов и психологов с точностью до наоборот. Ой! – подняла я руки, почувствовав, что Маша оседлает любимого конька. – Только не про каждому свое. Бабушка говорила: бывает добро, да не каждому ровно. А? – погордилась я воспоминаниями о бабушке, которая воспитывала Маню, а меня видела изредка. – Каждому своя педагогика и психология – это уж слишком.

– В самый раз. Чаю брусничного выпьешь?

– Хоть настой цикуты, только скажи…

Я нарочно замолчала: сообразит ли Маня?

Сообразила.

– Почему я назвала тебя грезиеткой, – улыбнулась сестра.

– Какая из рыбы с вилкой мечтательница трепетная?

– Не кокетничай. Прекрасно знаешь, что мы всегда пасовали перед… – Машка покрутила руками в воздухе, подбирая слова, и выдала почти научное: – Перед возможностями твоей мозговой деятельности.

– Машка!

Мое эгоистическое желание поговорить о себе любимой оборвало ночное воспоминание. У сестры тоже семейная и прочая жизнь!

– Ты чего всполошилась?

– Машка! Что у тебя с Семеном? И вообще, какие проблемы? Расскажи мне.

Сестра смотрела на меня с удивлением, замешанным на подозрении в помешательстве.

– Настя!

– Да?

– Может, померить тебе температуру?

– Иными словами: с чего я вдруг стала интересоваться твоими проблемами?

– Вот именно.

– С Ольгой ты наверняка делишься, – ревниво заключила я, – а со мной – не хочешь. Не достойна.

– Настя!

– Да?

– Иди ты к черту!

Машка послала меня от души – легко, искренне, в то же время – ласково, как надоедливого, но истово любимого ребенка.

И мне захотелось обидеться, надуться, чувствуя свою власть, закатить истерику. Я тысячу лет не переживала подобных желаний.

Не удалось выступить – Машка была не склонна потакать моим капризам.

– Кобалевская! Глаза с мокрого места убрать. Пей.

– Сколько со мной хлопот.

– Приятных хлопот, которые забота.

– Добрая сестричка. Трава травой, веником отдает твой чай. Хватит тянуть, говори!

– Горе от ума – вот твой диагноз. Все-то ты анализируешь, всему-то ищешь объяснения, а потом примитивно раскрашиваешь в черное и белое. Грезиетка на свой лад. О! Снова задумалась, ищешь в моих словах подтекст, исток и тайный смысл. Хотя я сказала только то, что сказала, никакой задней мысли.

– Да, хорошо, я подумаю над твоими сло…

– Настя!

– Поняла, думать не надо. Машка, но это тяжело без привычки – не думать.

– Старайся.

Вымыв посуду после завтрака, мы поехали к Машиной свекрови в деревню. С пересадкой, на двух автобусах. Тридцать километров преодолели за полтора часа. Дом у мамы Семена был небольшим, но изумительным, много раз перестраивающимся, подновлявшимся, но сохранившим очарование северной русской избы.

Бодренькая Машина свекровь после приветствий заверила меня:

– Тебе, Настя, травки, которые поспели, заготовила. Остальные еще соберу и высушу.

Я поблагодарила и выразительно посмотрела на сестру:

«Кто еще не в курсе моих недугов?»

«Ладно тебе, – ответила взглядом Маша. – Радуйся, что добрые люди о тебе заботятся».

«Хитрованка! – мысленно возмутилась я. – После такого внимания не пить ваши снадобья невозможно».

«Ага. Что и требовалось», – улыбалась Маша.

Разговаривать без слов, взглядами, можно только с очень родными людьми, с которыми ты настроен на волну частиц, доселе наукой не открытой. У меня получается только с сестрой. Борис, муж, никогда не имел этой способности. Сын отлично читает мои мысленные послания, но отвечает вслух, слова опережают мимику: «Мама, ты радуешься, правда?.. Мама, не злись, я хотел как по-честному, Ванька первый мне заехал в ухо…»

В саду и на огороде было много работы. Машка впряглась и запахала. Я тоже хотела подсобить. Таскать тяжести, чем я хуже Ольги, которая мешки с картофелем на горбу носит. Но сестра с искренней досадой меня отсылала прочь:

– Настя, у тебя позвоночник! Тебе больше двух килограммов поднимать нельзя! Брось лопату и тяпку не трогай! Мама, скажите ей!

– Шла б ты, девонька, в дом, ужин приготовила. Сёма приедет, а у меня петушок свеженький в кастрюле кипит.

Машина свекровь недвусмысленно давала мне понять: не крутись под ногами, займись трудом по силам и здоровью.

Ладно, я вам покажу, что кандидаты математических наук в кулинарии способны сотворить.

– Беспозвоночные, – тихо сказала я Маше, чтобы старушка не слышала, – могут продолжить упражнение с тяпкой. Следующий этап эволюции, позвоночные, приступают к интеллектуальному труду.

– Там не интеллектуально, – неожиданно отозвалась старушка, – продукты в холодильнике и в шкафчиках. Сёма удобно сделал, все под рукой.