Команда. Сезон охоты на "кротов" - читать онлайн книгу. Автор: Максим Шахов cтр.№ 16

– Нет! Ни за что не поверю, что Тимофей мог организовать такое! – уже в который раз горестно восклицал Полушка. – Он же у меня командует охраной с самого начала, как родной стал…

Журналисту мало что дали эти сведения, зато осмотр бунгало и подробное обследование внутреннего двора, «караулки» и комнат загородной резиденции однозначно убедили его в хорошо организованной «подставе». Без особого труда он обнаружил следы пребывания на этих объектах посторонних людей, а выпотрошенные сейфы говорили не о хищении денег и драгоценностей, а о тщательных поисках интересующих грабителей документов.

Бандиты даже не обратили внимания на стоящий на хозяйском письменном столе небольшой набросок в обычной фоторамке. А ведь это была рука самого Айвазовского! На любом международном аукционе за него дали бы не одну сотню тысяч долларов. Повертев в руках драгоценный рисунок, Гера вспомнил о какой-то упущенной детали и попросил Ольгу еще раз осмотреть ее комнату.

Они поднялись на второй этаж, и Талеев сосредоточенно огляделся. В этой комнате не было сейфов, и «грабители» лишь повыкидывали на пол все содержимое многочисленных ящиков комода и двух прикроватных тумбочек. Нет, не это мельком заинтересовало журналиста. Что же тогда?

Его взгляд остановился на полке под большим овальным зеркалом. Цветы в хрустальной вазе, несколько флаконов с духами и лосьонами, бесчисленные баночки с кремами и гелями, коробочки с пудрой, румянами, тенями, большая настольная фотография в рамке, повязанная черным траурным лоскутом… Где-то он уже видел такую. Да, в Кремле, во время торжественной панихиды. Только там, у гроба, такая фотография была увеличена до размеров портрета и отретуширована. Несомненно, что негатив был один.

Гера вертел в руках фотографию. Неожиданно яркий луч прикроватного бра упал на один из ее затемненных углов… Так вот что заинтересовало Талеева: в кадр попал маленький кусочек какого-то постороннего предмета. Черный угол чего-то. Журналист подозвал Алексахину:

– Послушайте, Оля. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, когда и как делалась эта фотография.

Женщина ответила, не задумываясь:

– Тут и вспоминать нечего. Буквально за сутки до своего… своей… кончины Володя сам попросил меня ее сделать. Сказал, что срочно понадобилась для какого-то репортажа. Я, помню, еще недоумевала: почему не вызвать штатного фотографа? А он сказал, что доверяет только моим любящим рукам…

Глаза женщины наполнились слезами, но она остановила подступающие рыдания:

– Володя сел за свой письменный стол и позировал мне.

– Так это – фото сидящего за письменным столом Алексахина?

– Ну да, конечно. Потом уже, для похорон, фотографию увеличили, и остались только руки и лицо…

– А вы не припомните, что стояло на столе? Ну, там, стилизованный чернильный прибор, лампа, часы, телефон…

– Сейчас. – Ольга Георгиевна задумалась и довольно уверенно перечислила: – Прямо перед мужем был телефон, слева – закрытый ноутбук, а еще дальше – настольный барометр в виде корабельного штурвала, справа – на углу стопка чистых листов бумаги и ближе к локтю – шахматы.

– Оленька! – Талеев даже не обратил внимания на свое такое ласковое обращение, он боялся спугнуть удачу. – Как это – «шахматы»? Просто доска или с расставленными фигурами…

– Понимаете, Гера, большая шахматная доска перешла к мужу по наследству еще от его отца, тот был очень хорошим шахматистом, а фигуры из слоновой кости ему подарили в Кремле на какой-то юбилей. Володя изредка разыгрывал на ней партии. Сам с собой. Или решал шахматные задачи. Только времени на это у него почти не было…

Вот что за кусок чужеродного предмета попал в кадр! Это был угол шахматной доски с черной клеткой. Но тогда…

– Оля, а на какой аппарат вы снимали?

– О, я помню! Ничего не попалось лучшего под руку, чем простенькая цифровая «мыльница» нашего сына…

– Где она? – чуть не выкрикнул журналист.

– Да он постоянно ее с собой таскает, даже здесь на рыбалку брал. – Алексахина уже поняла, что хочет Гера, и громко позвала: – Алешка!

На пороге комнаты почти сразу появился худенький мальчик лет 10–11, очень похожий на Ольгу.

– Что, мама?

– Где твой фотоаппарат?

– У меня в рюкзаке, я его не выложил даже.

– Принеси, милый, его сюда.

Мальчик быстро вернулся, держа в руках маленькую плоскую коробочку современного «цифровика», и протянул матери:

– Вот, мам.

– Спасибо, родной. Иди к себе.

Она передала аппарат Талееву. Тот, затаив дыхание, нажал кнопку питания, а потом выбрал в меню пункт просмотра. «Пролистав» несколько снимков, Гера увидел на дисплее нужный ему кадр. Как он и надеялся, на оригинальном снимке в поле объектива попал значительно больший участок письменного стола. И две трети доски с расставленными шахматными фигурами!

В особняке Полушки шахмат не нашлось. Но в компьютере хозяина журналист отыскал игровые шахматы и воспроизвел положение фигур с фотографии. А дальше все застопорилось. Обладая незначительными познаниями в этой старинной игре, Талеев мог только констатировать мат черным фигурам. Причем мат был поставлен ходом белого коня. «Последний ход». Но каким образом конь попал на эту клетку? Все поля, откуда он мог совершить подобный скачок, были заняты теми или иными фигурами…

Совершенно неожиданно сбоку раздался детский голос:

– А мы с папой эту задачу решали! Он мне все объяснил. – У правого плеча Геры стоял сын Алексахина и смотрел на монитор. – Еще папа говорил, что задачка простенькая, но… – мальчик замялся, вспоминая малознакомое слово, – оригинальная, вот!

Талеев повернулся к ребенку:

– Так ты знаешь, как она решается?

– Ага. Смотрите.

Ловко управляя «мышкой», мальчик быстро вернул позицию на четыре или пять ходов назад. Засмотревшись на руки Алексея, журналист даже не заметил, как с доски исчез белый конь. Он только удивленно спросил:

– А как же…

– Смотрите, дядя Гера! – И мальчик сделал нужные ходы в нормальном порядке. – А теперь белая пешка бьет черную ладью на восьмой горизонтали и превращается…

– В ферзя! Это я знаю, – обрадовался Талеев.

– Ни в коем случае, – серьезно заявил Алешка. – Тогда будет пат, то есть ничья. Черным некуда ходить, но и шаха нет. Пешка превращается в белого коня… Вот так. И теперь самый настоящий мат!

– Значит, – задумчиво протянул журналист, – последний ход – это… пешка бьет на f8, так?

– Ну-у-у, вообще-то, правильно, но не совсем, – солидно протянул маленький шахматист. – Если это записать, то получится…

Мальчик оглянулся в поисках бумаги и карандаша. Подошедшая мама протянула ему то и другое, а обращаясь к Талееву, сказала: