Кетополис. Книга 1. Киты и броненосцы - читать онлайн книгу. Автор: Грэй Ф. Грин cтр.№ 137

— Или-переживает-не-лучшие-времена.

— Ха-ха-верно-подмечено-не-лучшие-времена.

Слова липли одно к другому, как перемазанные вареньем муравьи. Бездомные, видимо, совершенно не подозревали о существовании речевых пауз и говорили столь быстро и слаженно, что создавалось впечатление, будто над ними поработал Вивисектор, сшив всех троих в ужасного сиамского близнеца.

— Вовсе нет, у меня там назначена встреча, — Пельша почувствовал, как быстрее застучало сердце. — С девушкой по имени Андрин, вы не слышали про такую?

Тут же последовала очередная порция ухмылок и переглядываний, к которым на этот раз добавились тычки локтями. Странная троица явно потешалась над собеседником.

— Кто-бы-сомневался-назначена-встреча-с-девушкой!

— Которой-не-поленились-дать-имя.

— Ха-ха-и-слава-богу-что-с-девушкой.

Судя по всему, насмешки могли продолжаться вечно, поэтому Пельша сунул руку в карман и выудил оттуда пачку банкнот.

Деньги произвели на бродяг небывалое впечатление. Троица как по команде приосанилась, вскинула подбородки, замерла, отчего грязные лохмотья стали выглядеть почти элегантно. Горящие глаза следили за рукой Пельша.

Денег было много. Настолько, что на них могла отужинать в приличном ресторане семья среднего достатка из шести человек, не обидев портье, гардеробщика, официанта и сомелье впридачу.

— С вашего позволения, я возвращаюсь к своему вопросу, — произнес Пельша, отделяя одну купюру. — Вы, случайно, не располагаете информацией, где находится улица Майора Бегстока?

Ассигнация проплыла над мусорным ящиком и, не успев коснуться дрожащих пальцев одного из бродяг, растворилась в воздухе. Подобный трюк сделал бы честь даже несчастному фокуснику. Если бы не довольные лица древних кетополийцев, Пельша ни за что не поверил бы в их причастность к произошедшему. Он на всякий случай сжал оставшиеся купюры в кулаке и, не спуская с собеседников глаз, отступил на пару шагов.

А бродяги тем временем готовились выдать очередную порцию информации. И когда их мимика и жестикуляция достигли апогея, на свет вырвалась рекордно длинная тирада:

— Все-очень-просто-господин-точно-не-заблудится.

— Если-конечно-пройдет-по-этой-улице-два-квартала-до-дома-матушки-Короед.

— Ха-ха-и-уж-там-ему-лучше-всего-повернуть-направо-да-смотреть-во-все-глаза.

— Именно-во-все-глаза-а-желательно-еще-и-под-ноги.

— И-ровно-два-квартала-без-глупой-отсебятины.

— Ха-ха-без-отсебятины-без-легкомыслия-без-лишних-разговоров.

Троица замолчала и с алчностью уставилась на Пельша — наивного богатого иностранца. Бродяги ждали заработанных денег и совершенно не боялись быть обманутыми — просто потому, что обманщиков никто не любит, особенно в родном доме, где хозяевам позволено многое.

Будь на месте Пельша Данедин, он бы уже мчался во всю прыть по городу, уворачиваясь от бездомных — охваченных праведным гневом, потрясающих кулаками. И случившаяся история приобрела бы со временем новые краски, оттенок здоровой иронии, несколько вариантов окончания и заняла бы достойное место в анналах «Клуба болтунов».

Только с Пельша все закончилось куда менее увлекательно. Обещанная пачка перекочевала из его руки в пространство над ящиком, а довольные бродяги вернулись к прерванному занятию.

Когда же, пройдя шагов двадцать, Пельша обернулся, возле ящика уже никого не было.

Дом матушки Короед являл собой занятное зрелище. Выкрашенное в невыносимо яркие цвета здание на фоне остальной улицы казалось наклеенным на выцветшую фотографию детским рисунком. Словно кто-то, не слишком довольный работой строителей, попытался выйти за рамки кетополийских стандартов и нарисовать поверх обычного дома иное, отчасти безумное строение с бесстыдно нарушенной геометрией.

Проходя мимо, Пельша с жалостью смотрел на спящих по обеим сторонам улицы молоденьких — лет четырнадцати-пятнадцати — девочек. Они лежали группами и поодиночке, положив головы на руки и друг на друга. Вздрагивали во сне, просыпались, неразборчиво бормотали. И Пельша вдруг с ужасом подумал, что Андрин тоже может лежать среди них, и именно поэтому ей нужны деньги. Чтобы навсегда бросить свое постыдное занятие, переехать в благополучный район, зажить новой жизнью. Сюжет хоть и выглядел взятым напрокат из дешевого графического романа, но казался до ужаса правдоподобным.

Пельша шел и думал. Он не заметил, как повернул за угол, как промелькнула над головой побитая дождями табличка «Ул. Майора Бегстока».

Он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Глубоко вдохнул и вместе с выдохом наружу вырвался сгибающий пополам кашель.

Пельша стоял, уперев руки в колени, и никак не мог избавиться от уже знакомых рыболовных крючков в легких. На смену одним приходили другие.

Когда, наконец, все закончилось, он медленно разогнулся, уже понимая, что сейчас должно произойти нечто, не учтенное планами. В нос ударил резкий запах эфира, на лицо легла плотная ткань, на затылок с силой надавили. Пельша дернулся, попытался вырваться, повернуть голову, чтобы увидеть нападавшего, но глаза вдруг затянула маслянистая пленка. Лишь слабые контуры вяло дрожали на границе сознания. И вдруг стало хорошо и спокойно… А потом — и вовсе все равно.

Выбивало такт сердце. Ноздри резало от непривычного запаха.

Пельша заходил к Андрин, оставлял пакет, но это было во сне. Они приятно поговорили, выпили чаю с зефиром. Обожженное небо до сих пор горит.

На глаза как будто положили монеты — открывалась лишь тонкая щель.

Онемевшее тело не хотело подчиняться, словно путешественника засыпали влажной землей, оставив снаружи одно лицо. Неподалеку слышалось чье-то дыхание. Размеренно-спокойное, как у спящего глубоким сном. Клокочущий вдох, пауза, шумный выдох.

Из остальных звуков — только гул электрических ламп. Непривычно громкий и странно пугающий. Он обволакивал все вокруг, давил на уши.

Веки полностью открылись со второго раза, и в следующий момент что-то до предела натянутое, звенящее оборвалось на уровне груди. Сквозь белую пелену на Пельша смотрело полтора десятка болезненно-желтых глаз. В обрамлении холодных пластиноподобных ресниц, без зрачков.

В воздухе летали яркие пылинки.

Еще в поле зрения попали вздымавшаяся грудь и плечи. Руки терялись в густой дымке, которая медленно рассеивалась. И, куда бы Пельша ни переводил взгляд, дымка всегда оставалась снизу. Расстегнутая рубашка открывала взору голый живот.

И все это казалось настолько чужим и далеким, частью дурно пересказанного сна, что на Пельша навалилось абсолютное безразличие. Та оборванная струна, должно быть, связывала мозг с остальным телом. Через вибрации шли команды, проникали в нервную систему и заставляли двигаться тяжелую куклу, собранную из живой плоти. А сейчас сигналы терялись в пустоте. Мутной, терпкой, гудящей пустоте.