Дом у кладбища - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Шеридан Ле Фаню cтр.№ 30

— Ингредиенты все на месте, не хватает лишь двух — нет, трех, — задумчиво бормотал Паддок, читая рецепт.

Все, чего недоставало, нашлось, однако, у Тула, благо жил он поблизости, а затем Паддок вооружился миниатюрной серебряной теркой, красивым агатовым пестиком и ступкой (наследство двоюродной бабушки Белл) и изготовил чудодейственный порошок; в состав вошли, совсем как поется в песне, «мускатный орех и имбирь, корица, гвоздика» {54}, а также всевозможные прочие жгучие продукты природы и химии, какие только пришли на ум автору знаменитого фамильного «снадобья для прочищения головы», а в том, что порошок получился забористым, можно не сомневаться. Зельем наполнили мешочки, концы их завязали, на стол был водружен таз, к нему подсел О'Флаэрти и, следуя указаниям Паддока, поместил себе за щеки по мешочку; далее фейерверкер должен был, под честное слово, оставаться в том же положении, пока Паддок не завершит свой утренний тет-а-тет с парикмахером.

Любопытствующим советую обратиться к старинной книге домашних рецептов, изданной в прошлом веке; там они обнаружат весьма точное описание вышеупомянутой процедуры.

— Черт возьми, бьет наповал, сэр, — говорил впоследствии О'Флаэрти, отчаянно тряся головой, — я и охнуть не успел, как во рту вспыхнул пожар.

Мука была адская, однако требовалось, причем настоятельно, привести себя в порядок, а по истечении пяти минут голове и в самом деле полегчало. Жером тем временем чистил в заднем дворе полковую форму и занимался прочими приготовлениями, все складывалось не так уж плохо, но внезапно у двери послышались голоса, и, боже праведный, один из них определенно принадлежал Магнолии.

— Эта окаянная Джуди Кэррол возьми и распахни настежь дверь. — Рассказывая об этом, О'Флаэрти вскипал. — Поделом мне, нужно было запереться в спальне, но кто же знал, что этой набитой дурехе — черт ее дери — вздумается провести леди прямо в комнату, где джентльмен сидит полураздетый и, можно сказать, принимает лечение.

По счастью, туалетный стол, за которым восседал О'Флаэрти, был устроен на старинный манер: сзади имелась перегородка, которая заслонила от взоров посетителей спущенные чулки и изношенные домашние туфли фейерверкера. Но и без того видавший виды шелковый роклер {55} и заколотое булавкой на затылке полотенце, которое прикрывало грудь бедняги, выглядели достаточно непрезентабельно. В распоряжении фейерверкера было не более секунды, чтобы запихнуть под стул таз, яростно сдернуть с себя полотенце и немилосердно, с ожесточением утереть лицо. Вслед за тем Джуди Кэррол, во время отсутствия Жерома бравшая в свои руки бразды правления домом, ввела на порог обворожительную Магнолию, которую сопровождал ее дядюшка, кроткий маленький майор О'Нейл. Джуди Кэррол добродушно-лукаво улыбалась, явно довольная своей ролью посредницы между любящими сердцами.

Визитеры, пребывавшие в приподнятом настроении, явились, как выяснилось, чтобы пригласить галантного (в иных обстоятельствах) фейерверкера принять участие в увеселительной поездке в Лейкслип. О'Флаэрти бессилен был даже предложить леди стул, а уж о том, чтобы привстать из-за стола или предпринять попытку отступления, не стоило и думать. Последовало несколько любезных фраз, но ответ фейерверкера был неразборчив: сказалось действие фамильного снадобья Паддока. Когда же незадачливый хозяин попытался одарить гостей улыбкой, то, по той же причине, ему пришлось поспешно прикрыть рот полотенцем — к полному своему отчаянию.

От фейерверкера не укрылось, что посетители несколько озадачены: майор не сводил взгляда с его губ и бессознательно повторял его гримасы, а на лице прекрасной Магнолии отразились явственные признаки оживления и любопытства. Думаю — и искренне убежден, — что если бы у О'Флаэрти имелся под рукой пистолет, несчастный прибег бы к его помощи, чтобы разом покончить со своим щекотливым положением.

— Судя по всему, лейтенант, вы страдаете зубной болью, — произнесла мисс Мэг со своей обычной милой простотой.

О'Флаэрти лихорадочно попытался ее разуверить, при этом один из мешочков проскочил ему в горло. Лицо бедняги налилось кровью, глаза полезли из орбит, пришлось поспешно сделать несколько глотков воды. Дошло до того, что на прощальные слова майора фейерверкер отозвался невольным стоном, а развеселившаяся мисс Мэг, зловредно хихикая, воскликнула:

— Не иначе, дядя, как у бедного карапуза режутся зубки или он запихнул себе в ротик горячую картофелину и теперь ему бо-бо.

Движимый вежливостью, несчастный лейтенант ответил безмолвной душераздирающей улыбкой. Майор предпочел не услышать слов Мэг и проделал формальный заключительный поклон — правда, несколько веселее, чем полагается. Лейтенант поклонился, в свою очередь, отчего с оглушительным грохотом на голый пол свалились треклятая ступка и фарфоровая тарелка, на которой Паддок приготавливал смесь. О'Флаэрти, выругавшись про себя, подумал, что ни одна тарелка и ни одна ступка никогда не производили такого шума.

— Нишего, бог ш ним, шэр, — с трудом выговорил О'Флаэрти, опасаясь одного — как бы майор не задержался.

И вот майор удалился вниз по лестнице, а за ним — племянница, со своими розами и лилиями на щечках, бойкой прямотой в речах и озорным блеском глаз. О'Флаэрти, созерцая в зеркале свое неприглядное отражение, услышал под окном удаляющийся заливистый смех этой милейшей молодой леди.

Нам остается порадоваться за Джуди: принадлежность к слабому полу спасла ее от крайних проявлений фейерверкерова гнева. Тщетно надеясь, что вид его окажется не столь уж плох, всматривался О'Флаэрти в висящее между окон зеркало и все больше впадал в отчаяние. Безобразный старый халат, красные глаза, всклокоченные волосы — чтоб он пропал, этот проклятый кларет! Утешало одно: парик был на месте. А рот — до ушей, хоть завязочки пришей, впрочем, фейерверкеру было вовсе не до шуток.

— Через неделю либо меня, либо этой мужички Джуди Кэррол здесь не будет, так и скажу хозяйке, — выкрикнул бедняга, скалясь в зеркало.

Затем, в намерении вызвать хозяйку к себе наверх для объяснения, О'Флаэрти заковылял к лестнице, но по пути передумал и вернулся к зеркалу. Он с присвистом втягивал в себя воздух, чтобы охладить обожженные перцем губы, вглядывался в пугало, которое таращилось на него из овальной рамы, и — как ни печально говорить об этом — обращал к своему отражению речи настолько нелицеприятные, что и вспомнить неловко.

Лишь возвращение Паддока внезапно навело доблестного фейерверкера на мысль о проглоченном мешочке.

— Проглотил? Вы его проглотили? — бледнея и меняясь в лице, произнес Паддок. — Но как же, сэр, я ведь предупреждал: необходима крайняя осторожность.

— Но, проклятье, там же нет ничего… ничего…

Пауза затянулась, О'Флаэрти сверлил владельца красного альбома диким, испуганным взглядом.