Катали мы ваше солнце - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Лукин cтр.№ 30

– Еще бы им не быть длиннее! – Ухмыл усмехнулся. – Греки-то, вишь, три солнца катают, а мы-то – два…

После таких слов ум Кудыкин и вовсе разбежался весь по закоулкам, ничего в середке не осталось.

– Так, может, и нам тоже?..

– Эва! – подивился Ухмыл его наивности. – А где ж тебе третье взять, ежели у нас их всего два и есть? Четное да нечетное…

Похожая на качель махина заслонила тем временем весь прочий берег. Как и на пристани, копошились, ползали и ходили по ней людишки, что-то выстукивали, что-то подмазывали. Судя по запаху, дегтем. Резкий голос Завида Хотеныча Кудыка заслышал еще издали. Розмысл стоял под самым перечапом и что-то кому-то указывал.

– Суров… – заметил, словно бы похвастался, Ухмыл. – А уж умен-то, умен!.. – Понурился и вздохнул сокрушенно. – Эх, мне бы такую голову – я бы уже, наверно, сотником был…

– Чего ж не стал? – впервые подала голос хмурая Чернава. – Смекала недостало?

– По грамоте осекся, цифирь не далась… – удрученно признался тот.

Сделал знак подождать его здесь, а сам вжал голову в плечи и робкими мелкими шажками направился к розмыслу. Обратился, однако, без поклона и шапку, к удивлению Кудыкину, ломать не стал… Завид Хотеныч, нахмурясь, выслушал Ухмыла, потом повернулся и смерил взглядом Кудыку с Чернавой. Был розмысл высок, острокост, а глаза имел темные, пронзительные.

Повинуясь властному движению согнутого перста, древорез и погорелица приблизились не без опаски. Мельком окинув оком Чернаву, грозный Завид Хотеныч воззрился на древореза.

– Надевай шапку-то – вши расползутся… – недружелюбно молвил он. – Что умеешь?

– Часы… – неожиданно сказала погорелица и придурковато хихикнула.

* * *

– Значит, из древорезов… – задумчиво цедил Завид Хотеныч, развалясь на стульце греческой, видать, работы и постукивая пальцами по долгому, чуть не до дверей, столу. – Ну что же, это неплохо… Грамоту разумеешь?

– Разумею, батюшка, – истово отвечал Кудыка. – Как все, так и мы… Почитай, вся слободка грамотная…

Ухмыл с Чернавой помалкивали и старались дышать пореже да потише. Втроем они стояли у самых дверей, как раз в торце стола. Сияли лампы. В углу что-то пощелкивало звонко и однообразно, но метнуть туда глаз, Кудыка не дерзнул.

Розмысл вскинул изможденное узкое лицо, прожег взглядом.

– А вот чтобы батюшку я от тебя больше не слышал, – скрипуче молвил он. – Сынок нашелся… Как же ты, древорез, к обозу-то пристал? Набедокурил, небось, у себя в слободке да и убрался спозаранку по морозцу, а?

Кудыка понурился. И впрямь ведь набедокурил…

– Она тебе кто? – Завид Хотеныч кивнул на Чернаву.

Древорез замялся. А и впрямь: кто она ему теперь?..

– Да вроде как жена…

– Как это – вроде?

– Н-ну… невеста… – нехотя выговорил Кудыка.

– Тогда внуши своей невесте, чтобы впредь она так больше не балагурила, – сурово изрек Завид Хотеныч и на всякий случай пояснил: – Насчет часов. Так-то вот!.. – Фыркнул, потом сронил в раздумье точеную, по-гречески подстриженную головушку, а уже мгновение спустя вскинул вновь. Что-то, видать, решил.

«И впрямь смекалист… – с невольным уважением подметил Кудыка. – Быстро кумекает…»

– Добро… – бросил Завид Хотеныч. – Поставлю вас пока на золу, а там видно будет…

– Нет! – вскрикнула Чернава и тут же запечатала себе рот ладошкой.

– Что такое? – не понял розмысл.

– Да погорелица она… – принялся растолковывать Ухмыл. – Из Черной Сумеречи… Боится, когда солнце падает… Ее бы куда-нибудь под землю пристроить…

Завид Хотеныч недобро прищурился. Оплошал Ухмыл. Не стоило, ох, не стоило указывать розмыслу, кого куда пристраивать…

– Это с каких же пор древорезы погорелиц в жены брать стали? – с морозцем в голосе осведомился Завид Хотеныч.

Кудыка лишь виновато развел руками. Розмысл насупился и вновь посмотрел на Ухмыла.

– Ты где их таких раздобыл?

– Я же сказываю, Завид Хотеныч, с обозом пришли! – вскричал тот, округлив от искренности глаза.

У розмысла задергалось левое веко, и, надо понимать, плохо бы сейчас пришлось всем троим, не поскребись кто-то в дверь.

– Кого там еще водой примыло? – грянул Завид Хотеныч.

Дверь приоткрыли не без робости, и Кудыка словно в прорубь окунулся, ибо порог с поклоном переступил не кто-нибудь, а тот самый рябой высокий волхв из капища близ слободки. Был он, правда, на этот раз без оберегов и без посоха, лик имел испуганный, а в руке держал скатанный в трубку пергамент.

– Вот, Завид Хотеныч… – с жалкой улыбкой произнес он, наклоняясь вперед и протягивая грамоту через весь стол.

И пока тот озадаченно разбирал крупное размашистое письмо, Ухмыл с кудесником успели быстро, но вполне приятельски друг другу кивнуть, отчего Кудыку потянуло вдруг завести под лоб ясны глазыньки да и прилечь на пол.

– Соловей? – строго спросил розмысл.

– Соловей… – сдавленно подтвердил волхв.

– В чем повинен?

– Да в бадье не того спустил… Имена у них были похожие. Один – Докука, а другой – Кудыка…

И такая тут пала тишина, что кудесник осекся и непонимающе закрутил головой. В углу щелкало по-прежнему, и звук этот кое-что сильно Кудыке напоминал.

– И что… велика разница? – мягко, как бы подкрадываясь на кошачьих лапах, спросил розмысл. Причем обращался к Соловью, а сам смотрел на древореза.

– Еще как велика! – с горечью сказал кудесник. – Кудыку-то часы изладить угораздило… А Докука – так… под руку попал…

Розмысл улыбнулся, то есть такое скроил изличье, что бедный Кудыка аж съежился. Завид Хотеныч взирал на него, по-змеиному растянув и выгнув рот, словно прикидывал: голову сперва отъесть или же с ног начать?.. Наконец отпустил губы и вновь взглянул на волхва.

– Будешь золу грузить, – объявил он. – Не умел языком работать – поработаешь лопатой… Ухмыл, ты поди с ним, скажи, что делать… И тут же возвращайся, уразумел?

– Уразумел, Завид Хотеныч! – обрадованно отозвался тот и, ухватив бывшего кудесника за рукав, увлек за дверь.

Розмысл изволил подняться из-за стола и, подойдя к Кудыке вплотную, принялся придирчиво его разглядывать. Будто коня на слободском торгу.

– Да-а, с виду и не подумаешь… – задумчиво проронил он. – Стало быть, и впрямь часы изладил?.. Такие?

Завид Хотеныч, не глядя, ткнул пальцем в угол, и древорез осмелился взглянуть. Там стоял торчмя высокий, как надолба, снарядец узорного чугунного литья – весь в гроздьях и завитках. Внутри, звонко щелкая, ходил молоточек колебала. Стрелок, правда, не было, зато имелся круг с цифирью и суточными делянками.