Вавилонские сестры и другие постчеловеки - читать онлайн книгу. Автор: Пол Ди Филиппо, Брюс Стерлинг cтр.№ 31

Я словно переступил порог, за которым расстилался пустой космос. Прежде всего я уже не мог исторгнуть из своего сознания трех пришельцев. Мозг адаптировался к шедшим со всех сторон сигналам, и теперь я воспринимал все три небесных объекта одновременно.

Внезапно я почувствовал тошноту и вынужден был присесть – объекты двигались относительно друг друга: Луна исполняла медленную павану вокруг Земли, а Земля вращалась вокруг собственной оси и вальсировала с Солнцем.

Через несколько часов головокружение прекратилось, и я смог встать и пройтись. Однако тошнота так до конца и не прошла.

Хотя сейчас и за полночь, я не могу уснуть. Закрытые веки – не помеха для гравитонов. Я ощущаю тяжесть Земли между собой и Солнцем. Их образы образуют массивное целое, которое давит на сознание еще сильнее, чем каждый объект по отдельности. Луна легче, но тоже весьма ощутима. Понимаю, что новым силам на самом деле безразличны мои глаза, но непостижимым образом ощущаю, как гравитационная тяга возрастает, угрожая высосать их из орбит. Надеюсь, что, когда утомление достигнет некоего предела, я смогу вздремнуть, как человек, заснувший прямо посреди шума и гвалта. Надеюсь, завтрашний день принесет новые открытия.

17 июня

Около девяти утра телефонный звонок вдребезги разбил беспокойный сон, в который я провалился только после пяти – голова раскалывалась от танцев громадных масс.

Звонила Карла из Нью-Йорка.

– Алекс? Почему ты дома? Я звонила тебе на работу. Там сказали, что ты взял неделю отпуска. Что случилось?

Я что-то промямлил, надеясь, что звучу убедительно. Боюсь, это только выдало мое смятенное состояние. Прошла минута, прежде чем я снова смог сосредоточиться на том, о чем говорила Карла, – так захвачен был мозг новыми образами.

Помню, голос ее звучал взволнованно, что-то вроде:

– Извини, что не позвонила раньше, Алекс, но я совсем замоталась. Репетиции, рекламные акции... Слушай, не хочу совать нос в то, чем ты занимаешься, просто помни, что обещал мне. Но если я нужна тебе, только скажи – и я вернусь.

– Нет-нет, не стоит... Карла, какой сегодня день?

– Э... четверг, семнадцатое.

– Спасибо. Пока.

Я повесил трубку. Выходит, Марк вколол мне инъекцию чилтониума всего лишь шесть дней назад. Мне казалось, что прошло гораздо больше времени. На днях эффект должен рассеяться – чилтониум разложится на простейшие элементы.

Однако сегодня образы были еще ярче.

Все время разговора с Карлой я не переставал «осматриваться».

Не далее как вчера я ощущал только три небесных объекта.

Теперь я чувствовал массы всех окружающих предметов, причем гораздо острее, чем вчера.

И, как и раньше, я ощущал их одновременно.

Кресла, столы, двери, стены – даже дом, – все обособленные объекты с их характерными формами я удерживал в мозгу одновременно. Вернее сказать, даже если бы я захотел, то не смог бы отделаться от ощущения их присутствия.

И, разумеется, они заполняли меня со всех сторон, вне зависимости от того, стоял ли я к ним лицом или спиной.

Я опустился в кресло, которое почувствовал рядом с собой. Так как поспать удалось всего пару часов, соображал я медленно и путано.

Видимо, подвела математика. Я допускал, что при помощи чилтониума можно засечь только массы астрономического размера со значительной гравитацией. Вместо этого я чувствовал гравитацию даже крошечных, к тому же близко расположенных предметов. Почему так случилось?

Я ощущал все, что имело массу, обладало гравитацией и испускало гравитоны, бившие в мою видоизмененную сетчатку. Очевидно, атомы чилтониума более чувствительны, чем я предполагал.

Или – эта мысль промелькнула в мозгу словно вспышка – в этой гиперчувствительности виноват мозг. Я не ожидал, что мозг и тело будут взаимодействовать так успешно. Вероятно, процесс адаптации проходил ускоренными темпами и завершился в течение вчерашнего вечера. Мозг, реагируя на изменения в теле, словно выполняя тест, именуемый возвратной петлей, научился воспринимать и фильтровать сигналы более эффективно, получая из них максимальное количество информации, как если бы пропускная способность туннеля, по которому текли гравитоны, постепенно увеличивалась.

Я поднял голову, которая внезапно наполнилась болью. Боль сконцентрировалась в области позади глаз, как и вчера вечером.

Я спросил себя, возможно ли, что все эти образы нереальны и являются просто ложными сигналами, которые посылают в мозг потревоженные чувства? Нет, не может быть, я ведь чувствую кресло под собой – и именно там оно и находится. А впрочем, даже если все это – галлюцинации, я не мог перестать верить в них. Нет, все эти видения – ясные и четкие образы гравитации.

Я попытался расширить свои новые способности в восприятии гравитации. Не до конца понимая, что делаю, я выпустил ощущения наружу.

И вот я почувствовал массивные нагромождения гор на востоке – громадные очертания, желавшие притянуть мое внимание. В то же самое время я отчетливо осознавал присутствие предметов домашнего обихода. (Когда вы рассматриваете сложный ландшафт, к примеру, лес, – сколько отдельных объектов вы сможете одновременно удержать в голове? Сотни тысяч листьев и веток? Миллион?) Затем мои новые чувства устремились вверх – выше гор, в небеса.

Пульсирующие шары Солнца и Луны висели на месте, такие узнаваемые, с присущими только им особенностями, такие же отчетливые, как и Земля подо мной.

Но вот появились и другие.

Интуитивно я распознал Марс и Венеру – ближайшие объекты в противоположных от меня направлениях. Неким странным образом образы планет содержали информацию о расстоянии до них и соотношении их масс.

За Марсом висели два титана – Юпитер и Сатурн, в изобилии посылающие свои почти живые гравитоны. Я еще не мог различать их лун и того, что располагалось за ними.

Не знаю, сколько времени я наблюдал за этим зрелищем. Часов я видеть не мог – только касаться. Знаю только, что бесконечное количество времени наблюдал за волшебным гавотом планет вокруг Солнца, одновременно осознавая все предметы в комнате.

Настойчивый стук в дверь привел меня в чувство. Внезапно я осознал, что с тех пор, как меня разбудил утренний телефонный звонок, я ничего не ел и не посещал уборную. Я неуверенно двинулся к двери, с помощью нового чувства избегая столкновения с мебелью, в которую иначе врезался бы на ходу.

– Эй? – раздался голос Марка. – Алекс, это ты? Как ты там?

Образ Марка затуманивался гравитацией, исходившей от двери, но все еще был узнаваем. Странное биоморфное очертание невыразимого цвета, как и все объекты, которые я ощущал, Марк пульсировал с той же интенсивностью, что и Солнце, словно его персональная гравитация роднила Марка с далеким светилом.

– Марк, – я запнулся, все еще пораженный его новым обличьем, – что ты здесь делаешь?