Чем этот день был счастливым, спросите вы — отвечаю: его
«сладкая курочка» наконец-то сдалась!
Нет, не в том смысле, что она согласилась отдаться — этим,
пожалуй, никого уж не удивишь, даже скромного Розенблюма. Все гораздо сложнее —
русская «курочка» согласилась стать настоящей еврейской женой. Она решилась
принять веру мужа, во всем с ним соглашаться, поучая его на каждом шагу,
говорить во сто крат больше мужа, готовить мацу, рыбу фиш и прочее, прочее,
прочее.
Можно представить, какая еврейская жена получится из русской
девушки, когда и из еврейских девушек получаются чрезвычайно русские жены.
Возникает вопрос: как вляпался Розенблюм в такое безмерное
счастье?
Отвечаю: сделала Боречку счастливым его собственная машина,
которая то и дело ломается. По этой причине, перед тем как покинуть одну Родину
ради другой (Розенблюм уезжал в Израиль), он случайно встретил женщину своей
мечты — «сладкую курочку».
После пятиминутной беседы в метро «курочка» ему отдалась.
Ну не в метро, конечно, а в квартире Боречки Розенблюма,
куда он ее повел уже как свою «сладкую курочку».
Увы, на следующий день абсолютно счастливый Боречка вынужден
был покинуть-таки свою «сладкую курочку», он уехал на Родину.
Дни разлуки тянулись мучительно — для него, не для
«курочки». После долгих месяцев телефонной любви «сладкая курочка» — бывают же
чудеса! — согласилась выйти за Боречку замуж.
Вдруг взяла и согласилась!
На радостях помутившийся разумом Боречка снова покинул
Родину (значительно раньше намеченного).
И вернулся на Родину. И вот он, сладчайший миг, в его родную
квартиру с минуты на минуту должна явиться ненаглядная «курочка» — уже на
правах хозяйки.
При таких обстоятельствах Боречка рысью помчался в ванную —
надо же привести себя в надлежащий порядок с дороги. Раздевшись догола, он
принял душ, но вместо полотенца обнаружил на вешалке чулки Наташеньки
Замотаевой.
С этими чулками Боречка Розенблюм и потопал в спальню.
Изумленно рассматривая на ходу кокетливую находку, он растерянно думал: «Что бы
это могло быть? И как попало оно в мою квартиру?»
После этой святейшей мысли он распахнул дверь собственной
спальни и был насквозь пронзен нечеловеческим женским визгом.
Нельзя не заметить, что для многих мужчин слова
«нечеловеческий» и «женский» — синонимы. Если для вас это не так, значит, вы
некоторый мужчина или, простите, женщина.
Так вот, Боречка был насквозь пронзен нечеловеческим женским
визгом — визжала Наташенька Замотаева.
А что еще ей оставалось делать, если на пороге спальни ее
офиса нарисовался совершенно голый мужчина симпатичной еврейской наружности?
Наташенька так неистово и громко визжала, что Боречка
вынужден был к ней немедленно присоединиться. Казалось, ничто на свете не может
заглушить два этих вопля, собранных воедино таинственной кармой. ан, нет,
понапрасну казалось: их легко заглушил стук, вернее, грохот. В дверь
кулаками-ногами тарабанили Замотаев и его телохранитель, Кроликов Гоша.
Парализованные грохотом Наташенька с Боречкой замолчали и
мигом оказались во власти сонма вопросов.
— Вы кто? — спросил Боречка.
— А вы кто? — ответила Замотаева.
— Я хозяин квартиры!
— А я хозяйка!
Пока они препирались, Замотаев и Кроликов устали в дверь
тарабанить и решили обойти дом с другой стороны — вдруг там окажется пожарная
лестница?
Едва они вынеслись из парадного и на сумасшедшей скорости
завернули за угол, как в то же парадное впорхнула Марина Морковкина.
Да-да, Марина Морковкина — не удивляйтесь, а привыкайте. Вас
еще много ждет совпадений.
Глава 38
Марина Морковкина, цокая каблучками, проследовала к квартире
Боречки Розенблюма. Вооружившись ключом и поколупавшись им в замочной скважине,
она впорхнула в квартиру.
— Петушок мой ненасытный! Где ты? Пришла я, твоя сладкая
курочка! — кокетливо прокричала она, на цыпочках устремляясь к спальне.
Не могу не заметить, что устремлялась она, времени не теряя:
на ходу срывала с себя одежду, которой и без того было мало — только плащ,
блузка, юбка. Нижним бельем «сладкая курочка» вообще не обременяла себя.
Услышав зов Марины Морковкиной, Наташенька с Боречкой
насторожились.
— Немедленно уходите отсюда! — против всех своих правил,
грубо приказал непрошеной гостье Боречка, стягивая с кровати одеяло и пытаясь
прикрыть им свою наготу.
— Куда я пойду? — возмутилась Наташенька, срывая с него
одеяло. — Это вы уходите отсюда!
— Нет, вы!
— Фиг вам, нет, вы!
И вот в этот напряженный момент на пороге спальни вырастает
«сладкая курочка», Наташеньке больше известная как ее подруга Марина
Морковкина.
Теперь взглянем на место событий глазами Морковкиной. Эта
«сладкая курочка» (уже в чем ее мать родила) на цыпочках крадется к спальне.
Что же она там находит?
Ее кобель Боречка стоит голый (одни чулки висят на плече
женские) перед шалавой Наташкой, которая мало что совершенно босая, так еще и в
домашнем халате! В халате с дурацким огромным карманом! Где она только
безвкусицу эту взяла, беспросветная дура!
Ишь, что удумала! Мало ей, наставлять рога козлу Замотаеву,
так она еще и за подруг принялась? Ну, да не на ту эта стерва нарвалась!
— Ах ты сучка! — , закричала Морковкина, цепко запуская свои
коготки в прическу Наташеньки Замотаевой.
— Сама сучка! — закричала та, не оставаясь в долгу.
— Вы знакомы! — изумленно выдохнул Боречка, снова пытаясь
прикрыть свой срам одеялом.
Но как бы не так. Его «сладкая курочка» одеяло немедленно
сорвала, презрительно вопросив у подруги:
— Как ты с этим дерьмом в кровать, дура, легла?
— Я не дерьмо, — опять попытался прикрыть себя одеялом Боря.
На этот раз помешала ему Наташенька Замотаева.
С криком: «Да я с ним не ложилась!» — она зверски сорвала
одеяло и бросила на пол.
Морковкина изумленно воззрилась на Боречку, огорошив беднягу
вопросом:
— Ты уже стоя любишь?
Ответить тот не успел. Точнее, ответ его заглушил стук в
дверь, даже, пожалуй, грохот.
— Открой, сука! Открой! Ты здесь! Я это точно знаю! — таким
вот неприличным образом вопил ошпаренный ревностью Замотаев.