Спасатель. Жди меня, и я вернусь - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 19

Николай подозревал, что причина, как обычно, кроется в обрыве проводов, не выдержавших тяжести налипшего на них снега, но зарплату ему выдавали не за подозрения и построение версий, и теперь пришло время ее отработать. Сменив пляжные шлепанцы на валенки, натянув бушлат и нахлобучив шапку, он прихватил сильный ручной фонарь и вышел из сторожки. Снег валил, как перед концом света, и, пробираясь через выросшие, как на дрожжах, сугробы к распределительному шкафу, Николай подумал, что свет дадут не скоро – дай бог, чтобы аварийщики управились до полудня.

Открыв железный шкаф и наудачу пощелкав тумблерами автоматических предохранителей, он получил вполне ожидаемый, то есть нулевой, результат.

– Эх, Россия-матушка! – закрывая шкаф, с сердцем выдохнул он. – Что за бардак, каждую зиму одно и то же! И за что только мы с пацанами кровь проливали?

Можно было с чистой совестью умывать руки, но Николай Зубов относился к своим обязанностям достаточно серьезно и, вместо того чтобы вернуться в сторожку и завалиться спать, отправился в обход – на тот маловероятный случай, если охраняемый объект обесточили злоумышленники, вознамерившиеся ограбить кладовую с лекарствами, украсть старенький компьютер главврача и обесчестить парализованную дамочку из четвертой палаты. Что до аппетитной сиделки Ирочки, то за нее Зубов не переживал, поскольку не сомневался, что док Васильев времени зря не теряет и что гипотетическим злоумышленникам в этом плане ловить нечего, как, к сожалению, и ему.

Док оказался легок на помине – позвонил по мобильному телефону и спросил, что слышно. Николай описал ситуацию, добавив, что надо звонить в аварийную службу. Васильев ответил, что уже дозвонился и что помощь ему обещали – правда, насчет времени ее прибытия ничего не сказали, ограничившись отрывистым: «Ждите».

Завершив внеплановый обход, который, как и следовало ожидать, не выявил никаких нарушений пропускного режима, Зубов вернулся в сторожку, разделся, поставил будильник на половину четвертого и завалился на скрипучий топчан.

К этому времени сиделка Ирочка, сопровождаемая доктором Васильевым, тоже закончила обход, который был таким же необходимым и безрезультатным, как и тот, который по собственной инициативе предпринял охранник. За закрытыми дверями палат царила тишина, нарушаемая разве что храпом и сопением пациентов, которые, как им и полагалось, в этот глухой послеполуночный час спали без задних ног. Ни на первом, ни на втором этаже не наблюдалось никаких признаков паники или хотя бы легкого беспокойства: «конец света» никого не взволновал, потому что его просто-напросто никто не заметил.

Вскоре в тускло освещенной горящим на столе огоньком спиртовки ординаторской послышался деликатный хлопок извлеченной из бутылочного горлышка пробки. Тихонько звякнуло стекло, и темно-красное, как кровь дракона, вино, журча и искрясь на просвет, пролилось в пузатые бокалы. В ту самую минуту, когда дежурный доктор Васильев начал произносить длинный, витиеватый и не совсем приличный тост, хорошо знакомый всем его прежним пассиям, в одной из комнат первого этажа приоткрылась дверь и в темный коридор, светя себе под ноги тонким лучом светодиодного фонарика, беззвучно выскользнула человеческая фигура.

3

Когда погасли уличные фонари, свет которых позволял худо-бедно различать очертания мебели и более мелких предметов, пациент, добровольно (и за весьма солидную плату) поступивший на излечение в оздоровительный пансионат «Старый бор» под именем Бориса Григорьевича Шмакова, еще не спал. Ничего нового и непривычного для него в этом ночном бдении не было. Бессонницей он не страдал, но с некоторых пор предпочитал по ночам бодрствовать, отсыпаясь днем, во второй, свободной от процедур, его половине.

Он лежал на кровати одетый, в пижаме и махровом халате, и, когда размытое электрическое сияние за окном мгновенно и беззвучно пропало, уступив место кромешной тьме, даже не вздрогнул: чего-то именно в этом роде он ждал уже третью ночь подряд. Полоска неяркого света под дверью, ведущей в коридор, исчезла, красный огонек индикатора на корпусе телевизора погас, из чего следовало, что электричество вырубилось по всему пансионату.

Матрасные пружины тихонечко затрещали, когда он сел, спустив на пол ноги в теплых носках. Правая рука скользнула под подушку, пальцы коснулись теплого гладкого металла и рубчатой пластмассы рукоятки, убрались, переместились правее и нащупали бархатистый кожаный бок изогнутой по форме бедра плоской фляжки. Чуть слышно заскрежетала свинчиваемая пробка, коротко булькнула жидкость, и по комнате распространился едва уловимый тонкий аромат дорогого коньяка марки «экстра олд». Литр хорошего коньяка – вполне приемлемая, умеренная суточная норма для человека, способного залпом выпить склянку медицинского спирта и после этого выбить на стрельбище девяносто из ста возможных очков – не из винтовки с оптикой, заметьте, и не из спортивного пистолета, а из старикашки «Макарова», из которого далеко не всякий трезвый сумеет попасть в девятиэтажный дом. При грамотном, умелом употреблении коньяк не опьяняет, а бодрит лучше самого хорошего кофе, помогает оставаться в тонусе и быть начеку.

Человек, которого эта толстая дурища, здешняя повариха, по скудости своей фантазии окрестила Шмяком, оставался начеку уже много лет. Это его изрядно утомило, но раскисать и сдаваться он не собирался. Сдаться – значит пустить драной козе под хвост все прежние усилия и жертвы. А было их немало – гораздо больше, чем может вообразить себе какой-нибудь щелкопер вроде этого Спасателя, от которого без ума сынишка местной уборщицы Евгений свет Иванович. Показать этому умнику хоть малую толику того, чего насмотрелся в жизни Шмяк, – заблюет все на три версты вокруг, а то, чего доброго, и околеет с перепугу.

Он снова поднес фляжку к губам, сделал маленький, аккуратный глоток и улыбнулся в темноте. Шмяк… Вообще-то, он привык отзываться на прозвище Медведь, но какая разница? Хоть горшком назови, только в печку не ставь; дело не в названии, дело в сути – было, есть и будет. Кроме того, Шмяк тоже звучит. В смысле: шмяк – и нету.

Протянув руку, он нащупал на прикроватной тумбочке пачку сигарет и зажигалку. В корпус зажигалки был встроен светодиодный фонарик, включавшийся простым нажатием кнопки, – тот самый, с помощью которого он давал охраннику знать, что пришло время пополнить запас горючего. Тонкий синий луч осветил циферблат наручных часов. Времени было тридцать семь минут второго; снег за окном валил так густо, что был виден даже в темноте, и можно было не сомневаться, что до утра электроснабжение не восстановят. А до утра, товарищи офицеры, еще надо дожить. Хорошо, если авария – результат обрыва проводов, не выдержавших тяжести налипшего на них мокрого снега и сосулек. А если это не обрыв, а спланированная диверсия, то поставленная боевая задача – дожить до рассвета – становится не такой простой, как кажется на первый взгляд…

Закуривая, он услышал, как открылась дверь ординаторской. В коридоре зашаркали обутыми в мягкие тапочки ногами, тихонько забормотали, захихикали. Голосов было два, мужской и женский, из чего следовало, что медицина в полном составе бодрствует и остается на страже здоровья и безопасности пациентов. Шмяк не усматривал в этом ничего удивительного: на месте дежурного врача он тоже не стал бы тратить драгоценное время на сон, имея под боком такую кралю.