Джек/Фауст - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Суэнвик cтр.№ 25

Фауст глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

- Я готов давать ответы.

- В таком случае, объясни нам. Что это такое, упомянутый тобою процесс - «массовое производство»?

С течением времени Фауст обнаружил, что все меньше сожалеет о прежней жизни, жизни ученого. Однажды Конрад Хайнфогель, ученик Бернгарда Вальтера, некогда помощник великого Региомонтана и сам известный астроном, явился в мастерскую, сжимая в руках копию «Звездного посланника» Фауста (утомительно подробно изложив все обстоятельства приобретения этой книги у странствующего книготорговца, посетившего за несколько месяцев до того Виттенберг), опустился на колени на пыльный пол и со слезами на глазах поцеловал Фаусту руку. Он был отослан обратно с собственным телескопом - в качестве бесплатного примера превосходнейшей работы оптической мастерской - и поспешно выпустил альманах о наиболее удобных для поиска новых планет системе координат и способе отсчета времени, а также написал несколько весьма поверхностных статей о природе комет и математическом описании их орбит, изложив по сути то, чему Фауст пытался найти благоприятную почву в его голове.

Но это было из разряда казусов. Фауст обнаружил, что все в большей степени занимается работой механика, то есть работает с промасленными грязными руками по приложению знаний к решению практических проблем.

- Знание без применения - бесплодно, - говаривал он Вагнеру. - Я поставлю изобретателя, улучшившего водяной насос, гораздо выше ученого, потратившего свою жизнь на составление каталога названий и спектров всех видимых на небе звезд.

Увидев, что Вагнер тщательно записывает его слова, он улыбнулся.

- Массовое производство, - пояснил Фауст, - включает в себя два основных обязательных элемента: взаимозаменяемые части и сборочный цех. - Начав излагать, он сразу же обрел уверенность, ибо его главный талант состоял в умении объяснять. Тем не менее, развивая свои доводы, он обнаружил, что его руки двигаются сами собой. Он был из тех, кто говорит, жестикулируя: его руки поднимались и падали, как крылышки стрижей или плавники выскочившего из воды лосося, понуждая слова выходить из мозга, а рот и губы лишь помогали им появиться на свет и выбрасывали слушателям. Так что в случае Фауста узы мешали не только рукам, но и речи.

Под столом в темноте что-то двигалось… Кот. Он осторожно вышел на освещенное место и развалился на полу. Не смея прервать или замедлить свои разъяснения, Фауст обнаружил, что рассматривает это существо.

Кот оказался некрасив: тощий, с драным хвостом, покрытый взъерошенной, клочковатой, свалявшейся шерстью. Несомненно, это животное сбежало от одного из самых скупых на лишние затраты городских торгашей, у которого защищало товары от целой армии расплодившихся крыс, имея за это лишь изредка блюдце молока и право притязать на трупы побежденных.

Кот начал умываться.

Фауст вдумчиво строил свою риторику. Он выстраивал доводы сообразно реакции слушателей, подробно толкуя вопросы, казавшиеся слишком запутанными, и быстро и поверхностно проходя то, что публика, как ему казалось, и без того понимала. И все время наблюдал за котом.

Это был настолько заурядный домашний кот, что его присутствие придало Фаусту уверенности. Он являл собой живое напоминание о том, что они не в Звездной палате [14] и не в средиземноморском склепе, а на чьем-то складе. Инквизиторы были люди дела, а захватившие его в плен бандиты - их сыновья. Только обстоятельства делали происходящее зловещим. Наступало утро; двери и окна скоро отворятся, и омерзительные ночные миазмы развеет солнечный свет и легкий утренний ветерок. Фауст задумался о том, как темны были его собственные ночи, когда он умолял Мефистофеля показать ему спящую Маргариту. Она спала, благопристойно завернувшись в простыни и одеяла, к тому же одетая в ночную рубашку, которая ничего не открывала взору.

Но, призывая на помощь воображение, он мысленно снимал с нее девственные покровы.

- Если угодно, я могу сделать и большее, - предложил Мефистофель во время одного такого полночного созерцательного обожания. - С моей помощью ты сможешь уже сейчас ощутить чувственную любовь Маргариты…

Невидимые руки мягко забрались под рабочую рубаху Фауста и нежно провели по груди. Впадину на его шее тронули влажные губы, затем он ощутил движение мокрого языка, и зубы слегка прикусили мочку его уха.

- Я не такое уж безвольное существо, чтобы соблазнить меня этим, - хрипло промолвил Фауст. - Прекрати эти иллюзии. Я способен и подождать.

- Неужели? Так, может, мне возвратить этой юной даме ее уединенность?

Долгую мучительную минуту Фауст молчал. Затем ответил:

- Нет, нет, конечно нет! Мне нельзя останавливаться.

С мягким вздохом Маргарита повернулась на постели, закинув руку на подушку, от чего ее великолепная грудь приподнялась и немного изменила форму. Наблюдая так близко за ней, такой желанной и любимой и такой недосягаемой, Фауст мог только залиться горючими слезами. Его тоска по ней становилась все более и более нестерпимой. И, наконец, для удовлетворения страсти он неизбежно шел на улицу.

У человека и подчиненного ему дьявола было множество способов удовлетворить физические потребности, и в своем ничтожестве Фауст ими не брезговал.

Жена, уличенная мужем в неоднократных изменах, хотя она обещала, что прекратит наставлять ему рога, - поступила в точности наоборот, и в качестве наказания муж в гневе выставил ее на улицу. Довольно скоро она нашла дожидающегося ее Фауста.

Женщина, чей аппетит оказался намного сильнее, нежели способности ее жениха, но слишком стеснительная, чтобы найти для удовлетворения похоти еще и любовника, увидела в небе падающую звезду. Закрыв глаза, она загадала желание - и в то же мгновение почувствовала тепло мужской руки, коснувшейся ее ягодиц.

Монахиня, которая вдруг поняла, что ее юность ускользает, а вера никогда не станет прочной (вероятно, родители застукали ее с каким-нибудь юнцом и за это приговорили на всю жизнь), улучив часок для прогулки по лесу за городской чертой, тоскуя и сгорая от страстного желания, повстречала молчаливого человека с печальной улыбкой, который расстелил одеяло на маленькой полянке и наполнил кубки вином. И когда после пары бокалов все покажется ей совершенным, он поцелует ее и тут и там… будет целовать ее везде. Его рука дотронется до ее груди, раздвинет одежды, и она быстро - и нежно - перестанет быть непорочной невестой Христовой и станет женщиной, посвященной, как и любая другая, в удовольствие, которое есть ее неотъемлемое право.

Когда Фауст закрывал глаза, то вместо всех этих женщин он видел одну и думал только об одной, о единственной желанной Маргарите.

Кот усердно вылизывал свои укромные места. Он занимался этим долго и с особой тщательностью чистил шерстку между пальцами. С какой-то одержимостью долго покусывал подушечки, видимо извлекая крошечные занозы. Затем, удовлетворенный, перевернулся, вновь поднялся на все четыре лапы и выгнул спину дугой.