Хроника одного падения - читать онлайн книгу. Автор: Марат Буланов cтр.№ 12

Но что касается Григория, Хозяина, то кот его, отнюдь, не забыл. Григорий наведывался к родителям часто, — телевизора своего не было, поэтому, вечерами, засиживался в их доме. Потом, шел к себе, через дорогу, спать. И Бимка бежал за другом, — подняв вертикально хвост и мяукая, — чтобы переночевать в доме, который его когда-то приютил. А наутро, когда Хозяин уходил на работу, кошак провожал до угла улицы, а потом, возвращался, обратно, к родителям…

— Ты смотри, какой стал здоровый! Загривок-то, как у атлета! А щеки хомячьи. Тяжелый, блин! — Григорий, по обыкновению, любовно тискал Бимку, потом поднял за передние лапы.

— Не ломай ему руки! — стала защищать кота мать. — Он ведь боится!

— Да ни хрена такому не сделается! Боров…

— А все-таки, кот наш красивый… Угловая-то Светка говорит, что урод, страшный больно, а для меня, хоть как, — Ален Делон!

Бимка, спрыгнув с колен Григория, слыша, что говорят о нем, подошел к матери, подставляя спину под руку, — чтобы погладили…

Он уже больше года жил, припеваючи, в этой семье. Все его любили, поэтому, чувствовал себя хозяином положения. Кошку — ни во что не ставил, собака «молилась» на своего «бога». Вечером, когда семья, — и люди, и животные, — собирались у телевизора, Бимка пробирался к отцу, сидевшему за столом, и, сложив калачиком лапы, ложился на живот прямо перед ним. И закрывал, от удовольствия, глаза от почесывания за ушами. Короче, идиллия, да и только! Взаимность…

Но за пределами дома, у него, сплошь и рядом, были враги — местные кошаки. Война шла не на жизнь, а на смерть за самок и отстаивание территории. По ночам, слышны были, жуткое мяргание и шум ожесточенных драк. Бимке здорово доставалось, — особенно, от одного кота-бандита с драным ухом. То глаз запухший, то морда исцарапана, то подвернута в борьбе лапа. После этого, он обычно отлеживался несколько дней и, почти ничего, не ел… А один раз, пришел весь в саже, черный-черный, — видать, в трубе побывал, — так мать, в три шеи погнала грязнулю. А что, блин? Нечего покрывало на диване гадить!..

…По прошествии двух месяцев, Мурка впервые забеременела и, вскоре, родила. Бимка, с удивлением, рассматривал странные живые комочки и, даже, трогал и катал их лапой. А когда котята подросли, с интересом наблюдал за их неловкими передвижениями, лежа рядом. И было даже, такое впечатление, будто чувствовал ответственность, как взрослый, за детенышей. А когда, те стали есть, никогда не смел, отобрать еду, — наоборот, уступал свое, если несмышленыши подбегали к чашке.

Вообще, странное было зрелище, когда мать с отцом садились за стол. Команда из шести «голов» выстраивалась, сидя полукругом, и ждала подачки: собака, Бимка, Мурка и три маленьких котёнка.

— Не дело это! — как-то не выдержала мать. — Как, с дитями, потом-то будем, когда вырастут? Кошачью «ферму» разводить?

— Да и вообще, — поддержал отец, — ступить некуда! И кормить же, всех надо!

— Может, отдать Бимку с Муркой и двух маленьких в «Доброе сердце», приют для животных? А собаку, и вот того рыженького лапку, оставить? Там ведь, в приюте, всех сейчас берут, а потом, отдают новым хозяевам. То есть, кто захочет взять… Пускай Григорий отвезет лишних-то. Все равно, нужно освобождаться. Куда нам столько иждивенцев!

На том и порешили.

А наутро, Григорий шел уже, с двумя большими сумками, на остановку автобуса. Жалко, конечно, было отдавать кота чужому человеку. Притом, что так привязались друг к другу. А что делать? Мать настаивает. Действительно, — ну куда с такою оравой? Даже, когда Бимка с кошкой и собака жили втроем, и то было тесновато. А тут шестеро!.. Если же кота взять к себе обратно, он опять убежит к родителям… Да, надо везти! Чего жалеть-то?..

Григорий ехал в переполненном автобусе, то и дело, встряхивая сумки, — живой, груз отчаянно мяукал и рвался наружу, чуть ли не разрывая замки. А вот и нужная остановка. Он вышел и направился вдоль, каких-то, кирпичных складов по указанному адресу. Вскоре, был у железных ворот, которые отворил охранник. Мужик провел к одноэтажному блочному зданию, где и находился приют «Доброе сердце».

Войдя в дверь, Григорий услышал лай множества собак. Прошел через небольшую прихожую, и тут его окружил, чуть ли не десяток гавкающих разнопородных псин. Дальше по проходу, стояли клетки с другими собаками.

— Не бойтесь, проходите, проходите… — какая-то женщина в белом халате провела в комнату, отделанную кафельной плиткой. За столом, сидела грузная приемщица, тоже в халате.

— Ну, вытряхивайте ваши сумки. Кого принесли?

Григорий открыл замки, выпустил перепуганных Бимку, Мурку и двоих котят.

— Ой, какие хорошенькие! Красавчики мои! — приемщица взяла, в обе руки котят, и стала, с разных сторон, рассматривать. — Их возьмем! Ну, и кошечка-богатка тоже приличная, клиентам может понравиться.

— А кот? — спросил Григорий.

— Видно, что потрепанный да грязный… Кому он нужен? Старый, наверно?

— Да нет…

— Ну, вы его оставляете? Согласны оставить?

— Ну, конечно.

— Тогда заполните на всех бумаги…

Григорий, еще ничего не подозревая, подписал какие-то листы. Подошла та женщина, которая встретила в прихожей, — в больших резиновых перчатках. Взяла Бимку и, тут же, унесла. Григорий только и запомнил его, полные ужаса, глаза.

— Дак вы его под ток?! — вдруг дошло до сознания.

Приемщица кивнула, отвернулась к окну.

Григорий встал и, как во сне, побрел прочь. Вышел из здания, потом за ворота. «Вот так «Доброе сердце»! Что же это?!» — он только сейчас по-настоящему понял, что натворил. «Ну, конечно, кому нужен «грязный, потрепанный» кот? Поэтому, его и решили попросту убить! И я на это согласился, как хозяин!.. Но почему согласился?! Можно ведь было, забрать Бимку обратно, и все! Но куда его? Обратно в дом, где уже решили оставить собаку и котенка?».

Григорий повернул, было обратно, но остановился. Слезы брызнули из глаз: «Бим, прости! Предал я нашу дружбу гадко, как свинья! Ах, боже мой! Как жалко, как нестерпимо жалко… Ведь сам, когда-то, тебя приютил…».

Всю дорогу домой, он ехал, тихо рыдая.

Папа с мамой сегодня ругались. Машенька смотрела на них широко раскрытыми глазами, — возбужденных, злобных, старающихся побольней уязвить друг друга, что-то горячо доказывающих. Машеньке было страшно.

— Хоть бы ребенка пожалел, глава семейства, черт бы побрал! Приносишь какие-то жалкие гроши, а тоже — я, я! Ну, кто ты есть, — слесарь в своем жалком цеху? Дак с работы ведь, не дождешься! Все какие-то друзья, все пьянка! — красивое лицо Оксаны тряслось. Жена, яростно жестикулируя, с ненавистью смотрела на мужа.