Поцелуй тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Райчел Мид cтр.№ 20

— Может, если бы ты не использовал принуждение на людях, у тебя бы появилось больше друзей.

— Я спас тебя от самой себя. Твоя аура напоминала грозовое облако.

— Ладно, предлагаю, в виде исключения, не разговаривать об аурах и грозящей мне судьбе.

Судя по выражению его глаз, именно это он и хотел обсудить, но решил пойти мне навстречу.

— Хорошо. Можем поговорить о других вещах.

— Но я вообще не хочу разговаривать! Я хочу спать.

— Ты и спишь. — Адриан улыбнулся и подошел к столбу, обвитому вьющимся растением, внимательно разглядывая его цветы, оранжевые, желтые, по форме напоминающие рупор. Он нежно провел пальцами по краю одного такого цветка. — Это сад моей бабушки.

— Замечательно. — Я удобно прислонилась к яблоне; похоже, визит сюда затянется. — Теперь, я так понимаю, мне предстоит услышать историю твоей семьи.

— Эй, она была крутая леди.

— Не сомневаюсь. Я могу идти?

Он по-прежнему не отрывал взгляда от цветов.

— Не советую пренебрежительно относиться к родословной мороев. Тебе ничего не известно о твоем отце. Может, мы родственники.

— Означает ли это, что ты готов оставить меня в покое?

Он подошел ко мне и продолжил так, будто не слышал моего вопроса:

— Ха, не стоит волноваться. Думаю, у нас разные предки. Кстати, твой папа вроде бы из Турции?

— Да, так говорит моя… Эй, что это ты уставился на мою грудь?

Он пристально разглядывал меня, но на этот раз сосредоточился не на лице. Я скрестила на груди руки и вперила в него сердитый взгляд.

— Я смотрю на твою блузку. Цвет неподходящий.

Он протянул руку и прикоснулся к бретельке. Материя цвета слоновой кости приобрела тот же сочный оттенок цвета индиго, что и цветы вьющегося растения, — словно чернила, расплывающиеся по бумаге. Он прищурился точно искусный художник, изучающий свое творение.

— Как ты это делаешь? — воскликнула я.

— Это же мой сон. Ммм… Синий — не твой цвет. Давай попробуем вот это. — Синий мгновенно сменился ярко-алым. — Да, вот оно. Твой цвет красный. Красный, как роза, как свежая, свежая роза.

— О господи, — простонала я. — Не знала, что даже в своих снах ты помешан на моде.

Он никогда не бывал таким мрачным и угнетенным, как Лисса в прошлом году, но дух определенно временами оказывал на него странное воздействие. Он отступил и широко раскинул руки.

— Я всегда помешан на всем, что связано с тобой, Роза. Сейчас ты услышишь посвященные тебе импровизированные стихи.

Он откинул голову назад и прокричал в небо:

— Роза — красный цвет. Нет, не синий, нет. Как колючка остра. И в сражении быстра.

Адриан уронил руки и устремил на меня вопросительный взгляд.

— Как может колючка участвовать в сражении? — спросила я.

Он покачал головой.

— Искусство не обязательно должно иметь смысл, маленькая дампирка. Кроме того, предполагается, что я безумен, верно?

— Я видела тебя и в более безумном состоянии.

— Ну, я буду работать над этим.

Он отошел, чтобы рассмотреть гортензию. Я хотела снова спросить, когда смогу вернуться в свой сон, но наш разговор навел меня на одну мысль.

— Адриан… как узнать, безумен ты или нет?

Он отвернулся от цветов с улыбкой, явно собираясь пошутить, но потом разглядел выражение моего лица. Улыбка погасла, он стал необычно серьезен.

— Думаешь, ты безумна? — спросил он.

— Не знаю, — ответила я, опустив взгляд. Я была босиком, и острые травинки щекотали ноги. — Я видела… кое-что.

— Безумные редко задаются вопросом, безумны они или нет, — глубокомысленно ответил он.

Я вздохнула и подняла на него взгляд.

— От этого мне не легче.

Он вернулся и положил руку на мое плечо.

— Не думаю, что ты безумна, Роза. Но полагаю, тебе пришлось через многое пройти.

Я нахмурилась.

— Что это значит?

— Это значит, что я не считаю тебя безумной.

— Спасибо. Ну, теперь все прояснилось. Знаешь, эти твои сны действительно начинают доставать меня.

— А вот Лисса против них ничего не имеет.

— Ты что, проникаешь и в ее сны? У тебя всерьез отсутствует всякое представление о границах?

— Нет, в ее сны я хожу только с целью инструктажа. Она хочет научиться этому искусству.

— Замечательно. Значит, просто я такая везучая, что мне приходится терпеть твои сексуальные домогательства.

У него сделался по-настоящему обиженный вид.

— Хотелось бы, чтобы ты не относилась ко мне так, будто я — воплощение зла.

— Извини. Просто у меня нет оснований считать, что от тебя может быть какой-то толк.

— Ага, не то что от твоего наставника, совратителя малолетних. Честно говоря, не вижу, чтобы ты достигла с его помощью хоть какого-то прогресса.

Я отступила на шаг и сощурилась.

— Вот только Дмитрия не трогай.

— Не буду — если ты перестанешь считать, будто он само совершенство. Поправь меня, если я ошибаюсь, но он скрывал от тебя факт судебного разбирательства над Дашковым, верно?

Я отвела взгляд.

— В данный момент это не имеет значения. Кроме того, у него были свои причины.

— Ну да, которые, надо полагать, оправдывают молчание, а теперь он отказывается бороться за то, чтобы вы присутствовали там. В то время как я… Я могу сделать так, что вы примете участие в этом разбирательстве.

— Ты? — Я хрипло рассмеялась. — И как ты этого добьешься? Обкуришь судью до полного упадка сил? Используешь принуждение на королеве и половине двора?

— Не следует вот так, походя, говорить гадости людям, реально способным тебе помочь. Просто подожди. — Он легко поцеловал меня в лоб, хотя я и пыталась увернуться. — Ну а теперь иди отдохни.

Сад начал выцветать, и я провалилась во тьму обычного сна.

На протяжении нескольких последующих дней я безо всяких происшествий ходила по пятам за Кристианом. И по мере того как шло время, нетерпение внутри нарастало все сильнее.

Прежде всего, потому, что стало ясно — быть стражем в огромной степени означает просто ждать. Я всегда знала это, но в жизни все оказалось труднее. Стражи абсолютно необходимы в случае нападения стригоев, однако в жизни стригои нападают очень редко. Могут пройти год??, на протяжении которых стражу не придется участвовать ни в одном конфликте. Конечно, во время полевых испытаний инструктора не заставляли нас ждать так долго, но в то же время стремились научить терпению и пониманию того, как важно не расслабляться, даже если вроде бы нет никакой опасности.