Стон земли - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Самаров cтр.№ 28

– Что это?..

Никто не рвался удовлетворить любопытство задержанного, но руки его тут же оказались пристегнутыми к подлокотникам от локтя до запястья. Подлокотники для долговязой фигуры Гортана были расположены немного низковато, и ему пришлось даже вперед наклониться, чтобы не напрягались руки. Конвоиры же так же быстро справились и с его ногами, пристегнув их к ножкам кресла. Для этого, как и для рук, были сделаны специальные приспособления. В итоге Гортан не мог пошевелить ни ногой ни рукой. Он не сопротивлялся, зная, что находится полностью во власти этих людей. И хорошо знал, что сопротивление приведет только к получению ударов по голове, по почкам или еще по чему-нибудь кулаками или дубинками, поэтому предпочел проявлять спокойствие.

Под конец его пристегнули последним широким ремнем, напоминающим автомобильный ремень безопасности, поперек пояса, и прочно прижали к креслу. Говорить о каком-либо сопротивлении в таком положении бессмысленно. Гортан оказался в полной власти оперов и конвоиров.

Пришлось подождать еще минут пять. В это время опять позвонили старшему лейтенанту Супротивникову. Тот отвечал односложно и что-то записывал. Потом снова написал на листе и передал его майору Лохматому. Николай Петрович прочитал:

«Джогирг Артаганович Музарбеков летел в самолете вместе с Байшункаром Табаровичем Бикбулатовым ровно два месяца назад. Билеты были куплены в одно и то же время в одном и том же месте. Есть основания предполагать, что покупали вместе. Значит, были знакомы раньше и имеют общие дела. Через два дня зарегистрирован прилет в Магадан второго Джогирга Артагановича Музарбекова. Только уже не из Находки, а из Владивостока. Очевидно, это прилетел убитый Насухан Сардалович Таштемиров.

Сегодня, несмотря на штормовое предупреждение, вышел курсом на Находку катер геологоразведки. По данным пограничников, катер взял двоих пассажиров. Это наш Джогирг Артаганович Музарбеков и некий Музарбек Вахович Нохаев. Сейчас поищу на него данные по базе».

Майор перевернул лист текстом вниз и встал из-за стола. В это время в кабинет после короткого стука вошел, не дождавшись приглашения, немолодой человек в белом халате и с потертым чемоданчиком, украшенным большим красным крестом на белом круге. Кивнув вошедшему, майор обернулся к старшему лейтенанту и торопливо спросил:

– Когда катер до места дойдет?

– Как погода позволит. Шторм, вообще-то, севернее проходит, море едва задевает. Но они все равно вдоль берега двинутся. Напрямую тоже не рискуют. Хотя катер официально и морской, все же судно это каботажное . Значит, не сразу… Дать запрос в Находку?

– Отправь. И попроси, чтобы аккуратнее. Потребуй отслеживать каждую стоянку. Каботажные суда часто стоянки устраивают.

Старший лейтенант пересел за стол майора Лохматого, чтобы поработать за компьютером…

– Вот, Игорь Леонидович, ваш клиент. Сделаем его разговорчивее?

– Отчего же не сделать? Сделаем, как прикажете, товарищ майор.

Глаза Игоря Леонидовича Лаврушкина были всегда красными и воспаленными, а лицо отечным, из-за чего создавалось впечатление, что он никак не может из запоя выйти. Но все, знающие фельдшера Лаврушкина, в один голос утверждали, что этот человек не пьет уже больше двадцати лет. По молодости начудил спьяну, и все, после этого решил, что, поскольку пить не умеет, больше никогда не пить, и с тех пор не пьет. Сотрудники управления к внешнему виду фельдшера привыкли и знали, что в работе Игорь Леонидович вполне соответствует тому, что от него ждут. Помимо официальных услуг по оказанию первой медицинской помощи арендаторам камер в подвале здания УФСБ, Игорь Леонидович оказывал и дополнительные услуги, но уже отзываясь на просьбы офицеров самого управления. Врачи не рисковали работать со скополамином, опасаясь получить запрет на врачебную деятельность. Все-таки препарат этот всегда считался сомнительным, и часто его использование можно было бы, мягко говоря, трактовать как незаконное. Фельдшер же все врачебные сомнения отвергал, и если у следствия не было официального разрешения на применение психотропных средств при допросе подозреваемых, обращались к Лаврушкину. Ситуация была слегка парадоксальной, потому что скополамин Лаврушкин получал вполне официально, и так же официально списывал его как использованный.

Игорь Леонидович начал с осмотра задержанного. Задрал веко, внимательно рассмотрел глаз, потом измерил кровяное давление и удовлетворенно хмыкнул, положив тяжелую морщинистую руку Гортану на затылок.

– Парень не из храбрых, волнуется – зрачок чуть-чуть расширен, давление немного выше нормы, что понятно, но в целом он в порядке и для работы пригоден. Можем начинать.

– Будем начинать, – кивнул майор Лохматый.

Игорь Леонидович поставил на стол свой чемоданчик, достал из коробки большую ампулу с мутно-бурой маслянистой на вид жидкостью, посмотрел содержимое на свет, встряхнул, стукнув по ампуле ногтем, и пальцами отломил острый конец ампулы. Шприц показался Гортану чудовищным по размерам, хотя был просто крупным, как и одноразовая игла, вставленная в него.

– Готовьте руку, – распорядился фельдшер.

Санитары, видимо, проходили особую дрессировку и очень ловко закатали задержанному рукав выше локтя. Запах спирта наполнил кабинет. Игорь Леонидович, как человек не пьющий, спирта не жалел и обработал руку проспиртованной ваткой со старанием. Гортан, не знающий, что с ним произойдет, но не имеющий возможности сопротивляться, нервно подрагивал и часто моргал. Но игла фельдшера вену нашла сразу и ввела препарат безболезненно, хотя сам задержанный с мукой на лице следил за этой иглой и медленно опорожняющимся шприцем, и со стороны могло показаться, что ему очень больно.

– Скоро? – спросил майор Лохматый.

– Как обычно. Три минуты максимум на раскачку, потом его понесет…

– Главное, чтобы не пронесло, – поморщился старший лейтенант. – Не люблю в кабинете такие запахи. Однажды бича одного допрашивали, ох и пахло от него. Неделю в кабинет заходить было противно…

– Такой эффект возможен, – неожиданно согласился фельдшер, – но он, как правило, случается через несколько часов после завершения действия скополамина. Жутчайшая диарея. Приходится принимать меры против обезвоживания организма. Но я прослежу, чтобы с ним ничего не случилось. Мне тоже лишние разбирательства ни к чему…

Гортан оказался слаб, скополамин начал действовать на него уже через минуту. И вылилось это в громкие и долгие матерные тирады. Из тех редких слов, что проскальзывали между матюками, можно было составить и предложение, общий смысл которого сводился к следующему:

– Справились, сволочье поганое. По одному никто бы из вас не рискнул со мной связаться. Я и не таких ломал. Привязали к креслу и радуетесь. Раз привязали, значит, боитесь. И правильно. Меня все должны бояться. Мне все равно, что за человек передо мной. Любого завалить могу. Хоть первого вора в стране, хоть президента. И никто меня не поймает. Я – хитрый и умный. А вы – дурачье и сволочье.