Дикари Ойкумены. Книга III. Вожак - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 17

– Главное звучит между слов. Не будь Кфир гематром, мы бы сделали кое-какие выводы из интонаций, мимики и жестов. Ладно, обойдемся и так. О чем он, по-твоему, говорит?

Марк пожал плечами:

– Гибель «Иглы». Гибель «Дикаря». Спасательная операция. Данные по системе. Антисы и коллантарии. Я достаточно краток?

– Вполне, – улыбнулась старуха. – Не хуже Кфира. Ты уверен, что ты не гематр?

– Уверен. О чем же он говорит, по-вашему?

Старуха опять встала. Марк изучал ее профиль: морщины, впадины, острые углы. Между слов, вспомнил он. Выводы из мимики. Он не знал, какие выводы можно сделать из мимики госпожи Зеро.

– Он говорит о Шадруване, – сказала старуха.

– Что?

– Он говорит: однажды случилось так, что Ойкумена столкнулась с чудом. С феноменом, не имеющим объяснений. С планетой по имени Шадруван. Мы, гематры, приняли решение: бомбардировка. Заявляю во всеуслышанье: решение было ошибочным. Мы не желаем повторить свою ошибку во второй раз. Опрометчивость – порок; для гематров опрометчивость – порок, возведенный в степень. Вот вам ситуация по Астлантиде, но будьте осторожны. Бомбы – крайний вариант. Когда дойдёт до голосования, раса Гематр учтёт свой промах по Шадрувану.

Марк повернул голову к трибуне. Кфир Брилль докладывал о спасении Папы Лусэро. В устах докладчика подвиг превращался в страницу из учебника по физике.

– Вы уверены? – осторожно спросил он.

– Разумеется, – отмахнулась госпожа Зеро. – Ты что, оглох?

Внизу шушукались представители рас и планет. Три месяца не прошли для Совета даром. Вопрос Астлантиды в кулуарах обглодали до косточек, выступление Кфира являлось чистой формальностью. Взгляд Марка выхватил смуглого детину в юбочке из листьев и перьев. Не считая юбки и ожерелья из ракушек, детина был голым. Мышцам его мог позавидовать профессиональный борец. Словно почуяв внимание к своей особе, богатырь вскочил на ноги:

– В черной бездне небес Шадруван – злая опухоль мира,

В черной бездне небес Астлантида – открытая рана,

Глупый склонен к ошибкам, мудрец переплавит их в опыт,

Мы всё поняли, Кфир, дорого́й, хватит пудрить мозги нам!

Гул переплавился в хохот.

– Гыргын Лявтылевал, планета Кемчуга, – представила старуха богатыря. – Варвар. Член специального комитета по отправлению правосудия. Лучшая в Ойкумене коллекция старинных пресс-папье. Двадцать лет в Совете Лиги. Народ аримов имеет нездоровую склонность к стихоплётству…

Варвар, подумал Марк. Это я здесь варвар.

– Слово предоставляется…

Гематр сошёл с трибуны. Насмешка могучего Лявтылевала никак не отразилась на его поведении. Лишь подбородок задрался выше обычного, как если бы Кфир высматривал что-то на галёрке. Он доволен, предположил Марк. Он хотел, чтобы кто-нибудь озвучил подтекст его доклада. Еще лучше, если это произойдёт не в официальной, а в шутовской, дружеской форме. Он хотел, а представитель Кемчуги увидел желание коллеги и воплотил в жизнь. Или просто я, уязвлён манерами госпожи Зеро, ищу скрытые мотивы там, где их отродясь не было?

– …Бруно Трааверну, ответственному члену комитета по санкциям…

В отличие от гематра с его сухим телосложением, ларгитасец напоминал колобок. Семеня коротенькими ножками, он скатился по проходу, чудом увернулся от Кфира и буквально вспрыгнул на трибуну. Макушка Бруно едва возвышалась над краями. Председатель Совета шепнул женщине, сидевшей рядом, пару слов, та махнула рукой – и служитель принёс скамеечку для малорослого докладчика. Теперь румяная, щекастая физиономия ларгитасца была выставлена на всеобщее обозрение.

– Проблемы, – громыхнул он мощным басом, так не вязавшимся с внешностью Бруно. – Вытекающие проблемы. Сразу замечу, что они не вытекают. Они, драть их веником, хлещут такой струёй, что хрен утрёшься…

– Нельзя ли без эмоций? – вмешался председатель.

– Нельзя, – отрезал колобок.

– Тогда подбирайте слова. Вы не в пивной.

– В пивной, – мечтательно протянул Бруно. – Хотел бы я сейчас быть в пивной! Но раз уж мне не повезло, слушайте. Энергетическая эволюция населения Астлантиды пошла известным нам путём, но доведенным до опасной крайности…

– Что скажете? – спросила госпожа Зеро у Марка.

– Начал с выпада в адрес Помпилии, – отметил Марк. – Известный путь, доведение до крайности. Вряд ли это просто так…

– Отлично, – поощрила старуха. – Причины такой эскапады?

– Желает уязвить? Нет, слишком просто. Намекает, что при голосовании выступит против мнения Помпилии, каким бы оно ни было? Не думаю: для намека толстовато. Опять же, крайность. Хочет сказать, что у астлан – крайность, требующая оперативного вмешательства? Что к нам, помпилианцам, Совет привык и не намерен раскачивать лодку? Пожалуй… Можно вопрос?

– Да.

– Почему о проблемах докладывает Ларгитас, а не мы? Согласитесь, доклад Помпилии, как первооткрывательницы Острова Цапель, был бы логичней…

Старуха нахмурилась, словно услышала вопиющую чушь:

– Логичней? Наши проблемы, связанные с астланами, в первую очередь рождены нашей потребностью в притоке новых рабов. Иначе «Дикарь» никогда не залетел бы в Кровь. Для Помпилии заговорить с трибуны о проблематике – значит, ткнуть рабством в лицо Совету. Что бы мы ни озвучили после этого, нам придется иметь дело со злым, агрессивным залом. Дипломатам империи стоило больших усилий договориться с Ларгитасом и сбросить оглашение проблем на их представителя.

Мамерк перегнулся через спинку кресла:

– Даю вводную. Ларгитасцы терпеть не могут энергетов. Считают такую эволюцию порочной, свойственной животным, в отличие от цивилизованного, технологического пути развития. Мы для них – единственное исключение. Мы – энергеты с большой долей условности, мы пользуемся рабами, а не ресурсами собственных организмов.

– Ларгитас при голосовании поддержит Помпилию, – сказал Марк. – Поддержит привычное зло против чужой крайности.

– Браво! – госпожа Зеро беззвучно хлопнула в ладоши.

Марк наклонился вперед:

– Разрешите обратиться?

И, не дождавшись разрешения, продолжил:

– Я – ваш консультант, а не вы – мой. Почему вы взялись учить меня политике?

– Этот вопрос, – старуха улыбнулась, – мы оставим без ответа. С кем вы всё время треплетесь, Мамерк? Секс по уникому?!

– Секс, – подтвердил лысый. – Меня имеет доктор Лепид.

Начиная с того момента, как гематр покинул трибуну, адъютант госпожи Зеро вел по коммуникатору оживленную беседу «в одни ворота»: слушал, кивал, в нужных местах хмыкал. Вводную про Ларгитас он дал Марку, пользуясь особо длинным монологом собеседника-невидимки. Изображение Мамерк отключил, боясь отвлечь начальство; звук перевел в конфидент-режим. Если бы не гнев старухи, конфиденциальностью можно было пренебречь: ложу прессы обустроили так, что хоть танцы устраивай – вниз, в зал заседаний, без разрешения Гвидо Салюччи не слетел бы и комариный писк.