Нейтринная гонка - читать онлайн книгу. Автор: Пол Ди Филиппо cтр.№ 62

Отправив йети обратно, я повернулся к Гарднеру. Благоухая гималайским мускусом, бедняга был не в состоянии вымолвить ни слова, хотя в его глазах все еще тлела искорка неверия. Поэтому я позволил Козодою какое-то время побегать за ним, щипая его за задницу, чтобы выбить либеральную дурь. После этого убрал защитный модуль, коконом закрывавший дом, и велел «Фу-файтерам» переместить нас в мистический центр мира, известный в простонародье под названием Бермудского треугольника. Для пущей убедительности вызвав из озера Лох-Несс знаменитое чудовище, я подарил Гарднеру незабываемое приключение.

Пока он любовался змеиными шалостями малышки Нэсси, я материализовал разукрашенный гирляндами скелетов пиратский корабль и попросил у Нечто парочку помощников. Когда искомое было получено, я дал указания соответствующим образом наряженным Барни и Бетти Хилл отправить Гарднера, когда тот вернется, в «потрясное» плавание. Недолгую паузу я провел на борту одного из «Фу-файтеров», где провел беседу с Филом Классом о загадочных обычаях Магонии и Антиземли.

После этого я вернул Гарднера в его родной дом.

Вид у него был как у человека, подвергшегося допросу у Панчо Вильи. С него ручьями стекала вода, от одежды остались жалкие лохмотья. С ободранных ягодиц капала кровь. В волосах застряли морские водоросли. Из-за резинки трусов торчал хвост какой-то рыбешки, а за ухом — косточка пальца неизвестного скелета. Гарднер безуспешно пытался что-то произнести. Я поднес ухо к его губам и услышал:

— Н-н-н… нет. Все… равно… не… верю…

— Тс-с! Тише, мистер Гарднер. Вы напоминаете мне одного из издателей, который никогда не понимал уместность моих доводов. Ваша неспособность постичь истину, как явствует из того, с каким благородством и упорством вы отстаиваете свою точку зрения, представляет собой само определение упрямства. А теперь дайте-ка подумать… что еще вам такое показать?.. Помял! Если вы соблаговолите проявить еще капельку терпения…

Гарднер простонал и закрыл глаза. Я дал ему минутку отдыха — ровно столько, сколько потребовалось моим свидетелям, чтобы прибыть на подмогу.

Ощущая присутствие чего-то нового, Гарднер быстро приподнял веко. Даже этого короткого взгляда оказалось достаточно. Гарднер вскрикнул, точно девственница, которую попыталось приласкать беспутное и похотливое мифическое четвероногое. Он весь напрягся и одеревенел, как доска, впав в настоящий ступор.

Я обернулся, чтобы поблагодарить помощников.

— Уитли, Внеземной — вы молодцы. Славно поработали. До встречи на борту Нечто.

Внеземной воспламенил свой безгласный идиотский палец, а обнаженный Уитли дружелюбно помахал своим стационарным ректальным зондом, совсем как миролюбивый прокаженный, исполняющий нью-портский котильон. Когда человек и инопланетянин удалились, я отдал «Фу-файтерам» команду восстановить гарднеровский дом и уложить вымытого и получившего первую медицинскую помощь скептика в его собственную постель. Вряд ли завтрашний рассвет станет свидетелем возобновления прежней карьеры упрямца.

Я вернулся на Веретено, поздравив себя с удачно выполненной миссией. Как-никак, я помог себе и своим соотечественникам на некий неопределенный срок продлить наше уже не совсем смертное, но еще не совсем небесное существование. Совсем неплохо для одной ночной вылазки. Особенно для смурного привидения, которое на самом деле не больше чем сочетание духовной язвительности и вербальных тиков.

К моему великому удивлению, на борту Веретена я обнаружил ожидающего меня коллегу — заляпанного чернильными пятнами жалкого субъекта, однако для привидения весьма общительного (мы, призраки, являемся овеществленными и зримыми свидетельствами внутренних страхов).

— А, Беррик, рад тебя видеть! Какими ветрами?..

Травен осторожно пожал мою руку, и я незамедлительно узнал в нем горестного вестника плохих новостей.

— Боюсь, только что поступили новые указания, Амброз. Похоже, мы еще не заслужили отдыха. Нашему работодателю требуются два опытных оперативника для работы в Белом доме. Похоже, президент серьезно обеспокоен. Он только что просмотрел кассету с видеозаписью одного навороченного голливудского фильма и теперь опасается, как бы мы не сотворили нечто подобное с его домом…

В первое мгновение я готов был ответить отказом, продемонстрировать непокорство (обреченное по определению на неудачу), но тут же передумал.

— Ах, Беррик, снова приходится расплачиваться за наш опыт, — проговорил я, устало кивнув.

— Опыт, по твоим собственным словам, есть не что иное, как мудрость, которая лишь помогает нам принять как малоприятного старого знакомого ту глупость, которую мы уже совершили.

— Ты такой же незадачливый плагиатор, как и капитан Карл, старый ты греховодник! — улыбнулся я. — Что ж, тогда надо спешить.

И мы снова забрались в Веретено и продолжили нашу работу на Нечто.

«Working for the U». Перевод А. Бушуева

Несколько лет назад Международный конвент любителей фэнтези снова стал проводиться в Провиденсе, где когда-то состоялся впервые. Я побывал на нем, хотя, признаюсь, и не большой любитель подобных сборищ. Просто конвент проводился практически в двух шагах от моего дома. Ужиная в китайском ресторанчике, я оказался подле Эрин Кеннеди, дочери издателя и редактора Энн Кеннеди. Я быстро выяснил, что Эрин, как и многие подростки, любительница рок-группы «Cure», которая мне также очень нравится. И тут что-то случилось.

Мне давно хотелось сочинить готическую историю в духе песен «Cure», однако никак не удавалось нащупать сюжетную основу. На сей раз в считанные секунды за время разговора с Эрин я уже четко представил ее в качестве героини моего будущего рассказа.

Спасибо тебе, Эрин.

В десять раз больше своих реальных размеров и в два раза более трезвое, чем в реальной жизни, изображение Роберта Смита задумчиво взирало с потолка спальни Эрин Меркин. Сидящий на темной лестнице вокалист и автор текстов британской группы «Cure» был запечатлен на снимке в самую что ни на есть безжалостную готическую минуту. У Смита лицо беспризорника, обильно покрытое черно-белым макияжем; помести его рядом с портретом кого-то из его духовных предшественников — скажем, Эдгара По или Шелли, — и вы непременно посчитали бы этих печально известных ипохондриков девятнадцатого века безудержными оптимистами. На физиономии, вернее, на веках у Смита настолько густой слой туши и черной обводки, что ему впору изображать енота. Губы накрашены такой темно-бордовой помадой, что кажутся почти черными.

Однако самое удивительное — это его волосы, черные крашеные волосы. Прическа Смита выглядит как результат удара молнии или неаккуратного обращения с электрическими пробками. Локоны певца торчат во все стороны, напоминая змеиное гнездо. При взгляде на них рождается ощущение, будто они живут отдельной от их обладателя жизнью.