Шестое действие - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Резанова cтр.№ 9

Хозяин цыкнул, служанка исчезла, а Мерсер поднялся в отведенный ему четвертый номер. Гостиница была устроена как большинство подобных заведений в провинции, то есть в два этажа. На первом располагались зал с распивочной, кухня и хозяйское жилье, на втором – номера. Окна выходили на улицу. Обстановка была более чем скромная, однако в номере не так давно убирали. По крайней мере, если не удастся найти никаких сведений, гарантирован нормальный ночлег…

Мерсер поставил на стул сумку и выглянул в окно, на пустынную улицу, освещенную солнцем. Долго ждать не пришлось. Давешняя служанка с корзиной в руках вышла из дверей и двинулась туда, где, как успел заметить Мерсер, в Аллеве располагался рынок. Теперь главное – не упустить случай. А это зависит только от него.

Он не ошибся – завязать знакомство не составило труда. Служанка – ее звали Тильда – не имела ничего против внимания привлекательного постояльца. Работа в гостинице отучила ее от излишней застенчивости, но все же Аллева был слишком провинциальным городом, чтобы бойкость заменить наглостью. Она премило болтала о разных пустяках и как дитя обрадовалась медовой коврижке, которую купил ей Мерсер с лотка. Сам он сказал, что приехал по делам, связанным с наследством, и не знает, сколько ему придется остаться в Аллеве.

– А у вас тут, наверное, тишь да гладь да божья благодать? Поди, и не случается ничего? – бросил он наугад. И ему повезло.

– А вот и нет! – поспешила возразить Тильда. – Тут у нас недавно такие страсти творились!

– «У нас» – это в городе?

– Да в гостинице же! Прямо в том номере, что вам отвели… Ой! – спохватилась она и прикрыла рот ладонью. – Хозяин меня убьет, ежели узнает, что я проговорилась…

– А он не узнает, – подбодрил ее Мерсер. – Рассказывай, я люблю, когда страсти.

Обрадованная тем, что нашла родственную душу, Тильда принялась повествовать. И Мерсер узнал, что в прошлом месяце («ну, еще когда дожди были, холодина») в том самом номере как-то поутру ни с того ни с чего оказалось полно чужих людей. Она, Тильда, пыталась за ними подсмотреть, но ее прогнали. Все же она видела, как «эти самые» ходили вокруг «Полумесяца», как на страже. А Йонас, привратник, по секрету рассказал, что они пришли среди ночи, и впустил их хозяин, и поднялись в тот номер, а потом выскочили оттуда, как ошпаренные, и выбежали на улицу. А потом снова вернулись. Но не все. И пробыли два дня, а после ушли совсем. А до того в номере жила какая-то тетенька, приезжая. И Йонас говорил, что не видел, как она уезжала или уходила, и никто не видел, а только не было ее больше в гостинице. Как сквозь землю провалилась. Что за тетенька? А бог ее знает. Некрасивая, немолодая. Тильда с ней и не говорила ни разу, хозяин сам подавал в номер и еду, и вино. Но она, наверное, непорядочная – без прислуги была.

– Может, ангелистка? – подал идею Мерсер.

Этого Тильда не знала. В Аллеве ангелистов сроду не было, слышали только, что они очень злые. И слуг будто бы вера не велит им держать. Может, и правда? Видно, потому ее и схватить хотели. А когда те люди ушли совсем, хозяин велел ей все там вымыть, прибрать и никому не рассказывать, что было. Но она ведь ничего не видела, так что рассказать можно, верно? И вот что смешно – посреди комнаты валялся башмак. Женский. А больше там ничего не было. Тильде башмак не подошел, а продать его удалось только старьевщику, потому что кому нужен один башмак? Чудно, правда? Нет, Йонас сейчас не в гостинице. Он так испугался, что запил, и до того допился, что заболел и в лазарет попал. А чего бояться-то? Пусть ангелисты боятся, а не честные люди.

Потом Тильда с сожалением вспомнила, что ее послали за покупками, и они простились, договорившись сызнова увидеться в «Полумесяце». Мерсер еще немного походил по городу, присмотрелся, где собирается люд. С наступлением вечера он вернулся в гостиницу и с улицы новым взглядом окинул фасад «Полумесяца» и окно своего номера.

Итак, она жила здесь, спала на той же постели, где предстоит спать ему. Забавно. Совпадение ли?

Хозяин сам подавал ей обед, хотя любезностью явно не блещет. И сам впустил тех, что пришли за Анкрен. Правильно сделал Мерсер, что не стал его выспрашивать. Особенно если учесть, что дверь этого номера, даже запертую, по-видимому, легко открыть снаружи.

В том, как она исчезла из номера, ничего сверхъестественного нет. Прыгать оттуда на мостовую высоковато, а вот на крышу из окна человек, обладающий некоторой ловкостью, проберется. Важно то, что было потом.

Она спешила. Ей некогда было обуваться, вероятно, бросила еще какие-то вещи. А преследователи забрали их, намереваясь пустить по ее следу собак. Для этого оба башмака не нужны.

Короче, что произошло в «Полумесяце», довольно ясно. Но не больше.

Мерсер перекусил в общем зале, поднялся к себе. Спать не хотелось. Номер выглядел подозрительно, вдобавок у Мерсера было предчувствие, что еще до полуночи к нему наведается Тильда. Он не обольщался насчет своей мужской неотразимости – многие служанки так зарабатывают себе на приданое. Мерсер усмехнулся. В одной из тех страшных историй про Аллеву, что он помнил, главным действующим лицом была гостиничная служанка, убивавшая постояльцев. Было бы забавно, если б Тильда решила продолжить традицию.

Он зажег свечу и стянул сапоги. Улегся и раскрыл «Связанных верностью».

С титульного листа глянул на Мерсера гравированный портрет автора: унылая физиономия, весьма похоже изображенная, латный нагрудник, лавровый венок. Под гравюрой строки сонета, в котором капитан жаловался, что его ратные и прочие труды остаются без должной награды. Сонет, в отличие от романа, был откровенно плох, стихотворец из Бергамина получился никудышный. К счастью, стихами он читателей потчевал редко. Начинал же Бергамин как драматург, и весьма неудачно. Даже и теперь, в промежутках между романами, он сочинял трагедии, спектакли по которым неизменно проваливались, несмотря на популярность Бергамина-романиста.

Сам он был человеком отнюдь не светским, угрюмым, неразговорчивым; служил комендантом крепости где-то в Открытых Землях и действительно имел звание капитана. Однако, изредка приезжая в Тримейн и Эрденон, он был принят в лучшем обществе. Ибо не было сейчас в империи писателя популярнее капитана Бергамина. В его романах все происходило в вымышленных странах и в незапамятные времена, в них действовали мудрые маги, коварные волшебницы, летучие гении, могущественные духи и чудовищные монстры. В то же время в персонажах без труда узнавались люди света – посетители столичных салонов и даже придворные под прозрачными псевдонимами, каковые в силах был разгадать любой читатель, мало-мальски наслышанный о столичной жизни. Собственно, в разгадывании отчасти и заключалась прелесть чтения Бергамина, иначе чем бы его книги отличались от обычных листков со светскими сплетнями? Отчасти, но не только. Дамы обожали Бергамина за обилие запутанных любовных сюжетов и яркое описание возвышенных нежных чувств, мужчины – за не менее красочые картины поединков, происходивших едва ли не на каждой странице, а также кровопролитных сражений. Кроме того, к романам прилагались подробные карты его вымышленных стран с указанием маршрутов, коими следует по ним путешествовать, и достопримечательностей. Это было ново, увлекательно и приятно ласкало воображение, не захватывая его полностью.