— Ну что? — хрипловато осведомился наконец Игорек. — Не пропало еще желание остаться? В ответ Андрей лишь выругался по-черному.
— Тем не менее, как я уже говорил, податься некуда, — с мрачным удовлетворением заключил Игорек. — Ладно. Пойдем Влада в чувство приводить… Надеюсь, он тут без нас ничего больше не натворил?
Влада они нашли там, где и оставили, — под кроной пьяной пальмы. Убийца лежал, уткнувшись лицом в песок, и признаков жизни не подавал.
— Дышит хоть?
— Дышит. Присели рядом.
— Жалко парня. — Игорек вздохнул.
— А Сувенира не жалко? — буркнул Андрей, избегая смотреть в сторону лагуны.
— И Сувенира жалко, — печально молвил Игорек. — И нас с тобой жалко… Кстати! Имей в виду: по этому делу мы уже проходим не как свидетели, а как сообщники… Уразумел?
Внезапно Влад приподнял голову, сел, принялся озираться.
— Где? — невнятно и отрывисто спросил он.
— Там. — Андрей неловко указал на взлетающую над рифами пену.
Влад равнодушно посмотрел — и отвернулся.
— Одна просьба, ребята, — сказал Игорек. — Только без достоевщины! Без этих ваших «вяжите меня, православные…». Ну и так далее… Все! Никакого Сувенира в природе не было! Вы двое, во всяком случае, о нем даже и не слышали.
— А кто с нами возле магазина тусовался? — вяло спросил Андрей.
— А хрен его знает! Бомж какой-то… И потом, ребята! Вы же в России живете! В России, а не в Полинезии! Неужели вы всерьез думаете, что его кто-то хватится, объявит розыск? А если здесь найдут… Ну, полез купаться, подхватило волной, ударило о риф… Короче! Приводим себя в порядок и выбираемся обратно.
— А-а… с этим как… со всем? — Андрей беспомощно огляделся.
Игорек усмехнулся через силу.
— Меня вот сейчас больше тревожит другое, — признался он. — Наследили мы там, в балке, или не наследили?
Не наследили. Над микрорайоном уже висели плотные сумерки и лил дождь. По дну балки клокотал смутно различимый ручей. Какие уж тут, к черту, следы!
Глава 3
— Так-то вот, Андрюша, — покряхтывая и отводя глаза, проговорил Игорек. — Глупо, конечно, все вышло, дико. Хотя, может, оно и к лучшему. Жить, как он жил? Знаешь, я бы от такой жизни на третий день повесился. — Шумно выдохнул, помолчал. — Ну… все-таки человек был. Давай-ка помянем… Не чокаясь…
Андрей скорбно склонил в кивке выпуклый лобик и наполнил стопки.
— Земля пухом, — сдавленно пробормотал он, но осекся, вспомнив окрашенный кровью бурун и взметнувшееся из глубины пятнистое черно-зеленое тело змеевидной твари.
По-прежнему не глядя друг на друга, молча выпили.
— Мужики, вы чо?! — послышался из угла отчаянный пьяный голос Влада. — Вы чо, мужики? Совсем уже, да?
По бледному перекошенному лицу текли слезы. Хотел сесть на кровати, но локоть подломился — и убийца снова ткнулся головой в подушку. А правое ухо и щеку он все-таки сжег…
— Пусть лежит, — тихо сказал Игорек шевельнувшемуся было Андрею.
Тот оглядел с тоской обшарпанную комнатенку; все те же вздувшиеся пузырями обои, все тот же самодельный стеллаж с пропыленными книгами, та же пишущая машинка в углу… Может, ничего не было?.. Ни острова, яркого, как бред наркомана, ни грохота прибоя, ни обломка резной дубины, ни ужасающе отчетливого хруста позвонков… Пригрезилось — да и сгинуло…
Однако в какой карман руку ни сунь, везде был песок.
— Глупо, — сказал наконец Андрей.
— Ты о чем?
— Да о Сувенире…
— Так! — решительно прервал его Игорек. — А теперь слушай меня. Наша единственная глупость в том, что мы вообще за ним пошли… А все остальное было неизбежно, Андрюша… Мне, что ли, Сувенира не жалко? Жалко. До слез жалко. Но ты представь на секунду: вот остался он в живых. И что тогда с нами? В психушку сейчас, наверное, не отправляют… Значит, по несчастному случаю на рыло — и все дела.
Помолчали.
— Ладно. К делу, — глуховато сказал Игорек и оглянулся на плотно закрытую форточку. Предосторожность — излишняя, на улице лило ливмя. — Увязли мы, Андрюха, сам понимаешь, по уши. Мало того что сунули нос в будущую государственную тайну, так теперь еще и это… — Игорек поднял голову и посмотрел в упор. — Что делать будем?
— Да пошло оно все к черту! — искренне выпалил тот. — Близко туда больше не подойду!
— Врешь, — спокойно сказал Игорек. — Через неделю полезешь. А то и раньше.
Андрей вскинулся, уставил на него бешеные голубые глаза, хотел возразить — и вдруг запнулся, задумался.
— Вот и я о том же, — меланхолически промолвил хозяин квартиры. — Чем бы мы сейчас друг другу ни поклялись — все равно ведь полезем.
— Дайте водки! — рыдающе, с ненавистью потребовал из угла Влад. И еще раз — взвинтив себя до истерики: — Водки дайте, козлы!
— Леж-жать! — страшно проскрежетал Игорек — и убийца испуганно притих. — Так вот, просьба такая, — негромко, доверительно продолжил он, подаваясь к Андрею через стол. — Пока земля не подсохнет — к балке не приближаться… А то напечатаешь следов — и… Ну, ясно, короче…
Андрей покивал. Жалостно скривясь, покосился на Влада.
— Куда ж мы все-таки попали? — спросил он чуть погодя.
Игорек усмехнулся.
— Географически? Или по временной шкале? — ворчливо уточнил он.
— Как это? — не понял Андрей.
Хозяин квартиры со вздохом порылся в кармане и извлек тот самый перламутровый крюк, которым поигрывал еще на острове.
— Вот… — сосредоточенно проговорил он. — Понимаешь, Андрюша… Я допускаю, что кто-то в наши дни может такое изготовить. Но сам-то он наверняка этой штукой рыбу ловить не будет! Он ее будет ловить нормальным стальным крючком! Американской штамповки… А такие вот произведения искусства сдают в этнографический музей, а не бросают на берегу… Да, кстати! Дебильник твой не заработал?
Андрей схватился за талию, где у него располагался плейер, и сноровисто вправил в каждое ухо по проводку.
— Пашет, — испуганно понизив голос, сообщил он через некоторое время. — На всех каналах пашет… Странно. — Вынул наушнички и, помаргивая, уставился на Игорька.
— Во-от… — задумчиво повторил тот, наполняя стопки до половины. — Я, конечно, могу ошибиться, но как-то уж больно все складывается одно к одному. Крючок этот, резная дубина, ни единой банки на пляже… А главное — в эфире тишина.
Андрей медленно откинулся на спинку стула.
— Слушай, — слабо выдохнул он. — Я ведь тоже об этом подумал. Прошлое, да?
На кровати в углу привскинулся расхристанный, бледный с прозеленью Влад.