Вакуумные цветы - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Суэнвик cтр.№ 40

– Сэмюэл Пепис [5] жил на Земле в семнадцатом веке, чиновник британского Адмиралтейства. Смешной человечек, но не без способностей. Мемуарист. Система автоматического преобразования подпитывает его представления о той эпохе. Связь с реальным миром осуществляется лишь через меня. Он принимает меня за своего родственника, Эдуарда Монтегю, графа Сэндвичского. Правильно я говорю, Сэмюэл?

Человек с важным видом улыбнулся и поклонился, он явно был рад.

– Ваша светлость, чем я заслужил такое почтительное отношение? Вы останетесь к обеду? Мистер Спонг прислал бочонок маринованных устриц. Служанка сейчас принесет их. Джейн! Где эта ленивая баба?

С недовольным выражением лица он посмотрел через плечо, встряхнув идущими от головы проводами.

– Это довольно простой способ создания заблуждений, – сказала Ребел. – Богатые люди платят иногда большие деньги за две недели такого развлечения. Я сама несколько раз устраивала им такие каникулы.

«Это было, когда Эвкрейша проходила практику, – вспомнила Ребел. – Примитивное программирование, скучная работа, но зато прибыльная, потому что полуподпольная».

– Да, но обязательно при полном отсутствии раздражителей, правда? Иначе заблуждение вступает в некоторое противоречие с реальным миром.

Одна из «диких кошек» обследовала двор. Она с любопытством обнюхала промежность Пеписа. Он не обратил на это внимания.

– Как раз в разгаре битвы при Фермопилах контейнерный город заслоняет Солнце. На девственном снегу Арктики сияет потусторонним светом одинокая папайя. Мало-помалу призрачный мир превращается в кошмар, и начинается психоз. Но красота этого способа в его гибкости. Он допускает любое несоответствие. Сэмюэл, на прошлой неделе я заметил на улицах Лондона множество бронтозавров.

Пепис нахмурился:

– Бронтозавры, милорд? Это… Вы имеете в виду больших древних ящериц?

– Да, Сэмюэл, я видел троих в Уайтчепеле и еще двоих около Биржи. Улицы вокруг собора Святого Павла затоптаны ими сплошь. Что ты об этом скажешь, братец?

– Ну, я думаю, зима будет очень холодная, – ответил Пепис. – Когда погода теплая и ясная, эти твари не рискуют выходить в город в таком количестве.

– Не понимаю смысла этого представления, – холодно проговорил Уайет.

– Терпение. Сэмюэл, пошевели, пожалуйста, дрова в камине!

Пепис с готовностью схватил воображаемую кочергу и стал шевелить поленья и золу в несуществующем камине. Пантомима производила такое естественное впечатление, что Ребел словно увидела эту душную маленькую комнату и почувствовала огромную, изматывающую силу тяжести.

Вдруг Уизмон закричал:

– Сэмюэл! Тебе на руку отскочил уголек. Он обжигает кожу!

С криком боли Пепис опрокинулся навзничь и замахал рукой. Медленно вертясь в воздухе, он сунул больное место в рот. Два крутых парня по жесту Уизмона поставили Пеписа на ноги.

– Успокойся, братец. Покажи мне свою руку.

Пепис протянул дрожащую от боли руку, на запястье краснело воспаленное, припухшее пятно. На месте ожога быстро вздувались белые волдыри. Уизмон засмеялся:

– Вера! Только сила веры обожгла эту руку. Задумайтесь над этим. Ведь это великолепно согласуется с древними представлениями о том, что весь наш опыт лишь плод воображения. – Уизмон нежно погладил руку Пеписа, раздавив волдыри. – Но Сэмюэл не воспринимает наши фантазии, он повинуется химерам, заложенным в нем самом. Между ним и реальностью стоит тоненькая плата электронного Лондона. Давайте посмотрим, что будет, если убрать эту последнюю завесу.

Максвелл поднял преобразователь, Уизмон изящно зажал между большим и указательным пальцами кольцо платы.

– Сэмюэл!

– Да, милорд!

– Скажи мне, что ты видишь.

Уизмон выдернул пластинку. Пепис оцепенел, глаза его широко раскрылись. И, не мигая, уставились в пространство.

– Стены! Стены исчезают как дым! Сквозь потолок, другие комнаты и крышу я вижу облака… Нет, небо тоже стало прозрачным, и на нем сверкают яркие холодные звезды… Но сейчас они тоже тают в воздухе. Я вижу…

– Что ты видишь, Сэмми?

Пепис долго молчал. Потом ответил:

– Музыку. Я вижу музыку прозрачных небесных сфер.

Он тихо заплакал. Уизмон хихикнул:

– Полное помешательство. Я мог бы так же легко отправить его на тот свет. Пошли. Это только пролог к тому, что я действительно хочу тебе показать, дражайший наставник.

Они вышли, оставив Пеписа плакать посреди двора.

* * *

Максвелл останавливался у каждой двери, но Уизмон жестом подгонял его вперед. Так они шли довольно долго. Потом Уизмон кивнул, Максвелл отодвинул лист жести, и все вошли во двор. Здесь тоже был всего один обитатель. Мужчина с добрым лицом и огромным крючковатым носом. Он сидел на тросе и напоминал неопрятную птицу. Когда все вошли, он поднял голову и улыбнулся.

– Привет, – произнес он. – Сколько же тут вас.

– Да, я привел друзей, чтобы осмотрели тебя, – сказал Уизмон. – Ты не возражаешь?

– Конечно, нет.

– Задавайте ему вопросы, – скомандовал Уизмон.

– Хорошо, – немного помолчав, согласилась Ребел. – Вы знаете, где вы находитесь?

– Здесь был постоялый двор королевы Лурлины. Теперь она отсюда ушла. Я остался один. Король Уизмон держит меня тут для проведения опыта по исследованию рекурсивной личности.

Глаза мужчины искрились весельем.

– Вы знаете, кто вы такой?

– Король Уизмон зовет меня Хобот. По вполне понятной причине.

Он почесал свой мясистый нос и усмехнулся. Ребел посмотрела на Уайета и пожала плечами. В беспричинном, непонятном веселии мужчины было что-то странное, но ни она, ни Эвкрейша не могли объяснить что.

У Уайета был задумчивый вид.

– Давай посмотрим. При помощи того последнего парня, Пеписа, ты показал, насколько совершенна твоя система создания иллюзий. Значит, это должен быть еще более утонченный вариант. Что находится за пределами иллюзии? – Он щелкнул пальцами и взглянул на Ребел. – Реальность!

Ребел уловила его намек: Уайет перефразировал слова Эвкрейши, сказанные, когда они только-только составили его программу и та хотела ее уничтожить и начать все сначала. Эвкрейша сказала тогда: трудно иметь дело с иллюзией, но легкомысленное обращение с действительностью еще хуже.

– Вы думаете, что все происходящее – игра вашего воображения?

Хобот радостно качнул ногой. Ему пришлось схватиться за трос, чтобы не улететь.