Явление хозяев - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Резанова cтр.№ 24

– Вряд ли он нуждается в твоих деньгах и владениях.

– Можно подумать, Евтидем в них нуждался! Но ты неправ, друг Сальвидиен. Луркон отнюдь не беден, если ты это имеешь в виду, но у него от предыдущих браков двое взрослых сыновей, которых надо достойно обеспечить, а его новая жена – ты еще не слышал об этом? – на прошлой неделе родила дочь. И Луркон, как человек предусмотрительный, наверняка запасется для нее приданым… Кроме того, у Луркона есть много недостатков – а у кого их нет? – но никто не скажет о нем, что он плохой хозяин. Он не станет обижать моих людей, хотя бы потому, что это ему невыгодно.. Вдобавок, есть еще обстоятельство.

Когда речь касалась сугубо имущественных проблем, и связанных с ими законами, Сальвидиену не составило труда угадать, к чему клонит собеседник.

– Ты говоришь о двудесятине для отпущенников?

– Верно. Не слишком это мудрый закон, верно? Иногда хозяева не могут избавиться от старого или просто бесполезного раба, на которого не покровителя, дав ему волю, поскольку при этом надо выплачивать пять процентов от его стоимости в казну.

– Посмею с тобой не согласиться. Ты уже упомянула, что отпущенники составляют армию бродяг, а я от себя добавлю – и воров, и кого похуже. И закон о двудесятине принят, чтобы поставить этому заслон.

– Возможно… Но я сейчас о Лурконе. При том положении, которое он занимает, чиновники не посмеют назначить завышенную оценочную сумму, как нередко бывает, и ему не придется много платить. И все будут довольны.

– Ты говоришь так, госпожа моя, будто Луркону предстоит вступить в права наследства на будущей неделе, от чего обороните нас, боги. Однако, если это произойдет, как я надеюсь, лет через двадцать-тридцать, неизвестно, будет ли тогда Луркон наместником Ареты, и вообще, не сойдет ли он в Поля Блаженных раньше завещательницы.

– Надобно признаться, этого обстоятельства я не принимала в расчет. Правда, Евтидемы живут до ста лет, а мужчины со сложением и характером Луркона, к сожалению, менее долговечны. Что ж, будем надеяться на лучшее. И если я действительно переживу Луркона, укажи, что тогда права его на тех же условиях переходят к его детям. В любом случае, себя от забот по выплате я избавлю.

– Как те правители, что завещали свои владения Империи, – пробормотал Сальвидиен, делая пометки в табличках. – Вроде Хордоса Нептарского или Диомеда Филоматора.

– Что за язык у тебя, друг Сальвидиен! Или ты думаешь, что сравнение с полоумными восточными князьками далекого прошлого мне льстит?

– Вовсе нет, госпожа моя. Я только хочу сказать, что эти правители доставили своим наследникам бездну хлопот… при том, что намерения у них были самыми благими.

– Ну, из-за моего скромного имущества война не разгорится. А если ты тем самым намекаешь на Евтидема, который может развязать новую тяжбу, думаю, у Луркона – или его преемников – хватит сил и ума с ним справиться.

– Тогда довольно об этом, если позволишь. К счастью, отчет по Гортинам у меня есть, но понадобятся также некоторые сведения по вилле в Сигиллариях. Также и относительно состояния в деньгах.

– Как только вернешься в город, ты все получишь без промедления. Мои счетные книги всегда в порядке… не то, что у покойного Петина, да простят мне боги эту колкость.

– Луркон будет наследником первой степени, его сыновья – второй, дочь, вероятно, третьей. А подарков, обычных при таких обстоятельствах, ты никому не желаешь сделать?

– По-моему, было бы бестактно обойти вниманием эту маленькую глупышку, жену Луркона. Я, пожалуй, оставлю ей свои украшения. Надо будет распорядиться составить список. А вот моя библиотека ни к чему ни ей, ни, увы, самому Луркону. Он, скорее, ценитель пластических форм искусства. Библиотеку же я откажу Мимнерму. Ему это будет не только приятно, но и полезно.

– Мимнерму? Не Фениксу?

– Именно. Я, конечно, не настаиваю, что наш поэт пропьет наследство – не такой уж он пьяница, но я просто вижу, как драгоценные свитки валяются на липком после вчерашней пирушки столе, а Феникс в рассеянности раскладывает на них кровяную колбасу… нет, поэту я оставлю небольшую сумму, например, в тысячу драхм. И также будут подарки отпущенникам. Я укажу, какие.

– Ты, кстати, назвала только двух – Гедду и Фрасилла. Но из твоих слов можно сделать вывод, что есть и другие.

– Есть. Дидима, моя прежняя камеристка – и сожительница Фрасилла. Векций и Трифон – он сейчас отпущен на откуп. Наста – старшина каменщиков здесь, в Гортинах. Хотела я еще добавить к тому списку Макрина, счетовода – да он, вероятно, будет еще полезен Луркону. Пусть сам Луркон и решает.

– И, наконец, последний вопрос – но не последний по важности. Кого ты хочешь видеть свидетелями? Ты знаешь – нужны по меньшей мере двое.

– Ах, далеко искать не надо. Мне думается, Стратоник и Апиола подойдут. Никто не упрекнет их в пристрастности – ведь им ничего по завещанию не причитается, а меня – в том, что я выбрала свидетелями людей худородных.

– Они уже знают о твоем замысле?

– Я скажу им. В ближайшее время.

– Что ж, тогда, по возвращении в город я без промедлений займусь составлением документа, представлю его тебе, и коль скоро ты найдешь текст удовлетворительным, мы его заверим.

– Договорились.

Все, кажется, было сказано, И Сальвидиен собрал свои таблички, но почему-то медлил встать. А уходить – время, и незачем сваливать вину за медлительность на усталость… не он же гонялся сегодня верхом на коне по лесам и горным склонам за кабаном, но Апиола, который в одиночестве остался в трапезной… а может, и не в одиночестве, и вовсе не в трапезной.

– Отсюда не слышно, или они уже не поют? – спросил он.

– Кто? – недоуменно спросила Петина.

– Рабы на заднем дворе.

– Вот ты о чем! Отсюда, разумеется, не слышно, однако они, скорее всего, и впрямь перестали петь. Ведь до рассвета не так далеко, а им с утра заступать на работу. Так что они, вероятно, спят. По крайней мере, некоторые. Я позволила сегодня надсмотрщикам не запирать на ночь мужские и женские бараки. Должны и у рабов иногда бывать праздники.

«Тогда есть возможность, что Феникс сегодня утешится – не с Дорион и Кидной, так с какой-нибудь коровницей или посудомойкой. Не исключено даже, что последние больше придутся поэту по нраву, если его вкусы в любви хоть немного соответствуют пристрастиям в еде», – подумал Сальвидиен, но мыслей своих высказывать не стал. Хотя мог бы побиться об заклад, что в данном случае Петина способна угадать их столь же легко, как он – ее мысли, когда они говорили о юридических вопросах.

Он все же собрался с силами и поднялся с кресла.

– Ты справедливо заметила, госпожа моя – близится рассвет, а я бессовестно злоупотребляю твоим вниманием. О достойных внимания делах мы переговорили, и нечего тратить время на пустую болтовню…

– И ты прав, мой Сальвидиен, на пустую болтовню времени тратить действительно не стоит…