Нечеткое дробление - читать онлайн книгу. Автор: Пол Ди Филиппо cтр.№ 42

– Да, – подал голос Стэн, Предлагатель, – Розовый Лангуст с удовольствием заглянет в ваше братство потрахаться, когда представится случай. Никто из нас этим с пришельцами прежде не занимался, и мы будем рады удостоиться такой чести.

Я попытался направить свою мысль на то, чтобы вообразить подобную сверхновую концепцию, в которой суперорганизмы из двенадцати индивидуумов трахают друг друга – но не смог. Ближайшее, что мне удалось представить, – это чудовищную оргию. По счастью, в разговор вступила Мунчайлд, заполнив паузу.

– Спасибо, но я девственница.

Окружающие секунд тридцать смотрели на Мун и ее ребеночка. Потом Отвергатель Этель воскликнула:

– Ха, заливаешь!

Члены братства Розового Лангуста высадили нас у дверей бюро Определяющих Сходство, с мерзким радушием помахав нам на прощание (предварительно снабдив нас своей визиткой с нацарапанным карандашом домашним телефоном), и отбыли. Нас взяли в оборот новые дюжники. Я уже начал привыкать воспринимать группу из двенадцати человек как единое целое.

– Здравствуйте, незнакомцы. Мы – Крутящиеся Колеса. Сейчас устроим вам краткое собеседование и немедленно приступим к подбору нового братства для вас. Нам известно, что, потерявшись, дюжники чувствуют себя крайне неуютно. Уж не говоря о том, что вас можно считать полусумасшедшими. В связи с этим мы, ради безопасности, отведем вас в особые апартаменты.

Тут все двенадцать членов группы Крутящиеся Колеса окружили нас с Мунчайлд. Мы стояли в кольце и не смогли бы выйти, даже если бы у нас хватило на это наглости: наше беспокойство гасилось ими.

Нас провели внутрь, и вскоре мы оказались в комнате с обитыми мягким стенами. Дверь за нами затворилась, и с решительной безнадежностью щелкнул замок.

И сразу же, словно чтобы подлить масла в огонь, наш безымянный сын разревелся. Само собой, верещал он так, что лопалась голова.

– Что с ним? – рявкнул я.

– Он голоден. К тому же, мне кажется, ему нужны новые пеленки. Дома у нас ребятишки в основном бегали голенькие...

Я принялся колотить в мягкую дверь, но обивка поглощала все звуки. В бессилии я повернулся к Мунчайлд.

– Давай рубашку, – потребовала она.

Я почувствовал, что с моих губ готов сорваться отказ. Собрав все силы, я загнал свое «нет» обратно и снял отличную новенькую рубашку, которую сотворил мне дрекслероид.

Подтерев нашего сына чистой стороной пеленки, Мунчайлд старательно устроила из моей рубашки неуклюжую пеленку. Потом сказала:

– Пожалуйста, дай мне пец-конфету.

Дрожа оттого, что приходилось глотать очередной отказ, я повиновался.

Мунчайлд вытряхнула крохотную конфетку в рот уродцу, и рот тут же захлопнулся, а блестящие глазки с квадратными зрачками прищурились от удовольствия, потому что младенец принялся сосать.

– Он не задохнется? – спросил я.

– Мне кажется, он уже достаточно большой, чтобы принимать твердую пищу. Пока мы были здесь, у него уже прорезались зубки. Думаю, он плакал потому, что снова стали резаться зубки, не только от голода.

– Но это невозможно.

– Может быть, его внутренние часы идут быстрее наших?

Я вспомнил методичное тиканье хрономов КА-страны, регулирующее все события, и свои размышления о том, какое отношение имеет это тиканье к ходу времени во всей остальной вселенной. Может статься, что мальчонка живет по другому времени, отличному от нашего.

После этого нам оставалось только сидеть в обитом войлоком уголке и старательно не замечать запаха грязных пеленок. Я подумал о том, каким жестоким был йо-йо, если самовольно закинул меня в мир, где я не могу сделать свой выбор просто потому, что не способен самостоятельно делать тут никаких выборов. Но потом эстетика справедливости такого моего положения начала потихоньку склонять к принятию этого...

Очень скоро снова явились дюжники. На этот раз их было трое, то есть тридцать шесть персон одним гуртом. По всему выходило, что интерес к нам огромен. Под множеством любопытных глаз я чувствовал себя полным уродом.

Даже в широком коридоре бюро Определяющих Сходство возникла легкая давка, когда нас повели в проверочную. Там мне выдали новую рубашку. После, когда один дюжник протянул к ребенку руки, словно собираясь взять его, Мунчайлд инстинктивно прижала чадо к себе, отрицательно мотая головой. («Эй, это моя работа», – подумал я.)

– Ну же, ну, – рассудительно сказал дюжник. – Вы же знаете, что не можете оставить ребенка при себе. От рождения до четырех лет он должен жить в Яслях со своими воспитателями, углубляя и совершенствуя врожденные наклонности. После этого он вступит в свое первое пробное братство. Если он остается с вами, баланс вашего братства будет нарушен.

В полном отчаянии Мунчайлд продолжала прижимать к себе ребенка. Она пыталась защитить его своим тощим неуклюжим телом, спрятав за длинными висячими прядями, и в результате стала точь-в-точь похожа на неврастеническую плакучую иву, выросшую на бедной почве. Мне стало ее жалко, и я сказал:

– Мун, помнишь про пец-конфету?

Услышав это, она понемногу успокоилась. В какой бы шарик-вселенную мы ни отправились, ребенок был связан с нами невидимой нитью. Может быть, он и с самого начала был с нами связан, с тех пор как дрекслероиды его нам вручили. Но после того, как он рассосал пец-конфету, сомневаться и вовсе не приходилось.

Мунчайлд с неохотой сдала на руки дюжникам свое отродье.

Поскольку нигде никаких записей про нас не было, дюжникам пришлось прогнать нас через все опросы, которые местные проходят годами. Допрос длился целый день. К нам применяли электро-, видео– и аудиостимуляцию, катодное и пентодное сканирование, давали решать письменные задачки и собирать головоломки. Особое внимание было уделено моей руке с Дурным Пальцем. По окончании огромной работы нам наконец зачитали результаты.

– Ты – Отвергатель, а ты – Предлагатель...

– Черт возьми, чтобы понять это, вам понадобилось целых десять часов? – воскликнул я.

– Эй, эй, ты не дал мне закончить. Теперь нам известен твой коэффициент Гарднера вплоть до пятого знака после запятой. Мы составили матрицу потенциальных братств для вас обоих, основываясь на том, что вы хотите остаться вместе.

– Да, да, – встряла Мун, – хотим.

– Что ж, отлично. Завтра мы начнем составлять новое братство.

После этого мы вернулись в камеру. Поев, мы провалились в сон, словно накачанные наркотиками. А может, так оно и было.

На следующий день нас отвели в корпус менее медицинского вида: большая комната с креслами и столиком с прохладительными напитками. Новые дюжники, представившиеся как Бутылочное Стекло, начали сессию с краткого заявления: