Подземный Венисс - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Вандермеер cтр.№ 31

Что-то в этом голосе насторожило Шадраха; он обернулся, и как раз вовремя, чтобы заметить, как клешня соседа царапнула Иоанна Крестителя, впилась ему в плоть. Сурикат изумленно взвизгнул. Николас полоснул по лямке рюкзака, однако Шадрах инстинктивно подставил руку, замычал от прикосновения острых когтей, но, невзирая на острую боль, выхватил пистолет…

Правда, не успел обрести равновесие: спутник толкнул его, и мужчина, отпустив убийцу, полетел в темноту. В падении он пальнул куда-то на свет, в кривом обрамлении которого стоял Николас. Брат Николь кувыркнулся и выпал из яркого ореола.

Переворачиваясь в воздухе, окруженный семерыми безумцами без парашютов, Шадрах ухитрился сунуть оружие за пояс. Над ним проносились вагоны с красными дырами в днище. Поезд истекал кровавым светом. Крохотные лица пассажиров смотрели вниз. Недоуменные. Далекие… Но вот падающее тело закрыло собою поезд, и тот исчез из виду. Самоубийцы уже не орали. Мужчина не представлял себе, где они. Не знал, куда девался Николас. Шадраха крутило в темноте, как щепку. Чья-то нога ударила по лицу, заставив кувыркаться еще быстрее. Сверху и снизу опять послышался вой обреченных. В кармане надрывал горло Иоанн Креститель. Надо бы попросить у него прощения. Теперь они оба умрут, а ведь сурикат мог протянуть еще сутки. Тут мужчина вспомнил о рюкзаке, который в ужасе крепко вцепился ему в спину, и потянул за кольцо. Не получилось. Еще раз. Ничего. По меньшей мере полпути уже миновало. Внизу мерцали какие-то искорки света. Ветер нещадно хлестал по лицу, предвещая жестокую близкую гибель. Шадрах дернул кольцо в третий раз.

Парашют раскрылся, и лямки с радостью врезались в кожу. Мужчину подбросило правым боком вверх. Рев Иоанна Крестителя быстро затих. Шадрах поморгал и запрокинул голову: над ним качался спасительный белоснежный купол огромных размеров.

Тут первый самоубийца пробил парашют и пребольно задел летящему плечо. Мускулы взорвались агонией. Следующий тоже прорвал материю, но хотя бы не ударил, промчался мимо. А потом они все сразу кончились, оказались где-то внизу с воплями, от которых, наверное, разрывались легкие. Между тем купол начал сдуваться, а до земли оставалось неведомо сколько лететь. Скорость головокружительно росла. Шадрах задыхался. Стало быть, парашют подвел, и ничего получится…

И тут он ударился о землю.

Мужчина пришел в себя от шелковой ласки парашюта, осевшего на тело подобно савану. Запах грязи и пластика. Холодный воздух. Мертвая тишина. Глаза раскрылись в полной темноте. Тихий плеск воды неподалеку. Шадрах приготовился к смерти, к загробному миру, к чему угодно. Интересно, сможет ли он пошевелиться? Под саваном было так покойно лежать. Никакой тебе суеты, никаких обязательств. Мужчина целую вечность не испытывал такой умиротворенности.

Но Иоанн Креститель заерзал в кармане, словно хотел напомнить, зачем они здесь оказались. Шадрах уселся под шуршащей тканью. Ободранное горло саднило, суставы скрипели, руки-ноги не слушались — пустяки, ничего серьезного. Правда, в плече пульсировала тупая боль и голова ужасно раскалывалась, но ведь это не то что лишиться руки… или глаза.

Мужчина ощупью выбрался из-под парашюта, избавился от лямок и встал во весь рост. Вытащил из-за пояса пистолет — по счастью, тот не выстрелил от удара о землю, — достал из кармана Иоанна Крестителя и поднес его к самому лицу.

— Теперь, когда вокруг тьма кромешная, можешь оставаться снаружи. Как ты себя чувствуешь?

Сурикат усмехнулся, причем даже слишком по-человечески.

— Плохо я себя чувствую. Умираю. И вокруг никакая не тьма, просто твое жалкое слабое зрение не умеет приспосабливаться. Сейчас ближе к вечеру, и небо над нами синее. Для меня. А ты, ты тоже привыкнешь. Только меня к тому времени уже не будет в живых.

— Надеюсь, ты прав, Иоанн. Честно, без всякого злорадства. Я бы даже спас тебя, если бы мог.

Голова оскалилась.

— Это потому, что мы породнились во время скитаний. Научились жить вместе, несмотря на все разногласия.

— Нет. Просто я начинаю тебя понимать. Потолкуем позже.

И он убрал Иоанна Крестителя обратно в карман.

По-прежнему где-то рядом плескалась вода, но Шадрах не стал искать на ощупь, а подождал, пока обвыкнутся глаза. Темнота не ведает времени. Она пожирает его, как ночь пожирает сияние дня. Наконец мужчина стал различать перед собой не то чтобы свет, но тусклую пурпурную линию над зубцами абсолютно черных гор. А под ногами — смутный намек на каменистую почву.

Шадрах развернулся: за спиной, переливаясь, мерцали волны бескрайнего моря. В каких-то двух десятках метров начиналась линия побережья. Мужчина потянул носом просоленный обжигающий ветер, рассказывающий о летних бурях и древних кораблях, источенных червями; совсем не то, что на каналах. Со временем зрение прояснилось: среди волн поблескивали острые плавники скользких морских тварей, словно усеянных драгоценностями, или сияющие щупальца с золотистыми по краям присосками. Вода простиралась до самого горизонта, который терялся в черной пустоте. Казалось, другого берега вообще не было.

Сидя вот так во мраке, Шадрах почти убедил себя, будто бы отдыхает вечером над землей, на каналах.

Но самообман рассеялся, когда глаза, еще немного привыкнув, различили Николаса. Тот сидел по левую руку от Шадраха и пялился фасеточными шарами на волны, набегающие на берег. Одежда на нем окончательно разорвалась, обнажив куда более хитроумные и страшные перемены, порожденные воображением Квина. Обе руки оказались вывернуты ладонями наружу. Нижняя половина тела расшиблась при падении. Брат Николь был мертв. Повсюду вокруг белел и кости в кровавых лужах — останки семерых самоубийц.

— Ник, Ник, Ник, — глухо произнес мужчина.

Какая жуткая цена за слабость. Многие люди гораздо слабее духом спокойно доживают свои дни, не зная расплаты. Весь гнев Шадраха улетучился, остались только печаль и глубокое раскаяние. «Если бы не я, если бы не я…»

Несколько минут спустя мужчина отринул горькие размышления и поднялся на ноги. Настала пора пуститься на поиски.

* * *

Шадрах не представлял себе, в каком направлении нужно идти, но поскольку его всю жизнь притягивала вода, пошел вдоль берега, как ему показалось, на север. Теперь, когда цель была так близка, странник был готов одолеть пешком хоть целую тысячу миль. В правой руке он держал пистолет, а в левой — бляху. Мужчина не крался, словно беглец или вор, а твердо шагал, как человек, уверенный в том, куда и зачем отправился.

Несмотря на все старания, образ мертвого Николаса не отпускал его ни на минуту. А вечная ночь, как опытная волшебница, вдруг являла из темноты свои тайны, которые столь же внезапно скрывались в неведомом царстве за гранью зрения.

Постепенно до Шадраха дошло: если на свете и есть преисподняя, она не на пустырях между городами, а здесь, на тридцатом подземном уровне. Побережье населяли тысячи потерянных душ, обреченных скитаться до самой смерти. Первые существа, которых он повстречал, так живо напоминали брата Николь своими фасеточными глазами, содранной кожей и прозрачными органами, болтающимися снаружи, что мужчина попросту их игнорировал, и несчастные растворялись во мраке, рыдая и хлюпая, безнадежно ища избавления от мук. Сбежав отсюда, Николас был, наверное, счастлив среди неустроенного быта мусорной свалки.