Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока - читать онлайн книгу. Автор: Кэрри Гринберг cтр.№ 40

Очень часто родители принимали сторону своих чад, лишая учительниц последней опоры. Вполне логично, что мать семейства стремилась выгораживать своих проказников – они все же плоть от плоти, а гувернантка чужая. И не просто чужая, а еще и воплощение материнских страхов. Ведь кто-то же научил гувернантку игре на фортепиано и французскому, и между тем она вынуждена трудиться за деньги. Что если ваши собственные дочери, которые сейчас беспечно гоняют обруч, в будущем займут ее место? Что если отец не сумеет их обеспечить, они не выйдут замуж? Об этих страхах писала экономист Гарриет Мартино, чья сестра работала гувернанткой: «Встречаясь с родителями из среднего класса, мы замечаем, что их сердца гложет один и тот же страх – вдруг их дочери «подадутся в гувернантки». «Только не это!» – говорит отец, возвращаясь из конторы, с фабрики, из бухгалтерии или от пациентов. «Только не это!» – вздыхает мать, представив своих девочек на месте гувернанток, коих она повидала немало».

Более того, гувернантка была как соринка в глазу из-за ее неопределенного статуса в семье. Никто – ни хозяева, ни слуги – не знали, как с ней обращаться. Будучи образованной женщиной, она не считалась прислугой, но и настоящей леди быть не могла, ведь благородные дамы не работают. Нередко слуги с неприязнью относились к гувернанткам, которые задирали носы, но при этом тоже получали жалованье: лакеи отказывались открывать им дверь, камеристки, которые, несмотря на красивые наряды, не могли претендовать на благородство, окатывали гувернанток презрением. Гости не могли общаться с гувернанткой как с равной, шутить и флиртовать, но вместе с тем не могли и фамильярничать с ней, как с обычной горничной. Проще всего было игнорировать ее присутствие. В таком случае, сама гувернантка стремилась стать незаметной и вела себя сдержанно, особенно по отношению к хозяину дома. Учительница могла рассчитывать на партию с мужчиной, равным по положению, – например, с пастором, как Агнес Грей, – но наниматель ей не ровня. Тем не менее, в литературе флирт с хозяином – любимое времяпрепровождение гувернантки.

До второй половины XIX века женщине было невозможно сделать врачебную карьеру. Исключением может считаться разве что загадочная личность Джеймс Бэрри (1789—1865), военный хирург, а впоследствии генеральный инспектор в военных госпиталях. Доктор Бэрри лечил не только солдат, но и гражданское население: в частности, он провел первое кесарево сечение в Африке, в котором выжила и мать, и новорожденный. Однако после смерти доктора поползли слухи, будто он был переодетой женщиной, которая таким образом добилась допуска в Эдинбургский университет (впрочем, есть вероятность, что он был просто гермафродитом).

Однако не все дамы отличались подобным хитроумием (или удачным анатомическим строением), а пробиться в медицину законным путем было неимоверно трудно. В университетских кругах главенствовало мнение, что женщины суть слабые существа, не способные к интеллектуальной деятельности, а если уж одна из них попадет в морг, то исключительно в виде анатомического пособия. По крайней мере, королева Виктория ужасалась при мысли, что девушки и юноши могут одновременно находиться в анатомическом театре.

Когда в 1870 году Эдинбургский университет позволил 5 женщинам изучать медицину отдельно от других студентов, даже эта полумера всколыхнула сторонников семейных ценностей. Когда студентки шли сдавать свой первый экзамен, в них полетели оскорбления и комки грязи, а в экзаменационный зал к ним то и дело заталкивали овец. Одна из студенток, София Джекс Блейк, обратилась к руководству университета с просьбой разрешить эту проблему, но в своей речи имела несчастье упомянуть, что один из студентов, выкрикивавших ругательства, был пьян. Оскорбленный в лучших чувствах, сей джентльмен подал на нее в суд, так что она же в итоге оказалась виноватой (из-за судебных разбирательств София не успела подготовиться к экзаменам и провалила их к радости своих недругов).

Гораздо проще женщине было стать медсестрой или больничной сиделкой. Говоря о сестрах милосердия, невозможно обойти стороной Флоренс Найтингейл. Она родилась 12 мая 1820 года во Флоренции в обеспеченной английской семье. У юной Флоренс была возможность получить хорошее образование: от отца она переняла интерес к математике и, если бы не прославилась как сестра милосердия, могла бы засиять на математическом поприще. В 1858 году она стала первой женщиной, вступившей в Королевское статистическое общество.

Молодость не длится вечно, но Флоренс, в отличие от многих своих сверстниц, не торопилась замуж. В возрасте 25 лет девушка отвергла все предложения руки и сердца и решила стать сестрой милосердия. Родители выступили против этой идеи: такая работа считалась подходящей для девиц из рабочего класса, но никак не для дочери респектабельных родителей. Но желание Флоренс только усилилось, когда она встретила Элизабет Блэкуэлл из лондонского госпиталя Св. Варфоломея. Англичанка Элизабет Блэкуэлл была первой женщиной, получившей диплом врача в Соединенных Штатах. В 1851 году мистер Найтингейл разрешил дочери учиться на медсестру под ее руководством. Отучившись два года в немецком городе Кайзерверт, Флоренс вернулась в Лондон, где возглавила частную больницу на Харли-стрит.

Флоренс Найтингейл.

Звездный час Флоренс Найтингейл был не за горами. В 1853 году разразилась Крымская война, в течение которой британским солдатам угрожали не только вражеские пули, но и эпидемии холеры и малярии; за первые несколько недель заболело более 8000 человек. Раненых ожидали еще более угрюмые перспективы, учитывая, что ампутации проводились без соблюдения стерильности.

Когда истории с фронта достигли Англии, Флоренс поехала в Турцию вместе с 38 другими медсестрами. Условия содержания солдат в походном госпитале Ускюдара (предместья Стамбула) она посчитала неприемлемыми: больных не мыли, им не меняли белье, спали они в лучшем случае на соломенных тюфяках, порою без одеял, а кормили их довольно скудно. Держа в уме основные принципы санитарии и ухода за ранеными, Флоренс тоже ринулась в бой – с болезнью. Благодаря ее усилиям условия в госпитале значительно улучшились: полы наконец-то начали мыть, стены побелили, при больнице была открыта прачечная, где работали солдатские жены, а знаменитый шеф-повар Алексис Сойер, внявший призывам Найтингейл, обеспечивал раненых вкусной и здоровой пищей. Однако военные офицеры и врачи не особенно радовались тому, что какая-то дамочка диктует им свои правила. Им казалось, что она ставит под сомнение их компетентность, и потому они практически не оказывали Флоренс содействия в ее начинаниях. От ее высоких требований плакали медсестры, ведь к окружающим она была так же требовательна, как и к себе. В 20.30 Найтингейл изгоняла медсестер из палат, чтобы им не вздумалось заигрывать с солдатами, сама же совершала вечерние обходы. Так возник образ «Леди с лампой», который был увековечен Генри Лонгфелло в стихотворении «Святая Филомена».

В 1856 году Флоренс Найтингейл вернулась в Англию национальной героиней. Несмотря на внезапную болезнь, от которой она так никогда и не оправилась, Флоренс не оставила свою деятельность. Похвалу она принимала неохотно, тем более что ее не оставляло чувство вины. Уже в Англии она пришла к мысли, что проглядела главный источник заразы в госпиталях – отсутствие канализации. Хотя она продолжала заниматься подготовкой кадров и в 1860 году основала школу для медсестер при больнице Св. Фомы в Лондоне, все большее внимание она уделяла улучшению санитарных условий в больницах по Великобритании, а также в военных госпиталях Индии. Свет ее лампы озарил стены работных домов. Прежде о заболевших бедняках заботились их товарищи по несчастью, теперь же им помогали выпускницы школы Найтингейл.