Волхв - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Перевощиков cтр.№ 8

– «Эх, пропадут кони», – подумал Ворон и не спеша направил своего скакуна вслед беглецам. Разведчик любил и жалел лошадей и не мог бросить в безводной степи несчастных животных. Верст через пять он потихоньку догнал всех коней, сбившихся в невеселый табун с мертвецами на спинах. Стараясь не глядеть на лица убитых, снял с них оружие и сбросил их вниз с почерневших от запекшейся крови седел.

И только теперь Ворон почувствовал, что вымотался до предела. Второй день он был в пути, трижды бился с печенегами, теперь вот с хазарами, переплывал ночью Дон. Есть же предел человеческих сил! Ворон посмотрел во все стороны на бескрайнюю степь, ровную, как стол, и без единого деревца. Солнце стояло уже на полдень и жгло немилосердно. А впереди ждала переправа через многоводную Ею. Что, если опять хазарский разъезд или того хуже заблудшее кочевье встретишь? Пожалуй, стоит дать себе небольшой роздых, да и коням тоже. Разведчик проехал еще несколько верст, пока не натолкнулся на небольшой лог, тянувшийся по степи, видимо, от самой Еи. Здесь он стреножил скакунов, напоил их и, навесив им торбы, щедро сыпанул овса. Потом воткнул в землю копья и, достав из переметной сумы широкое полотнище, натянул полог. Глянул на слепящий диск светила, мысленно представляя себе, когда его лучи заглянут под полог и разбудят спящего воина.

– Пусть Мать Сыра Земля [12] даст мне отдых и вернет мои силы, – сказал он себе и рухнул в жалкие владения тени.

Чернобородый и Длиннорукий двигались на волхва неторопливым медвежьим шагом. Клинки чуть покачивались в крепких жилистых руках. Уверенные в себе душегубы с оловянными глазками равнодушной жестокости.

– Будьте вы прокляты, Чернобоговы слуги! – мрачно выругался Велегаст. – Видно, придется нам драться.

И тут скромный отрок, сопровождавший волхва и робко смотревший ему в глаза, совершенно преобразился. Сдернул с себя накидку, быстро обмотал вокруг левой руки плотную ткань и, выхватив из-за голенища сапога деревянную рукоять кнутовища, решительно шагнул навстречу здоровенным мужикам, чьи ухватки выдавали в них опытных воинов и закоренелых убийц.

– Это он на нас с плеточкой? – усмехнулся Чернобородый и, выставив вперед руку с ромфеем [13] , двинулся вперед быстрыми пружинистыми шагами.

Этот легкий звериный шаг грузного мужика говорил очень многое. Опытному воину сразу же стало бы ясно, как опасен этот человек, как сильны и быстры его смертельные удары и что ему наверняка знакома и борьба, и кулачный бой, и убить он может даже и без меча. Но Радим мало что знал в воинском деле и потому не ведал страха. А может, и ведал, но этот страх беспомощно отступил перед гневом на тех, кто хотел посягнуть на его учителя, на бесценного для всей Руси человека, за которого он, безвестный отрок, один был в ответе. Как мать, защищая дитя, кидается на любого врага, так и юноша бросился в бой, не колеблясь ни единой секунды. Хлыст свистнул в его руке и… О чудо!.. Чернобородый отпрянул назад! Он едва успел уклониться от небольшой железной гирьки на конце кнута, просвистевшей у его носа, как камень, выпущенный из пращи. Вот эта-то гирька и превратила простую плеть в грозное оружие под скромным названием «кистень». Любимое оружие русских купцов, легкое, быстрое, от которого очень трудно увернуться и которым можно отбиваться сразу от многих врагов. Раскрутил над головой железный шар на ремне и рази им всякого, кто попробует подойти близко. Лучшая защита от лихих людей для тех, кто не знаком с воинским искусством.

Убийцы быстро оценили кистень и стали осторожно заходить с двух сторон, низко пригнувшись и выставив вперед мутно поблескивающие клинки. Но отрок, ничуть не смутившись, продолжал крутить пред собой ремень кистеня, поворачивая его то в одну, то в другую сторону, и железная гирька, буравя воздух, жужжала, как рассерженный шмель.

Чернобородый оглянулся назад, на дорогу, ведущую к торгу. Вместо секунды на точный удар ромфея дело принимало затяжной оборот. В любой момент могли появиться русские купцы или просто горожане, и тогда… тогда либо придется убить всех, либо их с позором выставят вон, и вместо золота дука [14] наградит их скамьей гребца на дромоне.

– Уйди, мальчишка, – выплыл из бороды глухой голос. – Ты нам не нужен. Убирайся прочь, и ты останешься жив.

Иди же, я пропускаю тебя. – Бородач отодвинулся в сторону, встав за спину Длиннорукого. – Ты можешь спокойно идти. А иначе, если ты будешь нам мешать, мы все равно убьем тебя.

Иди, пока я добрый. – Чернобородый изобразил улыбку. – А не то твоя смерть будет просто ужасна. Ты, наверное, не знаешь, что такое ужасная смерть. Так я расскажу. Это когда тебе вначале отрезают уши и нос, потом по очереди отрубают все пальцы и, наконец… – Бородач, ухмыльнувшись, помахал ромфеем сверху вниз. – Твою кожу режут ломтями и выкалывают твои замечательные глаза.

Чернобородый был очень искусным синодиком [15] , он отлично знал, как можно словами вдавить в человека страх, смутить душу врага. А запугать – значит сделать движения противника неуверенными и слабыми, значит победить еще до того, как его ромфей перережет трепещущее от ужаса горло.

Но византиец напрасно старался. Волхв уже успел научить Радима азам древней науки волхвов. Раньше этими азами были веды «Об общении с духами деревьев», но теперь Велегаст начал учить отрока с вед «Об общении с врагами», которая раньше была самой последней. Простые правила юноша знал наизусть:

«Не смотри в глаза врагу, если не имеешь достаточной силы, ибо через взгляд Выргони [16] приходит Морана, и Чернобог сеет свое зло».

«Не говори с врагом, ибо словом Выргонь зовет на погибель, а слово есть дверь в душу и путь в обе стороны, по которому и ты, и враг твой могут пройти».

Для Радима слов Чернобородого просто не было, бессмысленные непонятные звуки, пролетевшие мимо ушей. Юноша весь был сосредоточен на движениях рук и ног своих сильных врагов, словно вел нелегкую игру в таврели, где фигурами были руки и ноги врагов с одной стороны и он сам – с другой.

«Победа или смерть», – вдруг вспомнил он слова Святослава.

Нет, для него выбора не было – только победа. И вдруг он увидел свой ход в этой смертельной игре. На каждое его движение фигуры рук и ног врагов начинали свое перемещение, уходя от его ударов и пытаясь нанести свои. Ход, еще ход, и вот удар достигает цели. Радим сделал робкий шаг в сторону освобожденного прохода, словно собирался уйти.