Поход семерых - читать онлайн книгу. Автор: Антон Дубинин cтр.№ 49

— Тогда я скажу… Я люблю тебя. Это правда.

С минуту Аллен лежал в пустоте, и мир рушился вокруг него. В звенящей тишине он открыл глаза и встретил ее взгляд — темный и бездонный в слабом свете. В глазах ее стояли слезы. От любви плачут, как от боли, вспомнил Аллен — и задрожал.

— Как же так случилось? — Это было все, что он смог спросить. Тихо, так что даже сам не услышал своих слов. Но Клара услышала.

— Так уж случилось. Наверное, так должно было быть.

— Ты же — монахиня. — И Аллен тут же трижды проклял себя за тупость. Ну зачем, зачем он это сказал?!

— Нет. Я послушница. Разница очень велика. Тот, кто еще не принес обетов, дает себе испытательный срок, чтобы понять, чего он на самом деле хочет и где его истинный путь. И теперь я знаю наверняка, и я свободна.

Аллен с трудом перевел дыхание. Происходящее было невероятным, безумным, невозможным. Наваждением. Или чудом. Неужели же это случается с ним, Алленом Персивалем, маленьким и худым, с торчащими ребрами, с неуклюжими руками, с припухшим синяком на подбитом Эйхартом глазу?..

«Господи, какая она красивая, — подумал он отчаянно, — как я хочу к ней прикоснуться. Господи, хоть бы кто-нибудь мне сказал, что я, чума побери, должен с этим делать?..»

Клара сидела неподвижно и смотрела вниз. Потом она подняла голову, и Аллен увидел, что по щекам ее ползут ясные слезы.

— Что же ты молчишь? — прошептала она, смаргивая крупные капли. — Я же жду. Скажи мне.

Люблю ли я тебя?..

Конечно, да. Но это совсем не то, это совсем другое. Ведь она была его боевым товарищем, рыцарем того же ордена, одним из своих, и он любил ее. Единственная девушка в компании парней, редкая красавица — да еще и друг, и конечно же, все они были немножко влюблены в нее. Все… кроме, разве что, Йосефа. Немножко влюблены, и каждый отдал бы, не задумываясь (и отдавал), свою кровь, каждый, засыпая, мог представить себе ее шелковые губы возле своих. Но Аллен стыдливо гнал такие мысли всякий раз, когда они его посещали, хотя и воровато оглядывался, когда стерег ее, купающуюся, на берегу. И Марк… но при чем тут вообще Марк? Это другая история, и все, оказывается, совсем иначе…

— Ты любишь меня?..

— Клара… Милая. Конечно, я люблю тебя. Но…

— Что — но? — На лице ее написалось острое страдание. — Нет. Не говори ничего этого, не лги. Только — да или нет.

Руки ее прикоснулись к его голым плечам. Он чувствовал цветочный запах ее волос и еще какой-то — невообразимый — аромат ее кожи. На миг лицо Марка проплыло перед внутренним взором — суровое лицо, искаженное болью. «Я не хочу причинять боль своему другу, это будет удар ниже пояса, это будет рана в сердце. Я не хочу делать этого с ним…» Но Клара тоже была его другом, и этот друг сейчас дрожал рядом с ним, уязвимый, как человек без кожи. Лицо ее горело, ей было стыдно и уже больно. И Аллен не хотел причинять своему другу боль.

«А что нужно тебе? — спросил в голове голос, похожий на мамин. — Пойми это и сделай так, чтобы больно было только одному».

— Да, — прошептал он, отталкиваясь от вышки и ныряя в неимоверную пропасть, и ветер засвистел, принимая в себя его тело. — Да, я люблю тебя. Да. Да. Да.

* * *

— Свет мешает мне, — прошептала Клара, отстраняясь, и прикрыла ночничок рукой. На миг ее ладонь засияла живой кровью (…кровь пятерых …), а потом стало темно. В темноте Аллен услышал легкий шорох, непонятный звук — и узнал его: это был шорох снимаемой одежды.

— …Знаешь, я поняла: это тоже Грааль… Помнишь, Йосеф сказал — любовь не может мешать любви. Помнишь?.. Я выбрала правильно. Это похоже на… рождение. Или на смерть, наверное.

— На розу, — прошептал Аллен, чувствуя под ладонями ее шелковую кожу, какие-то сокровенные линии чужой плоти, почти слившейся с его. Лицо его горело, и он был счастлив, что этого не видно в темноте. Впервые он прикасался к женщине так, и его целомудренная плоть горела и распускалась с каждым мигом. Это было даже похоже на боль. Значит, вот что это такое. «Милая моя любовь, вот как люди превращаются в огонь. Как остро я все чувствую, будто у меня содрана кожа. Если ты… прикоснешься ко мне… там, я умру, наверное. Нам будет больно, и будет стыдно, но мы сделаем это любовью. Мы превратим это в розу, потому что она там есть».

Губы их соприкоснулись и слились, в голове и во всем теле у Аллена взорвался фейерверк, он стиснул ее изо всех сил — так что маленький серебряный крестик вонзился ему ребром в грудь.

И во вспышке боли, слившейся с пламенем поцелуя, он увидел неожиданно — ясный свет, полупустая электричка, полосы солнца на лицах. Ветер в окно. Радостные глаза их, какими они были тысячу лет назад, и все еще так хорошо, как это только может быть в потерянном раю…

«Давайте дадим обеты. Как рыцари Круглого Стола…» Сомкнутые руки, ветер в окно, солнце, солнце, все заливает свет.

«Господи, обещаем тебе… Целомудрие, честность, чистота…»

Он резко отстранился. Клара часто дышала в его объятиях.

— Что… что случилось?

— Ты помнишь, тогда в электричке, мы впятером… Мы дали обеты. Нам нельзя. Мы не должны.

— Ах обеты. — Девушка чуть откачнулась, в голосе ее зазвучала обида и боль. — Понятно. Это, наверное, очень важно.

Что было огнем — моментально обледенело. Единственное, что Аллен теперь чувствовал, — это холод и пустоту. Нет, еще — боль.

— Мы же обещали. Мы должны терпеть. Когда окончится наш Поиск…

— Поиск?! — В голосе Клары прозвучало такое презрение, что Аллен весь сжался. — Я думала… Мне показалось, что мы открылись друг другу. Оказывается, нет. Это я открылась тебе, а ты… Понимаешь, что я сделала для тебя? То, чего не делала еще никогда. Ты унизил меня… как только мог.

Клара выскользнула из его рук и теперь лихорадочно застегивала длинное черное пальто. По голосу ее Аллен понял, что она плачет.

— Клара…

— Не трогай меня! Если бы ты вспомнил про свои проклятые обеты чуть раньше! А теперь… Неужели ты не понял, что дорог назад не бывает?.. Кто написал I, тот поставь над ней и точку. А теперь что — ты великий и гордый хранитель обетов, а обо мне ты не подумал? Обо мне, грязной, запятнанной соблазнительнице?!.

— Клара, я…

— Убери руки! — Она стремительно натянула ботинки и теперь возилась с молнией на входе, от слез не понимая, что там к чему. Наконец молния вжикнула, Аллен сделал последнюю попытку поймать девушку за рукав — и она выскочила прочь, бросив ему:

— Я, кажется, ошиблась. Я думала, ты рыцарь Грааля… А ты просто трус.

Шаги ее захрустели по опавшей листве.

— Клара! Хотя бы… попрощайся со мной!..

— Да пошел ты… к Темному! — И быстрые шаги, прошуршав по листве, утихли вдали. Аллен, закусив губу, лихорадочно натянул штаны и рубашку и бросился за ней, откинув полог палатки… и остолбенел.