Андроид Каренина - читать онлайн книгу. Автор: Бен Уинтерс cтр.№ 22

— Как же, могу, — с готовностью ответил Корсунский и отошел от Карениной к своему роботу-компаньону. — Это мой робот III класса, зовут Портикулис. Возникли какие-то затруднения?

Кити видела, как Корсунский переводил свой обеспокоенный взгляд со своего робота на пристально наблюдающего за ним Смотрителя и на внушительные манипуляторы его подопечных.

— Простите, Ваше превосходительство. Я не спрашивал, как зовут этого робота и кто его хозяин. Я спросил, можете ли вы поручиться за его происхождение?

Голос Смотрителя становился все требовательнее. Отведя глаза от Корсунского, Кити увидела Анну. Ее Андроид не горел лиловым, как того непременно желала Кити. Вместо этого она была украшена тончайшими бархатными лентами, великолепно оттенявшими точеные, как старой слоновой кости, шею и плечи хозяйки и ее округлые руки с тонкою крошечною кистью. На голове у Карениной, в ее черных волосах, своих без примеси, была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами. Прическа ее была незаметна. Заметны были только, украшая ее, эти своевольные короткие колечки курчавых волос, всегда выбивавшиеся на затылке и висках. На точеной крепкой шее была нитка жемчуга.

Кити видела каждый день Анну, была влюблена в нее и представляла себе ее непременно в лиловом. Но теперь, увидав ее в черном, она почувствовала, что не понимала всей ее прелести. Она теперь увидала ее совершенно новою и неожиданною для себя. Теперь она поняла, что Анна не могла быть в лиловом и что ее прелесть состояла именно в том, что она всегда выступала из своего туалета и что свечение, исходящее от ее робота, никогда не могло быть видно на ней. И света этого не было видно на ней; и была видна только она, простая, естественная, изящная и вместе веселая и оживленная.

— Трудность заключается в том, — продолжал Смотритель мягким, почти упрашивающим тоном, — что враги государства вмонтировали в этого робота диктофон-передатчик, и потому, к великому сожалению, он должен быть уничтожен.

Собравшаяся вокруг толпа ахнула, а затем над залом прокатилась волна возмущения и взволнованных возгласов. Корсунский в растерянности всплеснул руками.

— О чем вы говорите! Этого не может быть! Я не имею никакого отношения к СНУ!

— Никто этого и не говорил, — ответил Смотритель, поджав губы настолько, что они были едва различимы на его лице. — Никто, кроме вас. Тем не менее хочу довести до вашего сведения, что он был взломан и потому подлежит уничтожению.

— Постойте! Нет, нет! — вскрикнул Корсунский, когда огромные 77-е с вращающимися головами окружили его маленького оранжевого робота, хрипящего и жужжащего от ужаса. — Портикулис!

Вронский оставил Кити и направился через зал к окруженному роботу и его перепуганному хозяину. Он поднял руки в знак успокоения. Смотритель, увидав серебряный мундир и чувствуя важность приближавшегося к ним военного, отступил на шаг назад и дал знак своим подчиненным расступиться, чтобы позволить Вронскому войти в тесное кольцо окружения.

— Алексей Кириллович, — с мольбой в голосе обратился к нему Корсунский, понимая, что предоставляется шанс поправить дело. — Перед вами старый, обожаемый всей семьей андроид. Он принадлежал еще моему дедушке, а перед тем — его деду. Этот робот бок о бок сражался с ним в Казахстане!

— В Киргизстане, — вставил Портикулис.

— Бога ради, не поправляй меня! Только не сейчас! — вскрикнул Корсунский.

— Простите, простите.

Вронский задумался, его мудрое и вместе с тем исполненное сознанием долга лицо нахмурилось.

— Если этот робот работает на СНУ, его нужно уничтожить, и история его жизни в семье ничем не поможет.

Корсунский всхлипнул и молча закивал головой. И все присутствующие отвели взгляд, чувствуя не только весь ужас его положения, но и стыд за его не мужественное поведение.

— И все же, — продолжил Вронский сочувственно, — было бы несправедливо беспричинно лишать вас любимого робота-компаньона.

— При всем моем уважении, граф, — перебил Вронского Смотритель, с волнением поглядывая на раскрасневшееся от переживаний лицо Корсунского, — в таких ситуациях не существует безопасных методов проверки; как вы, должно быть, знаете, роботы с установленными в них передатчиками часто оснащаются и пусковыми механизмами, приводящими бомбу в действие.

Вронский, явно удивленный наглостью Смотрителя, позволившего себе усомниться в его осведомленности, еще мгновение задумчиво стоял, поглаживая большим пальцем рукоятку огненного хлыста. Кити наблюдала за ним в отдалении. С ранящей ясностью она увидала вдруг, что Вронский, несмотря на всю серьезность ситуации, отвлекся и бросил быстрый взгляд на Анну Аркадьевну, чтобы убедиться в том, что он владеет ее вниманием.

Он встряхнул головой и склонился к бормочущему оранжевому роботу. Не дожидаясь разрешения от Смотрителя, он бережно и, явно совершая это не в первый раз, снял внешние защитные пластины и вскрыл корпус сервомеханизма.

Настала длительная минута ожидания; наблюдая за происходящим, Корсунский заламывал руки и бессильно постанывал, стоя между двумя огромными роботами 77-го.

— Да, — наконец произнес Вронский, выпрямляясь и вытирая перепачканные машинным маслом руки о свои совершенно гладкие серебристые брюки. — Это робот Януса.

— Нет! Не может быть! — Корсунский задрожал всем телом, по его лицу покатились слезы.

Не теряя больше ни минуты, Смотритель отдал приказ своим роботам: из их корпусов зазмеились провода и принялись искать необходимые точки крепления на широком оранжевом корпусе задержанного. Портикулис дико трясся, вскрикивая и попискивая от ужаса.

— Нет, — сказал Вронский 77-м, — позвольте мне.

— Алексей Кириллович! Пожалуйста… — произнес Корсунский умоляюще. Воздух мгновенно раскалился от огня. Вронскому потребовалась секунда, чтобы выхватить из кобуры свои испепелители: он несколько раз выстрелил в лицо андроиду, и Портикулис развалился на части.

— Боже! — вскрикнул Корсунский, бросаясь на колени перед останками своего робота, который уже никогда более не сможет успокоить своего хозяина в минуты невзгод. — Милостивый Боже!

Толпа, неизменно сочувствуя горю Корсунского, возбужденно захлопала — опасность миновала, враг государства уничтожен и, что было самым главным для молодых романтически настроенных людей, пришедших веселиться, а не глазеть на роботов-шпионов и лазерную перестрелку, бал мог быть продолжен. Вновь заиграла музыка, в зал подали воздух, прозвучал сигнал, и вальс закружился с новой силой.

Вронский вложил в кобуру испепелители и вместе с Кити прошел несколько туров вальса. После первого танца Кити вернулась к матери, но она едва ли успела сказать слово ей и графине Нордстон, как Вронский подошел вновь для первой кадрили. Воздушные потоки стали энергичнее и вырывались из труб то быстрее, то медленнее, сильнее и тише, как того требовала музыка, — во время кадрили ничего значительного не было сказано, и только один раз разговор затронул ее за живое, когда он спросил о Левине, тут ли он, и прибавил, что он очень понравился ему. Но Кити и не ожидала большего от кадрили. Она ждала с замиранием сердца мазурки. Ей казалось, что в мазурке все должно решиться. То, что он во время кадрили не пригласил ее на мазурку, не тревожило ее. Она была уверена, что она танцует мазурку с ним, как и на прежних балах, и пятерым отказала мазурку, говоря, что танцует. Весь бал до последней кадрили был для Кити волшебным сновидением радостных цветов, звуков и движений. Она не танцевала, только когда чувствовала себя слишком усталою и просила отдыха. Но, танцуя последнюю кадриль с одним из скучных юношей, которому нельзя было отказать, ей случилось быть vis-à-vis [8] с Вронским и Анной.