— Ага, и борешься!
Далила воскликнула:
— Черт возьми, да, борюсь!
— Так вот знай, пока вы боретесь с Лизкой за равенство между
самками и самцами, я присмотрю себе приличного муженька, и ты потом
обзавидуешься.
— Господи! — вздохнула Далила. — Да я только о том и мечтаю,
чтобы наступил тот долгожданный момент, когда я тебе позавидую. У меня-то покой
в душе, а ты сплошное смятение.
Галина знала, что подруга не лжет и говорит без иронии,
искренне. Ей стало стыдно.
— Ладно, Далька, я не психолог, — виновато призналась она.
— Ты просто кусаешься.
— Да нет, я переживаю, что годы идут, а ты жизнь свою не
устраиваешь.
— А ты устраиваешь?
— Вот именно. За тридцать обеим перевалило. Шутка ль
сказать: вошли в возраст Христа. Ты хоть сына вовремя родила, а мне еще Линку
растить и растить.
— Вовремя, — горько рассмеялась Далила, — не дожидаясь
пятнадцати. Стыд мне и срам. Ладно, неплохо поговорили. За меня не волнуйся.
— А я волнуюсь.
— Ну, погоди, дай с духом собраться. От старого счастья не
отойду, а ты меня в новое тянешь.
Галина изумленно воскликнула:
— Я тяну? Это не я, это ты, дорогая, тянешь. А нельзя нам
тянуть! Время злейший враг женщин!
— Здрасте! Не могу я спешить, — взмолилась Далила. — Надо
разобраться, чего хочу, а потом уже действовать.
— До свидания! Что там разбираться? Логика здесь не нужна.
Любовь не математика, она познается методом проб и ошибок.
— А я как раз любви-то и не хочу. Мне не семнадцать, чтобы
без всяких причин чего-то как-то хотеть. Любовь — это чувство, которое приходит
само. Его не надо искать.
— А ты ищи себе мужика! Далила с жалостью уставилась на
подругу.
— Что за каша в твоей голове? — устало спросила она.
— Обычная женская каша, — с гордостью сообщила Галина.
— Дурацкая каша, это я как специалист тебе говорю. Ты пойми,
желание любым способом заполучить мужика — оно не твое. Тебе его навязали.
— Кто это навязал?
— Наше общество, кто же еще. Обществом управляют мужчины, им
выгодно ажиотаж вокруг себя создавать. Этот ажиотаж везде: в кино, в
литературе, в песнях и даже в танцах. Везде идет пропаганда идеи, что мужчина
невероятно ценный объект, который женщина самоотверженно должна заслужить,
завоевать, заманить, дабы он восхищался ею.
Галина прыснула со смеху:
— Самоотверженно. Ну и словечки ты подбираешь.
— Именно самоотверженно, — упрямо повторила Далила. —
Рассчитывая на принца, женщина лишает себя всего: образования, карьеры,
общественного признания, материальной независимости, а ведь все это жизнь и
есть. А в твоем понимании жизнь — это обслуживание мужчины, угождение ему и
охота за ним, как нас убеждает устаревшая мораль. И такие дуры, как ты, следуя
старой морали, носятся за царями природы, косяками ходят вокруг них, а цари
природы выбирают, перебирают: эта подойдет, а та не подойдет. Ноги не от ушей растут.
Или подряд всех хватают и гаремы себе создают.
— И мы частенько имеем гаремы.
— Ну да, им назло, — уточнила Далила и сделала вдруг
открытие:
— А на самом деле все в женской душе не так, женской душе не
нужны лишь бы штаны.
— А что ей надо, женской душе?
— Любовь.
— А я про что! — вдохновилась Галина.
Далила горестно пояснила:
— Любовь не к мужчине, к себе. И прошу не путать любовь с
эгоизмом. Не простое ведь совпадение, когда женщина не уверена в себе, ленива,
цепляется за мужчину и при этом действительно целиком от него зависит. Он,
разумеется, ею пренебрегает, унижает и даже бьет. И наоборот, женщина любит
себя, уважает, и при этом она себя в жизни нашла, занимает приличный пост,
деятельна, материально независима. Такая счастлива и желанна.
Галина ехидно вставила:
— Как Лиза твоя ненормальная.
— Отличный пример, — согласилась Далила. — Какая разница,
женщина ты или мужчина? Каждый человек обязан проявить себя в обществе, обязан
собой хоть в чем-то гордиться. А ты мне предлагаешь гордиться тем, что
захомутала мужчину.
— А как же любовь в сексуальном смысле? Ее что же,
по-твоему, нет?
— Эта любовь и есть то самое чувство, которое приводит нас,
женщин, к мужчинам. Но она не должна делать из нас рабынь. Мы живем своей
жизнью, они — своей, и вдруг пробегает искра, после которой наши жизни
смешиваются в одну.
— Эт точно, — компетентно подтвердила Галина. Далила,
нетерпеливо дергая ручку двери, с укором спросила:
— И что ты мне предлагаешь? Себя уговаривать: «Искра,
появись! Появись хоть к кому-нибудь!» Так что ли? С таким же успехом я могу
уговаривать себя захотеть красной икры тогда, когда я есть не хочу. Но зачем?
Возникнет желание, тогда и поем. И здесь тоже можно себе сказать: «Все хотят
красной икры, а я не хочу. Видимо, у меня что-то не так. Видимо, без икры я
неполноценная и несчастливая». Ладно, что-то я увлеклась. Пока: Я опаздываю.
— Во дает! — поразилась Галина и, провожая подругу
задумчивым взглядом, крикнула:
— Сейчас-то ты куда убегаешь?
— В клуб! — сообщила Далила, стуча каблучками по лестнице и
стремительно удаляясь. — У тебя лекцию начала, у Елизаветы в клубе закончу.
— Вот и скажи мне спасибо!
— За что?
Галина свесилась с перил и, уже не видя подруги, крикнула:
— За разминку!
— Спасибо! — раздалось ей в ответ.
Галина вернулась в квартиру, плюхнулась в кресло и долго
сидела в задумчивой неподвижности.
Перед ее мысленным взором проходила вся ее жизнь — жизнь,
потраченная на поиск мужчины.
С детства ей говорили, что он, этот мифический принц, предел
женских мечтаний. Мужчина для женщины — бог, который исполнит ее желания. А
богу надо покорно служить — это суть, если снять красивую романтическую обертку
о любви, пышной свадьбе, семье.
И Галина стремилась к мужчинам, искала их общества и
доверчиво принимала мужскую игру. Жизнь мужчины — погоня за удовольствиями, и
Галина так же жила. Она успевала попутно учиться, даже ученой степенью
обзавелась, но все это не из искренней увлеченности, не для себя, а чтобы
повысить свою ценность в глазах все тех же мужчин. Все для них: речь,
остроумие, жесты, походка, одежда-прическа, пяточки-ноготки…