1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - читать онлайн книгу. Автор: Андрей М. Мелехов cтр.№ 18

Страница

Первоначально, впрочем, я рассмотрел и три другие версии. Первая – это вот-вот готовая начаться высадка как минимум миллионной британской армии вторжения в континентальной Европе. Такой вариант, разумеется, в ту пору не мог рассматриваться серьёзно из-за слабости британских сухопутных и военно-воздушных сил и – пусть даже и формального – нейтралитета США. Вторым теоретическим способом остановить Вермахт могло стать применение оружия массового поражения. Я имею в виду не химическое (таковое имелось у обеих сторон и они серьёзно готовились к тому, что противник применит его первым), а ядерное. Но, как известно, в то время у Сталина не было не только атомной бомбы, но и программы по её созданию. Третья версия – полученные из надёжных источников донесения о предстоящей буквально в ближайшие дни высадке немецких войск на Британские острова. Она, несмотря на поддержку со стороны ряда историков (в частности, уже упомянутых В. Суворова и И. Бунича), тоже не проходит. Как уже говорилось выше, советская разведка не могла не знать, что план «Зеелёве» давно – ещё осенью 1940 года – положили под сукно. Ещё бо льшие сомнения в серьёзности германских намерений пытаться форсировать Ла-Манш должны были появиться у Сталина после неудачной миссии Рудольфа Гесса 10 мая 1941 года, которая в очередной раз продемонстрировала вождю-параноику возможность англо-германского замирения. Последнее же, напомню, могло означать исчезновение для Германии угрозы войны на два фронта и, соответственно, развязывание рук для войны на востоке. Именно таким образом Сталин в своё время помог Гитлеру перед германским нападением на Польшу. Наконец, никем пока не предъявлены публике и донесения соответствующего характера: мол, «вот-вот начнут». А ведь таких должно было быть не просто много, а очень много: напомню, что по поводу вторжения в СССР Сталин получил порядка сотни только известных широкой публике «сигналов» из самых разнообразных источников.

Что же тогда являлось стратегической козырной картой Иосифа Виссарионыча, которую он, по его мнению, мог в любой момент бросить на стол Большой войны? Единственным, с моей точки зрения, способом гарантированно предотвратить немецкое вторжение или остановить его сразу же после начала могло быть физическое устранение фюрера германской нации. «Железным аргументом» Сталина вполне могло являться наличие (вновь подчеркну: по его мнению) в окружении «бесноватого» нескольких людей, способных если не в следующий момент после отдачи соответствующего приказа, то как минимум с задержкой в сутки, произвести его ликвидацию. Почему смерть Гитлера привела бы к задержке или – что более вероятно – отмене плана «Барбаросса»? Да потому же, что смерть Сталина привела к немедленному разрешению «турецкого кризиса» (СССР даже после окончания Второй Мировой упорно желал получить проливы), урегулированию отношений с Югославией (и отказу от покушения на «фашиста» и «предателя» Тито), отмене подготовки к началу третьей Мировой войны и забвению планов по истреблению советских евреев. Практически одномоментно закончились и многие другие прожекты Хозяина. Об этом, в частности, свидетельствуют загадочно обрывающиеся в глубине сибирской тайги железнодорожные рельсы, пожелтевшие чертежи океанских субмарин, способных высаживать танковые десанты, и факты подготовки ледовых аэродромов подскока на Северном полюсе – для армад самолётов, предназначенных к нападению на США. Все эти интересные факты привёл Кейстут Закорецкий в своей книге «Третья мировая война Сталина». Как любил говаривать сам Иосиф Виссарионыч: «Нет человека – нет проблемы»...

Представим на минуту, что произошло бы вечером 21 июня, если бы Гитлер был неожиданно взорван, отравлен, застрелен или зарезан. Решились бы его соратники продолжать «дело фюрера» даже после смерти последнего? Или послали бы в войска приказ, подобный тому, что отдал сам Гитлер 25 августа 1939 года – «погодить» с началом агрессии против Польши? Думаю, произошло бы именно последнее: в отсутствие харизматичного диктатора-затейника и его официального преемника (Герман Геринг стал таковым лишь 29 июня 1941 года) деморализованное германское руководство как минимум взяло бы паузу, чтобы разделить вдруг свалившуюся на их головы власть и решить, а надо ли оно им – в такой неопределённой обстановке – искать на свою шею приключений и идти войной на СССР? Не лучше ли, как и предлагали некоторые (в частности, Шуленбург и Канарис), сесть за стол переговоров? Конечно, остановить уже набравшую обороты военную машину оказалось бы нелегко – особенно после зачтения в 23.00 (по Москве) 21 июня в войсках приказа о нападении на СССР. Но германская армия всегда славилась своей дисциплиной, да и связь у немцев работала отлично. Почти наверняка кое-где отдельные германские подразделения (особенно уже находившиеся в СССР диверсанты Абвера) начали бы к тому моменту военные действия – как сделали немецкие десантники, захватившие в ночь с 25 на 26 августа 1939 года горный перевал на польско-словацкой границе. Но, с точки зрения переживших смерть Гитлера представителей германского руководства, подобные «инциденты» всегда можно было бы впоследствии урегулировать и объяснить происками «врагов Рейха». Стычки на границе с уже начавшими действовать немецкими подразделениями очень даже пригодились бы Сталину с точки зрения получения совершенно легитимного повода для начала открытой фазы мобилизации (уже назначенного на 23 июня) и последующего отпора «зарвавшимся фашистам». А если бы, паче чаяния, германское руководство таки успело удержать Вермахт от резких телодвижений, то вместо немцев вполне сгодились бы и диверсанты Судоплатова.

Совершенно очевидно и то, что у Красной Армии не было бы лучшего момента, чтобы ударить по немцам и их союзникам, как именно в такой момент политической и стратегической неопределённости. Поясню: Виктор Суворов абсолютно прав, утверждая, что немцы застали Красную Армию в крайне неудачной ситуации – когда она ещё не успела закончить своё «предударное» развёртывание. Вместе с тем, советским военным, можно сказать, ещё «повезло». Они, как это ни парадоксально, оказались бы в ещё худшей ситуации, если бы все 171+ дивизий первого стратегического эшелона успели выйти на рубежи выжидания в приграничных лесах (где они, как и немцы по другую сторону границы, никак не готовились к обороне), и именно в этот момент последовало бы внезапное нападение Вермахта. Как раз эту цель – окружить и разгромить целиком основные силы Красной Армии на границе, не дать ей отступить в глубь страны и затянуть войну – ставил перед Вермахтом план «Барбаросса». Успей Жуков и Тимошенко завершить развёртывание, и катастрофические «котлы» уже в первую неделю войны ждали бы не только Западный фронт. Но, если моя гипотеза верна, именно такой – идеальный для нанесения внезапного упреждающего удара сценарий – и планировал осуществить Сталин. Если бы немцы полностью изготовились к нападению (будучи, как и Красная Армия, абсолютно не готовыми к обороне), а после этого из-за гибели Гитлера оказались бы в «подвешенном» состоянии и были вынуждены несколько дней без толку топтаться на границе (и неизбежно терять боевой дух), то последовавший бы за этим «удар возмездия» со стороны Советского Союза вполне мог превзойти по своим последствиям даже то, что гипотетически описывал Резун-Суворов в «Ледоколе». Ведь у Вермахта за спиной имелись не 77, как у Советов, а лишь 24–28 дивизий резерва...

Страница