Удар милосердия - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Резанова cтр.№ 72

Причина, по которой Джаред боялся появления Бессейры в герцогском дворце, уже перестала существовать, поэтому больше он ее не отговаривал. Только спросил:

– А ты можешь связаться с Лабрайдом так, как он с тобой?

– Я – нет.

– Потому что ты не родилась в старой семье?

– Да. Но причина не в кровном родстве, а в том, что этому искусству, дабы овладеть им в полной мере, надо начинать обучаться еще во чреве матери. Так объяснила Эгрон. Мне было шесть лет, когда я попала к ним, и я умею только слышать. А ты был уже взрослый, поэтому Лабрайд даже не пытался тебя учить.

Она встала, сгребла в охапку шапку и полушубок. Дагмар также поднялась с кровати, подошла к ней.

– Скажи мне…я обещаю, что никому не открою… но мне – скажи: это магия?

– Можно и так назвать…

– Значит, ты околдована?

Бессейра отрицательно покачала головой.

– Нет, это неверно. И вообще, магия ничего не может сделать с человеком, если он этого не хочет…

Подобного утверждения Джаред от Лабрайда никогда не слыхал, и оно показалось пугающе категоричным. Но поздно было выяснять, с чего Бесс так решила. Она торопилась. И даже сказала – уже на лестнице, что не уверена, успеет ли с ними попрощаться.

Джаред, однако, не был в этом с ней согласен. Увиденное не потрясло его так сильно, как любого другого свидетеля. Он успел достаточно узнать о проявлениях Силы, и доказательств ему не требовалось. А принц вполне способен усомниться в услышанном. Впечатления излишне доверчивого человека он не производит. При том, что ему наверняка необходимо без промедления возвращаться в Тримейн. Иначе Лабрайд не пошел бы на такой шаг. Бессейра упомянула, что это много ему стоило, но не обмолвилась, какой опасности подверг ее «дражайший учитель». Что, если бы происходящее увидел кто-нибудь помимо Джареда и Дагмар? Это вполне могло стоить Бессейре жизни. Но Лабрайд решился ею рискнуть, и Бесс не думает его за это попрекать.

Однако, пусть наследник и поверит ей безоговорочно, вряд ли все пройдет гладко. Он находится здесь с целью заручиться поддержкой герцога Тирни, и если сорвется внезапно, пробыв в Эрденоне менее двух недель, переговоры пойдут насмарку. Тирни Йосселинг из тех людей, которые любят, чтобы формальности были соблюдены. Хотя бы внешне.

* * *

Краем глаза Норберт увидел, что человек стоявший за его плечом, стал гораздо ниже ростом. Он не заметил, как Люкет уступил место Бессейре. Оставалось надеяться, что этого не заметили и другие. На ней был плащ оруженосца, голова не покрыта и волосы, остриженные перед отъездом, были зачесаны, как у прочих свитских.

Певчие герцогской капеллы по мнению жителей Эрденона, могли поспорить с императорскими. По мнению Норберта, который в отличие от родителя, тонкостью музыкального слуха не отличался, у них было одно неоспоримое достоинство – громкие голоса. И никто из придворных, собравшихся к ранней обедне, не слышал краткого обмена репликами.

– Мы обо всем договорились. И я могу выехать сегодня же. Тайно.

– Как тебе удалось?

– Я дал ему письменное заверение, что женюсь на его дочери.

– Этой писюхе в пеленках? Ты хорошо придумал. Умно.

Он тщетно пытался услышать иронию в ее словах. Она говорила серьезно.

– И Рондинг. Он был при этом. И, наконец, клятвенно подтвердил, что в случае необходимости меня поддержит.

– Его здесь нет. Он что, тоже отправится с нами?

– Нет. Он у себя, а потом будет ждать от меня известий в Дуэргаре.

– Хорошо. Я ухожу, пока на меня не стали пялиться.

– Помни, что медлить нельзя.

– А вы меня не дожидайтесь. Мне нужно уладить еще одно дело. Догоню вас в пути. Или… Короче, не жди.

Бессейра не вернулась в гостиницу. И никто из «Детей вдовы» не связал ее исчезновение с внезапным отъездом наследника престола, и не сказал Джареду: «Что же твоя сестра неблагодарная какая, не простилась ни с кем». Он уже знал по собственному опыту – никто здесь не будет тратить времени и сил на прощания и слезы. Даже Гиро с Балартом не горевали по поводу того, что их дама сердца скрылась из виду.

Отъезд Норберта – да, обсуждали и в гостинице, и в городе. Но как-то быстро перестали. Ибо в Эрденоне не имело это никаких последствий, а вести из Тримейеа еще не дошли.

Кайрел Рондинг также покинул герцогскую столицу, и Джаред вновь остался предоставлен самому себе. Можно было успокоиться и наслаждаться обществом любимой женщины. Но спокойствие не возвращалось. Сколько бы он ни твердил, что ему нет дела до того, что творится во дворцах, случившееся тревожило его больше, чем он ожидал. И отсутствие известий заставляло щемить сердце. Хотя они и не могли дойти – обычным путем. Даже если кронпринц и его свита мчатся во всю мочь, загоняя коней, и месяцы пути сокращают в недели…

Но кто сказал, что известия можно получать лишь обычным путем? Лабрайд позвал Бессейру, воспользовавшись своим Даром. Но у Джареда есть собственный Дар!

Он пытался узнать прошлое, проникая в сны других людей. А если узнать настоящее, заставляя себя увидеть нужного человека?

И сделать это лучше днем, чтобы не смешивать сон с явью.

Джаред провел несколько попыток, когда Дагмар уходила в город вместе с Зикой. Но либо он недостаточно точно восстановил в памяти облик названной сестры, либо вообще его догадка была неверной. И только черные и белые тени метались в его видениях. И лишь раз попытка увенчалась успехом. Он увидел Бессейру, идущую по какой-то крытой галерее, темной, продуваемой ветрами. Она была в том же полушубке, но с непокрытой головой, и выглядела еще более усталой, чем запомнил ее Джаред. Щеки провалились, губы растрескались и были покрыты коркой засохшей крови. В стене открылась низкая дверь, и оттуда выбежала высокая белокурая женщина в темном платье и меховой душегрейке. Она бросилась к Бессейре, вцепилась в нее и зарыдала. Причем Джареду показалось, что плачет она не от горя. И не от радости. Так плачут те, кто долго сдерживался, когда наконец, появилась возможность пожаловаться всласть. Бесс подняла исцарапанную руку и неловко похлопала женщину по плечу…

Потом все исчезло.

Джареду приходилось видеть императорскую фаворитку, но один раз, давно, издалека, и во сне он не узнал ее, однако пробудившись, понял, что женщиной, рыдавшей на плече Бессейры была госпожа Эльфледа. Выходит, Бесс благополучно добралась до Тримейна. Но почему она одна? Что случилось с наследником?

По всей вероятности, с ним не случилось ничего. Несколько дней спустя в Эрденоне заговорили-таки о болезни императора, и о том, что кронпринц, наверное, получил это известие с тайным гонцом (в сущности, так оно и было), потому и уехал так срочно. Еще считанные дни – и стало известно, что кронпринц в Тримейне. И все. Если Тирни Йосселинг знал больше – а он наверняка знал больше – он принял меры, чтоб сведения эти за пределы дворца не вышли. О принце Радноре не было слышно ничего. И никто особо о нем не беспокоился. Зимой ни бунтовать, ни восставать не принято, а зима, несмотря на то, что дни стали длиннее, а морозы сошли на нет, все еще длилась, и метели в преддверии оттепели не прекращали свой бешеный пляс. Зима в Эрде – это целая жизнь, богатая различными перипетиями, и тот, кто дотянул до весны, чувствует себя так, словно одержал заслуженную победу в трудной, долгой, изматывающей борьбе. Южанам этого не понять.