Князь Рус - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 107

Его сыновья рассыпались широкой цепью, у каждого в руке теперь блестел либо меч, либо топор, а двое захватили с собой еще и дротики. Иисус выдернул из ножен меч, узкий и острый как бритва, ударил коня каблуками под бока, вырвался вперед с криком:

– Не уйдешь, похититель!

Он видел, как скиф остановил коня, ссадил девушку, его дочь Генду. Она отступила, там была груда камней и раскоряченное дерево, она присела, прижимая к груди платок.

Бесстыдница, подумал он с бессильной любовью и ненавистью.

А Шатун торопливо кричал ей:

– Только не высовывай голову! Они будут метать стрелы, я не переживу, если хоть одна тебя заденет!

– О Яхве! – вскричала она пронзительно. – Не допусти!.. Только останови их!

Шатун с поднятым топором бросился навстречу погоне. Он не успел разогнать коня, когда Сим, средний сын, который обогнал отца, размахнулся мечом. Шатун даже не уклонялся от удара: его топор обрушился навстречу, послышался короткий удар металла о металл, скрежет, и вот уже всадники проскакали в разные стороны, но Шатун остался в седле, а Сим лег на гриву коня. Позади на землю упала срубленная вместе с плечом рука с зажатым в кулаке обломком меча.

Иисус взревел страшно, но прежде чем успел повернуть коня, на скифа налетели сразу три его сына: Бейлах, Иона и Пейсах. Заблистали их мечи, послышались крики, дикое ржание коней, туда спешили все, но успели подскакать только Давид и Енох, когда скиф вырвался из кольца. Во вскинутой руке потрясал окровавленным топором, голос его гремел как раскаты грома, а смех был подобен сатанинскому:

– И это воины?.. Давайте еще…

Он не успел закончить похвальбу, когда налетели другие сыновья, но в сутолоке мешали друг другу, скиф умело подавал коня назад, не давая себя окружить, а его удары всякий раз выбивали из седел его сыновей. Иисус наконец протолкался вперед, все кричали и размахивали мечами, их умение куда-то улетучилось, это были просто разъяренные братья, видевшие падавших в крови своих родных, а скиф хоть и был в воинской ярости, но рубил умело, сильно, держал взглядом сразу всех, и Иисус перехватил его взгляд: злобный, прицельный, мгновенно выбирающий самые уязвимые места.

И это всего лишь мальчишка, мелькнуло яростное. Он не старше его детей! Но уже жаждущий крови убийца, и он уже убивает его детей, убивает…

Внезапно скиф повернул коня, братья загалдели, бросились в погоню. Скиф помчался по короткой дуге, Иисус не успел закричать, чуя что-то неладное, как скиф внезапно повернулся и двумя сильными ударами выбил из седел еще двоих. Тут же конь под ним остановился, скиф приподнялся в стременах, руки у него были длинные, топор на удлиненной рукояти доставал далеко, и еще услышал Иисус новые удары, крики, стоны, кровь уже не брызгала, а плескала струями, смешиваясь с кровью заката.

Иисус, крича, как будто его бросили в котел с кипящим маслом, ворвался в сечу, распихивая сыновей, их осталось всего двое, сам набросился на скифа. Тот умело рубился, его щит погнулся от ударов, пошел трещинами, а под мечом Иисуса отлетел сперва край, потом в руке скифа осталась половинка. Он стряхнул небрежным движением, рот был в злом оскале, брови грозно сведены в одну линию. Синие глаза сверкали обрекающе, и, когда еще один упал под копыта коней, Иисус с оставшимся, это был Перец, насели на врага с двух сторон.

Внезапно они услышали крик. Из-за камней, не выдержав страшного зрелища, выскочила Генда. Лицо белее мела, волосы растрепались, струились по спине. С отчаянным криком она метнулась к схватке:

– Не могу больше! Прекратите!..

Скиф оглянулся, Перец подкрался и занес над его головой меч. Скиф, чуткий как зверь, успел пригнуться и ударил топором, не глядя. Лезвие зацепило Переца по животу, Иисус закричал в отчаянии, видя, как из распоротого живота сына вываливаются окровавленные внутренности. Не помня себя он бросился на врага, бил мечом, что-то кричал, в нем проснулась та ярость, что заставляет кошку бросаться на огромного человека, он стремился добраться до врага и вонзить острое лезвие в его лицо…

Над схваткой звенел пронзительный крик:

– Шатун! Не убивай! Только не убивай отца!

Шатун пятился, отражал удары. Не оглядываясь, прохрипел:

– Но что я могу? Он не отстанет от нас!

– Не убивай!..

– Тогда он убьет нас, – крикнул он.

Она заплакала, закричала как раненая птица:

– Я могла бы еще найти другого мужа, но где найду другого отца?

Иисус подобрался вплотную, скиф вдруг отбросил топор и перехватил его руку. Некоторое время они боролись, потом вдруг лицо скифа неожиданно побледнело. В глазах появилась боль. Иисус пытался вывернуться, некоторое время они боролись молча, кони под ними пугливо переступали, и вдруг острая боль пронзила грудь Иисуса. Он опустил глаза и увидел рукоять его собственного меча, а лезвие погружалось в низ его живота.

– Свободен, – шепнул он облегченно. – Дети мои, я догоню вас…

Он упал бы с коня, но скиф удержал, сам соскочил и взял его на руки. Иисус чувствовал, как жизнь утекает вместе с горячим потоком крови. Его уложили на краю дороги. Он видел склонившиеся над ним лица дочери и скифа. Дочь рыдала, царапала лицо, а скиф хранил угрюмое молчание. Он весь был забрызган кровью, алые струйки сбегали с рук, но боль не давала Иисусу крикнуть, что это кровь его сыновей, она не даст им жить и радоваться…

– Отец, – вскричала Генда, она упала ему на грудь. – Я люблю тебя!.. Я тебя всегда любила больше, чем маму! Я не смогу без тебя, я пойду за тобой!

Он чувствовал, как холод смерти сковал его ноги, подобрался к груди, и немеющими губами прошептал:

– Раз уж так получилось… Ты живи. Пусть у тебя будут дети.

Он обратил взгляд на скифа. Тот стоял молчаливый и угрюмый, как придорожный столб. Иисус прошептал неожиданно для себя:

– Пусть она будет твоей женой… И пусть у меня будут внуки… Да не прервется род…

Голова его откинулась. Последней его мыслью было, что дети считаются лишь по матери. Дети все равно будут иудеями… Сильными, отважными, его внуками. Он умер с улыбкой, потому что все равно скиф побежден, только еще не знает.

Генда безутешно рыдала. Солнце опустилось за край, небо на западе оставалось зловеще красным, а по земле пролегли кровавые сумерки. Шатун шелохнулся, провел ладонью по лицу Иисуса, закрывая глаза, сказал тяжело:

– Не знаю… Ты поедешь со мной… или теперь вернешься к своей родне?

Она прошептала мертвым голосом:

– Твой меч лишил меня всей родни. Теперь только ты.

Он подсадил ее на коня ее отца, на его свист подбежал его конь. Она печально оглядывалась, а он у ближайших сторожевых костров бросил несколько слов, трое воинов взяли лопаты и пошли в сторону схватки.